Но как только классовая опасность несколько ослабла, междукняжеская усобица возобновилась. В 1352 г. ханский «посол» Ахмат привез на имя Василия Михайловича ярлык, согласно которому он был утвержден на великом тверском княжении. Будучи официально признан великим тверским князем, Василий Михайлович сразу возобновил наступление на Всеволода Александровича. Главным пунктом княжеской распри опять явился вопрос об ордынской дани. Василий, как великий тверской князь, считал себя вправе собирать ее со владений Всеволода. Летописец рассказывает что он испытывал к последнему «негодование», «поминаа бездежский грабеж его». Поэтому Василий начал своего племянника «обидети чрез докончание, и бояр и слуг его тягостию данною оскорбляти (т. е. отягощать новыми поборами), и бысть межи ими неимоверьство и нелюбие по бесовьскому злодейству»[1747] (т. е. между двумя князьями повторилась прежняя вражда).

В 1357 г. Всеволод обратился с жалобой на дядю «о своих обидах» к митрополиту Алексею, приехав для этого во Владимир. Побывал у Алексея по делу о распре тверских князей и тверской епископ Федор. Но в это время совершенно определенно уже наметился союз князей Василия Михайловича тверского и Ивана Ивановича московского («а князь Василии возма любовь со князем с-Ываном по митрополичю слову»). Поэтому обращение Всеволода к митрополиту оказалось безрезультатным[1748].

Когда в том же году «вси князи роусьскыи», в том числе и Василий Михайлович тверской, отправились на поклон к новому ордынскому хану Бердибеку, в Орду же выехал и Всеволод Александрович. Очевидно, он решил добиваться суда по своему делу с великим тверским князем Василием у ордынского хана. На пути к нему, в Переяславле, Всеволод был задержан наместниками великого князя московского, которые не пропустили его («не дали емоу пути»), и после этого решил проникнуть в Орду через Литву. Тогда Василий Михайлович, который успел уже вернуться из Орды в Тверь, послал в Орду своих бояр к хану со встречной жалобой на Всеволода. Акции Василия в Орде стояли в это время достаточно высоко. Поэтому по приказу хана Всеволода решено было без суда выдать Василию. Холмского князя «в тяготе» доставили в Тверь. И далее летопись говорит: «и бышеть от князя Василия князю Всеволодоу томление велико, и бояром и слоугам продажа данная велика, тако же и черным людем»[1749].

Итак, некоторая политическая концентрация, наблюдаемая в Тверском княжестве к концу 50-х годов XIV в., была достигнута в результате длительной и напряженной борьбы великого тверского князя Василия Михайловича с удельным князем холмским за укрепление своей власти. Для того чтобы обеспечить в этой борьбе поддержку Орды, Василий покупал благожелательное отношение к себе хана систематическими взносами в его казну дани, а для этого проводил политику жестокого фискального гнета. От «великой данной продажи» страдали широкие массы черных людей, политика правежа денег для уплаты «выхода» чувствительно задевала и интересы бояр и слуг.

Процессы, сходные с теми, которые происходили в Тверском княжестве, наблюдались и в княжестве Муромском. К началу 50-х годов XIV в. относится некоторый политический подъем Муромской земли, на укрепление самостоятельности которой была направлена деятельность князя Юрия Ярославича. Под 1351 г. летопись говорит, что Юрий Ярославич «обнови град свою отчину Муром, запустевши издавна от пръвых князии»[1750]. Но в 1355 г. некий князь Федор Глебович с большим войском напал на Муром, изгнал оттуда Юрия и объявил самого себя муромским князем. Затем оба соперника отправились в Орду для решения вопроса о том, кому из них владеть Муромом. Каждый из претендентов опирался на какие-то слои муромского населения. Согласно летописным сведениям, за Федора «яшася муромци», которые и «поидоша с ним в Орду». Но и Юрий со своей стороны, направляясь в Орду, взял с собою «останочныя люди муромци». Конечно, на основе этих кратких летописных известий трудно вскрыть расстановку социальных сил в Муромском княжестве. В Орде муромским князем был признан князь Федор Глебович, а князь Юрий «выдан бысть ему и с истомы у него оумре»[1751]. Опять перед нами та же картина. которую мы уже имели возможность наблюдать в Нижегородской и Тверской землях. Орда поддерживает княжеские распри, а исход последних решается в значительной мере тем, какая из спорящих сторон сумеет купить соответствующими денежными взносами в ханскую казну ордынскую помощь. Но в итоге княжеских усобиц усиливается политическая концентрация Муромского княжества.

Рязанское княжество, где с середины XIV в. княжил Олег Иванович (сын князя Ивана Александровича и племянник Ярослава Александровича пронских), к началу 50-х годов XIV в. настолько окрепло, что перешло в наступление на княжество Московское. В 1353 г. рязанский военный отряд захватил волость Лопастну, которая когда-то входила в состав рязанских владений. Лопастневский наместник Михаил Александрович был взят в плен и отведен в Переяславль-Рязанский, а через некоторое время выкуплен московским правительством. Летописи, отражающие точку зрения московской великокняжеской власти на развернувшиеся на московско-рязанской границе события, дают резко отрицательную характеристику рязанского князя Олега и участников набега на Лопастну: «…князь Олег еще тогды молод был, младоумен, суров и свереп сыи с своими рязанци, с потаковникы ему с бродни, много зла христианом сътвориша…». Рязанцев московский летописец упрекает и в том, что они притесняли захваченного ими лопастненского наместника Михаила Александровича («…и биша его и многы пакости ему сътвориша…»)[1752].

Приведенный летописный текст интересен в двух отношениях. Во-первых, он характеризует враждебное отношение официальных феодальных кругов Московского княжества к Олегу рязанскому и его окружению. Во-вторых, заслуживают внимания некоторые имеющиеся в тексте конкретные данные о нападении рязанского отряда на Лопастну. В набеге участвовали «бродни» (бродники). Это — казаки, селившиеся на окраинах Рязанского княжества и использовавшиеся рязанскими боярами в своих целях. По-видимому, в действиях рязанских бродников было нечто общее с действиями новгородских ушкуйников. Это — «вольница», не мирившаяся с феодальными порядками и в то же время нередко ставившаяся местными феодалами на службу своим интересам.

Вопрос о московско-рязанских отношениях вызывал интерес в Орде. В 1358 г. ханский посол Магмет-Хожа явился в Рязанскую землю, «сотворил» там «много зла», а оттуда «присылал о розьезде земля Рязаньскыя» к великому московскому князю Ивану Ивановичу. Очевидно, Магмет-Хожа действовал в духе традиционной ордынской политики, стремясь углубить разлад между Московским и Рязанским княжествами и таким образом ослабить и то, и другое. Впоследствии Магмет-Хожа был признан в Орде «крамольником» («к царю в крамолу вниде») и хан вызвал его к себе[1753]. Поэтому действия Магмет-Хожи на Руси оказались безрезультатными.

Подводя итоги всему вышеизложенному, надо сказать, что 40–50-е годы XIV в. — это время известного укрепления самостоятельности ряда русских земель: Новгородской, Тверской, Рязанской, Нижегородской. По Болотовскому договору 1348 г. Пскова с Новгородом получила самостоятельность и Псковская республика. Новгородское правительство отказалось от права посылать в Псков своих посадников, вызывать псковичей в Новгород на суд; новгородский архиепископ должен был вершить свой суд в Пскове через наместников из числа псковичей[1754].

Процесс объединения русских земель во второй четверти XIV в. был осложнен тем, что в это время происходило наступление на восток литовских феодалов. Объектом их захватнических притязаний стали Смоленск, Дорогобуж, Брянск и т. д. Литовские князья стремились укрепить свое политическое влияние в Новгороде и Пскове. Литовские правители пытались использовать в своих интересах распри русских князей, блокируясь с одними из них и прибегая к их военной помощи в борьбе с другими. Одним из средств усиления политической роли Великого княжества Литовского на Руси служили браки между членами княжеских фамилий Литвы, с одной стороны, и русских княжеских родов — с другой. Пытались литовские князья сделать проводником своего влияния в русских землях и церковь. Наконец, Литва делала иногда попытки выступить против Руси в союзе с Золотой ордой.