Все, больше это невозможно выносить! Он — живой мужчина, а не каменный чурбан, хотя и тот не устоял бы перед подобным соблазном. Фред наклонил голову и впился губами в сладостный бутон ее рта. Фредерика застонала, прижалась к нему грудью изо всех сил, обвила руками шею и полностью, не задумываясь о последствиях, отдалась поцелую.

Они дышали все быстрее и быстрее, отрываясь друг от друга лишь на кратчайшие мгновения, чтобы набрать в легкие воздуха. Фред сжимал ее обеими руками, неторопливо поглаживал стройную спину, упругие ягодицы и пробирался к чуду из чудес — восхитительной округлой груди. И вот наконец желанный плод в его ладони — сочный, спелый, с выпирающей твердой виноградиной соска.

— О-о-о! — застонал он и припал к нему губами.

Осторожно прикусил зубами сосок, и Фредерика изогнулась и вскрикнула то ли от боли, то ли от наслаждения. Он тут же отпустил, но она схватила его голову и вернула на место, зашептав:

— О, пожалуйста, пожалуйста…

Фред лизал и посасывал напряженный сосок сквозь тонкую ткань одеяния, но ей этого было мало. Она потянула его за собой, и оба упали на кровать, задыхаясь от сжигающего их желания. Девушка перекатилась на спину, он последовал за ней и оказался сверху. Фредди ощутила, как в низ ее живота впилась пряжка его ремня и что-то еще — твердое, напряженно пульсирующее…

Он быстро развязал соблазнительно шуршащий пеньюар и добрался до кружева бюстгальтера. Теперь только этот тончайший лоскуток материи отделял его от желанной цели. Медленно, терзая и ее, и себя ожиданием, завел руку за спину и расстегнул крючок. Еще медленнее сдвинул бретельки, и… Вот оно, это сокровище, — безупречное, великолепное творение Господа, способное сделать счастливым любого мужчину. Почти благоговейно он сжал пальцами розовый сосок, и Фредерика отозвалась еще одним вскриком. Выгнула бедра, и прижалась ими к той самой пульсирующей выпуклости в самом низу живота, и опустила руку, нащупывая молнию, стремясь поскорее добраться, коснуться пальцами его напряженного члена, и…

И тут Фред пришел в себя, вскочил и уставился на нее полубезумными от невозможного, почти непреодолимого желания глазами.

Фредерика еще не верила в случившееся. Еще чувствовала кожей его пальцы, его губы…

— Что… что? — еле слышно выговорила она.

Фред набрал полную грудь воздуха, с шумом выпустил его и только потом выдавил:

— Я… я не могу… Ты можешь потом пожалеть…

— Пожалеть? Нет-нет, я не пожалею. Иди ко мне, скорее, ну пожалуйста, — отбросив ложную скромность, лихорадочно прошептала она.

— Я… ты… — Он никак не мог найти подходящих слов, но знал, что не имеет права делать то, о чем она его просит, о чем сам так страстно мечтает. — Ответь мне честно, Фредди, ты… девственница?

Она потупилась и тихо ответила:

— Да.

Он задохнулся. Потом с огромным трудом продолжил:

— Ну, вот видишь… Мы знакомы всего три дня… Ты… Это как наваждение… А вдруг ты пожалеешь об этом уже завтра, но утраченного-то не вернешь?.. Поверь мне, поверь: я забочусь только о тебе. Я не могу так поступить с тобой… Я сейчас уйду… Мы поговорим завтра… если не передумаешь. Я не хочу неосторожным шагом испортить всю твою жизнь…

Фред повернулся и быстро вышел из номера, плотно закрыв за собой дверь. Фредерика упала на кровать и расплакалась — громкими, тяжелыми, разрывающими грудь всхлипами.

Утро приветствовало всех жителей Колорадо безоблачным небом и небольшим приятным морозцем. Даже невыспавшаяся и расстроенная Фредерика не могла не улыбнуться, выглянув из окна.

В половине седьмого Фред позвонил ей в номер и сказал, что зайдет за ней через двадцать минут.

— Успеешь собраться? — поинтересовался он спокойным заботливым тоном, словно накануне вечером ничего не произошло.

Фредерика в конце концов решила, что не стоит акцентировать внимание на своем разочаровании, дуться и выказывать обиду. Может, он действительно говорил искренне. Она готова поклясться, что ему было непросто пересилить свое желание. А уж в том, что он испытывал это желание, Фредерика не сомневалась. Достаточно только вспомнить давление внизу ее живота…

Все, не стоит больше к этому возвращаться! — приказала она себе. Иначе испорчу себе сегодняшний день. Возможно, через несколько часов я встречусь с человеком, давшим мне жизнь. Надо думать о том, что я ему скажу. И оставить Фреда в покое. Как бы то ни было, а я обязана признать, что он совершенно прав. Если моя свадьба с Роджером состоится, то отсутствие невинности осложнит наши дальнейшие отношения и в конце концов погубит брак. Так что Фред проявил благородство по отношению ко мне, выказал себя настоящим мужчиной.

Фредерика тяжело вздохнула. А она, чем она ему ответила? Ложью! Потому что скрыла, что у нее есть жених. А в их случае умалчивание — та же ложь.

Да ведь я не люблю Роджера, пыталась она оправдаться перед самой собой, но внутренний голос был неумолим.

Это не важно, заявил он. Пока не расторгла помолвку, ты его невеста. И не имеешь морального права принимать чужие ухаживания, тем более соблазнять парня, который прекрасно к тебе относится. Более чем прекрасно.

Этот короткий диалог после полубессонной ночи не улучшил ее настроения, и Фредерика встретила своего спутника в довольно взвинченном состоянии.

Фред сделал вид, что не замечает этого, и бодро спросил:

— Проголодалась? Зайдем в ресторан? Или хочешь сначала поехать в офис и узнать, что известно об отце?

— Давай лучше сразу отправимся. Я очень волнуюсь. Настолько, что даже так и не смогла решить, как начать разговор.

— Ты уверена, что готова к нему? Точно хочешь встречи с ним? Потому что можешь, как мы и планировали, поехать дальше и увидеться с ним в Лос-Анджелесе.

— Да, знаю. — Фредерика попыталась улыбнуться. — Но провести в таком ожидании еще несколько дней мне не хочется. У меня внутри все дрожит, — тихо призналась она, но не добавила, что виной тому не только предстоящее свидание со Стефеном Бертеном. Простой взгляд на Фреда оказывал на нее такой же эффект.

— Ну-ну, успокойся. Давай все-таки зайдем в ресторан и хотя бы кофе выпьем. Увидишь, тебе сразу станет лучше.

В его голосе прозвучало столько искренней заботы о ее благополучии, что Фредерика улыбнулась уже совершенно непринужденно.

— Ладно, уговорил, — ответила она и взяла сумку.

К ее крайнему удивлению, предсказание Фреда сбылось. После большой чашки кофе и двух свежих булочек она почувствовала себя значительно спокойнее. И когда через сорок минут они подъехали к местному офису транспортной компании, Фредерика была внутренне уверена, что разговор ей удастся. Она решила, что воспользуется советом Фреда и сначала изложит версию о наследстве. А если окажется, что Стефен Бертен и Северин Берренсдорф — один и тот же человек, раскроет ему свое имя.

Фред велел ей ждать его в машине, выпрыгнул из кабины и направился в диспетчерскую. Появился оттуда минут через пять и помахал рукой. Добежал до машины, уселся и оживленно сообщил:

— Стефен был здесь за четверть часа до нас. Сейчас он на складе. Ну что, готова? Едем? — Фредерика посмотрела на него такими огромными перепуганными глазами, что он сразу взял ее руку и ободряюще сжал. — Не волнуйся, я все сделаю так, как ты захочешь. Помни об этом. Меня больше всего волнует твое настроение и состояние. Поняла? Твое, и ничье иное. Не хочешь говорить с ним, не надо.

Его голос и слова вернули ей уверенность в себе.

— Спасибо, Фред. Нет, я вроде бы в порядке. Только… можно, ты со мной пойдешь, а?

— Конечно. Все, что угодно. Помни, я всегда на твоей стороне. Можешь на меня рассчитывать.

Она кивнула. Фред выпустил ее пальцы, завел мотор и вывел тяжелую машину на улицу.

Вскоре они стояли перед воротами грузового терминала. Он посигналил, и металлические створки медленно раздвинулись, открыв их взгляду большую площадь со стоящими по обе ее стороны серыми зданиями с полукруглыми крышами — складами.