В 1657 г. неизвестный итальянский писатель говорил, что «призван был Рурех, или Рутиков из вагров, который пришел в 861 г. и был избран князем новгородским». А. Майерберг, глава посольства Священной Римской империи в России в 1661-1662 гг., сообщал, что варяжские князья были «родом из варягов или вагров, князей славянского народа». В 1688 г. прусский историк М. Преторий настаивал на том, что русские призвали себе князей «от народа своей крови» «из Пруссии и с ними сообщенных народов», но только не из Дании или Швеции. В 1710 г. Г. В.Лейбниц вел речь о Вагрии как родине варягов, при этом уже предположив, под влиянием французской историографии, что «Рюрик, по моему мнению, был датского происхождения, но пришел из Вагрии или из окрестных областей». В «Зерцале историческом государей Российских», написанном проживавшим в России с 1722 г. датчанином А. Селлием, хорошо знавшим предания Южной Балтики и труды своих предшественников, Рюрик с братьями также выводится из Вагрии[112].
Варяги и русь по русским и иностранным источникам.
(публ. по: Откуда есть пошла Русская земля. Века VI-X / Сост., предисл. введ. к документ., коммент. А.Г. Кузьмина. Кн. 2. М., 1986)
В уточнении деталей биографии Рюрика очень большую роль сыграли немецкие ученые XVII - первой половины XVIII века. И среди них прежде всего надлежит назвать Б. Латома (1560-1613 гг.) и Ф.Хемница (1611-1687 гг.), которые установили, что Рюрик жил около 840 г. и был сыном ободритского князя Годлиба (по другим вариантам, Годелайва, Готлиба), убитого датчанами в 808 г. при взятии их главного города Рарога[113] (ободриты-бодричи-рериги - одно из самых могущественнейших славянских племен Южной Балтики). Затем И. Хюбнер в 1708 г., Ф. Томас в 1717 г., М.И. Бэр в 1741 г., С. Бухгольц в 1753 г. и другие ввели в научный оборот разнообразный материал, согласно которому Рюрик вышел из пределов Южной Балтики и являлся потомком вендо-ободритских королей[114].
Важно подчеркнуть, что предания о выходе варягов с южного побережья Балтики очень долго бытовали на этих землях. Так, в 1840 г. француз К. Мармье опубликовал легенду, записанную им в Мекленбурге среди давно онемеченных потомков южнобалтийских славян и повествующую, что у короля ободритов Годлава были три сына - Рюрик, Сивар и Трувор, которые вокняжили на Руси[115]. О славянской природе варягов ведут речь и арабские историки. Так, ад-Димашки (1256-1327 гг.), повествуя о «море Варенгском» (Варяжском) и используя не дошедшее до нас какое-то древнее известие, поясняет, что варяги «суть славяне славян (т.е. знаменитейшие из славян)»[116]. И подобное единство мнений русской, западноевропейской и арабской традиций по поводу этноса и родины варягов, конечно, не случайно.
Эти мнения подтверждает массовый археологический, нумизматический, антропологический и лингвистический материал, показывающий, что у восточных славян из всех балтийских народов именно с южнобалтийскими славянами существовали самые древние и самые широкие связи. Керамика южнобалтийского типа (фельдбергская и фрезендорфская), например, распространена на огромной территории Восточной Европы (она доходила до Верхней Волги и Гнездова на Днепре, т. е. бытовала в тех областях, обращает внимание А. Г. Кузьмин, где киевский летописец помещал варягов; в Киеве ее не обнаружено) и фиксируется в древнейших горизонтах культурного слоя многих памятников Северо-Западной Руси (Старой Ладоги, Изборска, Рюрикова городища, Новгорода, Луки, Городка на Ловати, Городка под Лугой, неукрепленных поселений - селища Золотое Колено, Новые Дубовики, сопки на Средней Мете, Белоозера и других).
Так, на посаде Пскова она составляет более 81%, в Городке на Ловати около 30%, в Городке под Лугой ее выявлено 50% из всей достоверно славянской, в Изборске (Труворово городище) основу керамического набора лепных сосудов VIII—IX вв. (более 60 %) «составляют сосуды, находящие себе соответствие в славянских древностях южного побережья Балтийского моря». В целом для времени X-XI вв. в Пскове, Изборске, Новгороде, Старой Ладоге, Великих Луках отложения, насыщенные южнобалтийскими формами, представлены, по оценке С.В.Белецкого, «мощным слоем». На основании чего ряд археологов говорит о переселении в северо-западные земли Руси жителей Южной Балтики (В.Д.Белецкий, В.В.Седов, Г.П.Смирнова, В.М.Горюнова, С. В. Белецкий, К.М. Плоткин).
Антропологи Т.И.Алексеева и Н.Н. Гончарова установили генетическое родство балтийских славян с новгородскими словенами и видят в последних переселенцев с южного побережья Балтийского моря. С выводами археологов и антропологов о теснейших связях Южной Балтики и Северо-Западной Руси и о переселении на территорию последней какой-то части южнобалтийского населения полностью совпадают заключения лингвистов (Н.М. Петровский, Д.К.Зеленин, А.А.Зализняк). И как ныне констатирует крупнейший знаток русских древностей В. Л. Янин, «поиски аналогов особенностям древнего новгородского диалекта привели к пониманию того, что импульс передвижения основной массы славян на земли русского Северо-Запада исходил с южного побережья Балтики, откуда славяне были потеснены немецкой экспансией». Эти наблюдения, обращает внимание академик, «совпали с выводами, полученными разными исследователями на материале курганных древностей, антропологии, истории древнерусских денежно-весовых систем и т. д.».
Генетическая близость населения Северо-Западной Руси и Балтийского Поморья находит дополнительное подтверждение в характере металлических, деревянных и костяных изделий, в характере домостроительства и в конструктивных особенностях (решетчатая деревянная конструкция) оборонительного вала (Старая Ладога, Новгород, Псков, Городец под Лугой), распространенных в конце I тысячелетия н. э. только в указанных регионах. На Рюриковом городище и в Ладоге открыты хлебные печи, сходные с печами городов нынешнего польского Поморья. С этим же районом связаны и втульчатые двушипные наконечники стрел (более трети из всего числа найденных), обнаруженных на городище. «Кончанская система Новгорода - добавляет А. Г. Кузьмин, - близка аналогичному территориальному делению Штеттина. Даже необычайно важную роль архиепископа Новгорода мы поймем лишь в сравнении с той ролью, которую играли жрецы в жизни балтийских славян, по крайней мере, некоторых из них».
Давнее существование самых широких связей Руси с Южной Балтикой объясняется несколькими причинами, в том числе и тем, что с VIII в. последняя представляла собой наиболее развитую часть Поморья, где процветала торговля и имелось большое число торговых городов, размерами и численностью населения поражавших воображение немцев и датчан (именно на них, к слову сказать, и взрастет Ганзейский союз, носящий, что показательно, славянское название). Проложив в VII-IX вв. морские торговые пути по Балтийскому морю и за его пределы, южнобалтийские славяне задавали тон в торговле (о чем свидетельствует заимствование скандинавами славянских слов, связанных с торговой деятельностью: «lodhia» - лодья (грузовое судно), «torg» - торг, рынок, торговая площадь, «besman» - безмен и др.[117]). И прежде всего они вели торговлю со своими восточноевропейскими сородичами, результатом чего стало открытие Балто-Волжского и Балто-Днепровского торговых путей.
И эта торговля характеризуется не только ранним временем, но и своей масштабностью: до середины IX в. основная группа кладов арабского серебра найдена на землях балтийских славян. Причем там обнаружены самые древние из них - конец VIII в., тогда как на Готланде и в Швеции эти клады датируются соответственно началом и серединой IX века. А из того факта, что начало дирхемной торговли относится к 50-м - 60-м гг. VIII в., следует, что долгое время эта торговля не затрагивала собственно шведов. Возникнув как чисто славянское явление, она лишь со временем втянула в свою орбиту какую-то часть скандинавов, преимущественно, как вытекает из показаний нумизматики, жителей островов Борнхольма и Готланда[118].