— О, боже, — простонала Ариэль, когда страстное желание пронзило тело.

Потом Люк встал, поправил одежду и поставил Ариэль на ноги. Вдруг одним рывком он поднял ее над землей и сквозь платье снова поцеловал грудь.

— Прекрасно, — проговорил он, с наслаждением вдыхая ароматный запах. — Совершенство. Персики. Спелые, мягкие, душистые, сладкие персики.

Кое-как Ариэль заставила подкашивающиеся? ноги вернуться в лагерь. Долгие часы она лежал без сна, пытаясь выстроить в цепочку ночные события.

Ничего не получалось.

На следующий день караван свернул с дороги на Санта Фе и начал свой путь на север. Порывистый ветер завывал над непокрытыми парусиной фургонами.

Люк растер заживающую на бедре рану, проклиная недомогание и мрачное настроение. Его страстное желание Ариэль не утихло, а приводило все тело в состояние болезненного томления. Элис Дюбуа помахала ему, идя рядом с фургоном французской семьи.

Он коротко кивнул. Обладание Элис успокоило бы, но не уменьшило бы страсть и очарование, которые он испытывал к женщине, являющейся его женой.

Он оглянулся на фургон Ариэль, она настояла, что будет сама управлять им. Люк заметил ее хмурый взгляд из-под полей шляпы. Он медленно улыбнулся, не показывая ни одного из желаний, держащих его в напряжении. Развернув лошадь, Люк направился к фургону Ариэль. Сиам управлял другой повозкой, на противоположном конце переднего сиденья сжалась Глэнис.

Люк пробежал глазами фургоны и скот, идущий позади. Радостное возбуждение сияло на каждом лице, взрывы смеха раздавались в холодном степном воздухе.

Лежа позади Анны, Салли была укрыта одеялами, ее лицо было слишком бледным в ярком солнечном свете. Люк слегка нахмурился. Ребенок должен родиться очень скоро. Салли поморщилась, скорчилась от боли, и вцепившись руками в борт фургона, Анна сейчас же повернулась к ней. Костлявая женщина хмуро встретилась с глазами Люка. Она тряхнула головой и подстегнула волов.

— Шевелитесь, вы… — Она сжала губы И выпрямила спину. Ариэль закрыла глаза, когда Люк вскочил в ее. фургон. Она не открыла их, игнорируя его присутствие. Солнце играло на темно-коричневых ресницах, зажигая красные огоньки на самых кончиках. Легкий румянец покрывал щеки, а губы дрожали. Они мгновенно раскрылись, когда Люк наклонился для поцелуя.

Ариэль оттолкнула его. Зеленые глаза выразительно смотрели на него, ее ладонь метнулась к щеке Люка. Он поймал тонкое запястье и поцеловал нежную кожу, сквозь которую просвечивались голубые вены. Ариэль еле сдерживала гнев, приводивший Люка в полнейший восторг. Взяв у нее вожжи, он вытянул вперед раненую ногу и прислонился к спинке сиденья.

— Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — проворчала Ариэль. — Вы знаете, что закатываете сцену, не так ли? Но вам все равно, не правда ли? — Она скрестила руки, закутавшись в шаль, и стала смотреть на равнину.

— Больше не будет инцидентов, подобных случившемуся прошлой ночью. Люк. Вы также можете приспособиться к этому факту и перекинуться к другой бедняжке, которая посчитает ваши шалости интересными. Я так не думаю. И не говорите, что любите меня, как это заявляют распутники, , приступающие к очередной жертве.

Люк внешне оставался спокойным, борясь с яростью, которая поселилась в нем с тех пор, как Ариэль впервые упомянула о Тадеусе.

— Итак? Вам понятно? Это конец всего, потому что я никогда не смогу… никогда не вступлю в… супружеские отношения с мужчиной, который не любит и не уважает меня.

— Любовь, — глухо повторил Люк. Он посмотрел на фургон у обочины дороги, в нем была пара молодоженов. Они парили в своих мечтах, замечая только друг друга. Люк хотел эту сидящую рядом с ним, неистовую женщину каждой жилкой своего существа. Он хотел завладеть телом Ариэль, подчинять себе ее быстрый, своевольный ум. Он хотел нежности, которую она спрятала глубоко внутри, но которая чудесно вырывалась наружу. Но мог ли он просить любви?

Ариэль взглянула на его пальцы, поглаживающие рану на ноге. Быстрым движением руки она бросила ему на колени вязаный шерстяной шарф. Люк позволил ему соскользнуть на пол. Он хотел, чтобы женщина прикоснулась к нему по собственной воле, хотел почувствовать, что эти мягкие, трепещущие руки заботятся о нем. Ариэль свирепо посмотрела на него, подняла шарф и проворно укрыла его ноги.

— Вам больно. Люк. Имейте здравый смысл поберечь свою рану. Вы, скорее всего, растянули связки сегодня утром, когда помогали приподнять фургон Эмерсонов, чтобы поставить колесо.

Положив вожжи в одну руку. Люк взял ее ладонь в свою.

— Расскажи мне о Тадеусе. Когда Ариэль попыталась вырваться. Люк осторожно, но решительно удержал ее.

— Ты расскажешь мне, chere, и очень скоро. Не думаю, что я потерплю присутствие другого мужчины в мыслях моей жены. Тем более в нашей постели.

— Это… безобразие по ночам. Люк, должно прекратиться, — бросила через плечо Ариэль, поднимая подбородок. Солнце позолотило рыжий завиток, упавший на щеку. — Если вы воздержитесь, я уверена, ваша нога заживет гораздо быстрее, — сказала она рассудительно. — А если не прекратите, я буду вынуждена, к сожалению, пристрелить вас. Или проколоть. Возможно, точно нанесенный укол немного успокоит вас.

Люк наклонился и снова поцеловал ее в этот раз еще крепче. На долю секунды губы Ариэль размягчились, страстное желание вспыхнуло под шелковистой кожей. Когда он отстранился, поглаживая ее щеку, Ариэль чуть не задохнулась.

— Вы развратный любитель поцелуев! Широкое лицо Смитсона повернулось в их сторону, когда он проезжал мимо.

— Что такое? — спросил он с улыбкой, направляя свою лошадь к фургону. — Ухаживание? Может быть, вы бы зашили рубашку Люка, вдова ДАрси. Он выглядит как мужчина, которому нужна забота.

— Я только что просил мисс Д'Арси выйти за меня, — спокойно произнес Люк, глядя на ее румянец и отведенный в сторону взгляд. Она топнула ногой о деревянный настил.

— А, понятно, — ответил Смитсон. — Ну, тогда поцелуй, конечно же, требовался.

— Она хочет ухаживать и следить за мной. Разве ты не предлагала стирать и чинить мою одежду, солнышко?

Ее губы оставались плотно сжатыми. Потом она улыбнулась Смитсону.

— Не остановиться ли нам на ночлег чуть попозже, мистер Смитсон. Я думаю, будет лучше, если мы немного поторопимся. По-моему, вам надо обратить внимание на вон тот фургон. Кажется, волы в упряжке — не очень подходящая пара.

Хозяин каравана озадаченно посмотрел на нее.

— Женщина, я дважды пересекал пустыню. Я потерял жену в таком путешествии, потому что один дурак решил ехать быстрее. Предлагаю вам заняться штопкой и позволить мужчинам думать за вас. — Он многозначительно посмотрел на Люка из-под густых бровей. — Чем скорее вы женитесь на этой женщине, тем лучше. Она вмешивается… Указывает мне, как подбирать волов в упряжке… Всего доброго, миссис Д'Арси.

Ариэль недовольно вскинула глаза на Люка, когда он вечером бросил ей на колени поверх блокнота свою одежду.

— Нет, — решительно сказала она. — Зажав кончик материала между большим и указательным пальцами, она опустила вещи на дощатый стол палатки. — Я деловая женщина. Люк. Я веду путевой журнал. И вообще, мои способности к мылу и иголке весьма ограничены. Я обдумываю свои планы и не являюсь вашей невестой. Вы настоящий повеса, многоопытный любитель поволочиться за дамскими юбками. Но меня не впечатляют ваши игры. Когда-то давно, будучи девчонкой, я, возможно, поддалась бы, но сейчас я самостоятельная женщина и в безопасности от ваших порывов и энергичного натиска. Мне нужны более вежливые, одухотворенные отношения, чем те, которые вы предлагаете.

— «Одухотворенные»? — Хотя острый ум Ариэль восхищал иногда Люка, сегодня вечером он твердо решил повернуть их супружеские отношения в другое русло. Мысль, что другой мужчина занимает по закону принадлежащую ему территорию, — мысли Ариэль, ее мечты о детях и, следовательно, постель, — уязвляла сердце Люка.

Она кивнула, и на косах вокруг упрямой головки заиграли красные отсветы огня. Люк смотрел на пульсирующую жилку на бледной, тонкой шее, очарованный быстрым биением, когда она продолжила: