Тина добежала до конца причала и остановилась перед немой гладью озера. Душная ночь была наполнена странными звуками: вскрикивали хищные птицы, и их голоса щемящим эхом разносились над гладью озера, скрипели старые деревья, чуть слышно плескалась вода о сваи.

И вновь страшное видение, которое преследовало ее пять последних лет, вернулось. Она услышала свой голос:

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

И голос отца:

— Тина! Тина! Прости меня! Вернись!

Она видела это настолько отчетливо, что могла воспроизвести мельчайшие подробности уничтоженного причала и ночного неба. Она даже помнила созвездия и знала, какое и где находилось в ту трагическую ночь В ночь гибели отца.

Тина смотрела на озеро. Ее взгляд как бы проникал сквозь толщу воды. Проникал и почти достигал дна.

— Папа, мне очень жаль, что так случилось… Прости! Прости! Я не хотела! — шептала девушка, не в силах оторвать взгляд от черного зеркала озера.

И вновь к Тине вернулось то далекое детское чувство — стоит ей только пожелать, очень сильно захотеть, и она сможет одним усилием воли вернуть все, как было… Вернуть отца… Она сама не замечала, как губы ее шептали вслух:

— Отец, я хочу вернуть тебя… Выйди, вернись ко мне! Я простила тебя… Прости и ты меня!

Тина чувствовала, как ее сознание проникает в глубины озера. Она чувствовала, что в этом озере что-то таится. Но тут из-за туч выглянула луна. Поверхность озера, до этого темная, блеснула серебром, в нем отразились вековые ели, окрашенные луной, прибрежные кустарники, похожие на мохнатых животных, узкая полоска песчаного пляжа, прибрежные камыши. Все, казалось, ждет появления чего-то неизбежного. Все затаилось, замерло в этом призрачном свете.

И Тина заплакала, испугавшись своих мыслей. Умом она понимала, что отца невозможно вернуть, что однажды, уйдя за черту, отделяющую жизнь от смерти, человек не может возникнуть вновь, в том же самом виде, каким он был при жизни. Но душа Тины, все еще остававшейся ребенком, твердила: «Стоит тебе только захотеть, очень захотеть, и он вернется!»

От собственного бессилия Тина сжала кулаки и зажмурила глаза. Снова подкатывала к горлу ненависть, подкатывала высокой сильной волной, ненависть к самой себе, к тому, что она совершила пять лет назад. Ведь умом Тина понимала, это она виновата в гибели отца. Это она использовала свой чудесный дар природы и подломила сваи причала.

Ненависть, заполнявшая Тину, стала настолько огромной, что уже не могла вместиться в ее душе. Она заполнила весь окрестный пейзаж, заполнила весь мир. Ее ненависть материализовалась. И Тине в какой-то момент показалось, что ее чувство хлынуло в небольшую зеркальную чашу озера и всколыхнуло ее до самых глубин.

Вода, как и тогда, пять лет назад, задрожала, по зеркальной глади побежали серебристые волны, и маленькое озеро забурлило изнутри. Тяжелый едкий пар начал подниматься от воды. В глубине, в самой страшной впадине, вздрогнула огромная каменная глыба, обвитая толстой кованой цепью. Звенья цепи натянулись, глухо звякнули друг о друга. Вся вода в озере пришла в движение.

Колыхались длинные водоросли, поднимался донный ил. Вздрогнуло и неподвижное до этого тело, прикованное длинной цепью к каменной глыбе. Веселый Роджер конвульсивно взмахнул руками и дернул головой. Из-под пластиковой маски хоккейного вратаря появились пузырьки воздуха. Утопленник-убийца оживал… На нем колыхались обрывки одежды, сквозь прогнившую плоть белели ребра и позвонки, но он двигался. Он вновь ожидал, чтобы идти и сеять смерть… Он понял, что его час пришел. Цепь, приковавшая его к глыбе, разорвалась… Одно за другим звенья с глухим подводным звоном падали на камень. Веселый Роджер всплывал к поверхности…

— Вернись, вернись… — шептала Тина, чувствуя, что в озере что-то происходит.

Она приоткрыла глаза и увидела, что пенится уже вся поверхность. Огромный искрящийся фонтан взлетел к небу у самого причала. Вокруг закипели и забурлили волны. И в воронке, образовавшейся после того, когда фонтан обрушился в озеро, появилось чудовище с ужасной и омерзительной маской…

Увидев пластиковый оскал маски Веселого Роджера, Тина, потеряв сознание, рухнула на доски причала.

Веселый Роджер выходил из воды. Он поднялся во весь свой двухметровый рост и не спеша проследовал возле потерявшей сознание девушки. Он даже не обернулся на нее. Он уходил в лес. С него стекал озерный ил, падали лохмотья прогнившей одежды, но поступь его была уверена и тверда. Качнулись лапы прибрежных елей, и Веселый Роджер исчез в темноте.

Обеспокоенная долгим отсутствием дочери, миссис Шеферд выбежала на улицу. Она знала где искать дочь, она и сама бы в таком состоянии пошла на причал. За матерью Тины бежал доктор Круз.

— Я ничего такого не делал, миссис Шеферд я не напоминал ей ни о чем. Мы просто проводили сеанс лечения.

— Да подождите вы! — кричала миссис Шеферд. — Я вижу, Тина вон там!

Она бросилась по настилу к распростертому на досках телу дочери.

— Тина, очнись! Что с тобой?! — мать несильно хлестала Тину по щекам.

Та приоткрыла глаза, в которых застыл ужас. Она еще не понимала, что произошло.

— Где он? — только и вымолвила Тина и вновь погрузилась в беспамятство.

— Кто, он? — удивленно спросила не то у себя, не то у дочери, Аманда Шеферд.

Доктор Круз пожал плечами.

— Наверное, она об отце. Снова эта навязчивая идея, — сказал он.

— Это у вас навязчивая идея, — истерически выкрикнула Тина, — это не был отец.

— Успокойся, дочка.

— Просто ты снова попала на это место, — пробовал успокоить Тину доктор.

— Я знаю, это страшный убийца, я вызвала его, стараясь вернуть отца… — обессиленная девушка снова потеряла сознание.

Вместе с матерью доктор занес Тину в дом. Они положили потерявшую сознание девушку на кушетку в гостиной и укрыли теплым одеялом. Доктор Круз сбегал в кабинет и принес оттуда пузырек с нашатырным спиртом. Когда он поднес ватку к носу девушки, та вздрогнула и открыла глаза.

Уже через полчаса Тина полностью пришла в себя. Ее напоили крепким чаем и попросили рассказать о том, что с ней случилось. Сбивчиво, путанно и неуверенно Тина попыталась восстановить то, что прошло перед ее глазами.

— Я видела его… Это человек… — пыталась объяснить свое видение Тина, — он реален… настоящий человек. Правда, я не успела рассмотреть его лицо.

Доктор, опираясь на комод, скептически посматривал на свою пациентку, как бы соглашаясь кивал головой, но в то же время искал удобный момент, чтобы разубедить девушку и вновь сказать ей, что это была очередная навязчивая галлюцинация.

Миссис Шеферд не знала, кому верить. То ли дочери, то ли доктору Крузу. Единственное, что пришло ей в голову — это еще плотнее укутать Тину теплым одеялом и попытаться утешить, погладив ее по голове.

— Он вышел из воды! — убежденно говорила Тина. — Но я знаю, о чем вы думаете? И поверьте, к моему отцу он не имел никакого отношения! — С болью в голосе говорила девушка и вздрагивала после каждого своего слова. Потому что за словом вставали видения.

— Тина, надо убегать от этого. Чувство вины по поводу смерти твоего отца преследует тебя! — уверенный и убежденный в правоте своих слов, говорил доктор, неторопливо прохаживаясь по гостиной.

— Но ведь это не был мой отец! Я с полной уверенностью могу сказать — это не был мой отец! — упорно продолжала настаивать Тина.

— Это была галлюцинация, — как бы утешал девушку доктор.

— Нет! Нет! Это не была галлюцинация! — Тина начинала злиться и нервничать.

— Но послушай, Тина, допустим, это был не твой отец, но что это меняет? Ты хочешь мены уверить, что усилием воли ты подняла со дна озера утопленника, и он ушел в лес. Ты же должна согласиться со мной, такое невозможно!

— Я не знаю, что возможно, а что невозможно! — возражала Тина. — Но я видела его! Да, я сейчас припоминаю, у него не было лица, какая-то странная маска. Она блестела в лунном свете. Я видела его всего какое-то мгновение, а потом потеряла сознание от одного вида страшной маски.