Конечно, не стоит и говорить о том, что автор абсолютно не в своем уме и его разбор моей статьи — чистая пародия, а его доводы строятся на ложных основаниях и фактических ошибках — это понятно даже ребенку. И все же, все же — тут-то вся и загвоздка — я теперь ничего не могу поделать. Ну, то есть не могу написать в газету как ни в чем не бывало: «Мое внимание привлекла рецензия, помещенная у вас четыре года назад». Все это будет просто смешно. Вот что меня больше всего раздражает — упущенное время. Я это переживаю лишь сейчас, а для всех остальных это уже история. И все эти годы я ходил с нанесенной мне раной и не знал о ее существовании! И все мои друзья, должно быть, знали об этом — видели нож, торчащий у меня промеж лопаток, — и ни один сукин сын не набрался смелости сказать мне. Боялись, наверное, что попадут под горячую руку — так бы оно и было, — но тогда зачем существуют друзья? А этот мой недруг, кто он такой? Какой-нибудь отсеянный мною аспирант? Какой-нибудь ученый англичашка, от чьей книги я оставил мокрое место в подстрочной сноске? Какой-нибудь козел, чью мамашу я, не заметив, переехал машиной? Ты не припоминаешь, Дезире, лет пять назад мы, кажется, на что-то налетели на дороге?

Дезире, твоя забота о моей полноценной половой жизни здесь, в Англии, очень трогательна, но впредь предлагаю тебе хорошенько подумать, прежде чем ты выльешь свою щедрость на бумагу — это может подпортить твое заявление о разводе, хотя я продолжаю надеяться, что наш брак еще можно спасти. Во всяком случае, я до сих пор не воспользовался твоим любезным разрешением. Видишь ли, Дезире, у них сейчас зима, мертвый сезон, и жизненные соки — в точке замерзания.

Напиши подробнее о близнецах. Или лучше попроси их черкнуть пару строк своему старому доброму папке — если в эйфорийской средней школе до сих пор учат такому древнему ремеслу, как чистописание. Садоводство — это просто здорово. Доктор О'Шей в этом деле сущий авангардист. Он верует в хаос. У него в саду, заросшем бурьяном, можно обнаружить груды угля и поломанные игрушки, детские коляски без колес и капусту, загаженные поилки для птиц и деревья, мрачно умирающие от какой-то неведомой болезни. Мне кажется, их можно понять.

Целую,

Моррис.

P.S. Мелани я написал, но письмо вернулось с пометкой «Адресат выбыл». Попробуй разыскать ее новый адрес — может быть, через университет?

Хилари — Филиппу

Дорогой мой!

Большое спасибо за подробное и интересное письмо. Я жалею, что ты употребил в нем бранные слова. Из-за этого я не смогла дать его прочитать Аманде, хотя она преследовала меня просьбами несколько дней. Ты как-то не подумал, что детей всегда интересуют твои письма. Да и мне самой кажется, что без этих слов можно было обойтись.

Ты, между прочим, не сказал мне, что сразу после твоего приезда в здании филфака взорвалась бомба, но, наверное, ты не хотел беспокоить нас. Ты был вне опасности? Если обстановка там ухудшится, сразу же возвращайся домой, и Бог с ними, с деньгами.

Кстати, поскольку ты так и не ответил на мой вопрос о стиральной машине, я все-таки купила новую. Она полностью автоматическая и довольно дорогая, но это просто чудо.

О бомбе я узнала от мистера Цаппа. У меня с ним произошла весьма любопытная встреча, о которой я должна тебе рассказать. Как-то вечером он явился к нам с книгой «Как написать роман», которую все-таки обнаружил у тебя в кабинете. Время было самое неподходящее, около шести, я как раз собиралась накрывать на стол к ужину и почувствовала, что мне придется его впустить, поскольку он не поленился занести твою книгу и вообще довольно жалко выглядел, стоя на крыльце под мокрым снегом в галошах и дурацкой казачьей шапке. Уговаривать его не пришлось — он чуть не сшиб меня с ног от радости, что его пригласили в дом. Я было завела его в гостиную, чтобы угостить по-быстрому стаканчиком шерри, но там было холодно, как в леднике, — в твое отсутствие я отключила там отопление, — поэтому пришлось позвать его в столовую, где дети затеяли возню, так как заждались ужина. Я спросила его, не возражает ли он, если я покормлю детей, пока он угощается шерри, надеясь, что он воспримет это как намек и поскорее уйдет, но он сказал, что совсем не возражает и чтобы я тоже садилась ужинать, а потом снял пальто, сел и уставился на нас. Так вот сидел и наблюдал, следя глазами за тем, как мы подносим ложки ко рту. Мы чувствовали себя ужасно неловко. Дети как-то странно притихли, а Аманда и Роберт пошли красными пятнами и стали переглядываться и сдавленно хихикать. В конце концов мне пришлось спросить его, не хочет ли он к нам присоединиться.

Ты знаешь, я в жизни никогда не видела, чтобы человек такого солидного телосложения мог так быстро перескочить из одного места в другое. Хорошо, что я пожарила большой кусок мяса, так как мистер Цапп съел три порции, правда, на завтра мало что осталось. Хотя его застольные манеры оставляют желать лучшего, накормила я его от души — он явно истосковался по домашней пище. Еще он старался как мог и веселил детей, а особенно большой успех имел у Аманды, потому что, как оказалось, он знает все о современной поп-музыке — и имена певцов, и названия пластинок, и какое место они заняли в хит-параде, и что-то еще, и все это было довольно странно для человека его возраста и профессии, хотя и произвело большое впечатление на детей и особенно, как я уже сказала, на Аманду. Предположив, что у него хватит такта не засиживаться после ужина, я сразу же подала кофе. Ничего подобного! Он все сидел и сидел и рассказывал всякие истории — признаюсь, довольно забавные — о каком-то чудном семействе, в чьем доме он снимает квартиру (доктор по фамилии О'Шей — ты о нем слышал?), пока я наконец не отослала Мэтью в постель, а Роберта и Аманду не усадила за уроки. Когда я демонстративно начала убирать со стола, он вызвался помочь мне вымыть посуду. Судя по всему, он никогда этим не занимался, так как сразу же разбил две тарелки и стакан. К этому времени я слегка запаниковала, не зная, смогу ли вообще от него избавиться.

А потом с ним что-то произошло. Он спросил меня, где у нас туалет, а когда вернулся, то был уже в пальто и с лицом, перекошенным от злобы. Он спешно поблагодарил меня, невнятно попрощался и выскочил из дома в разыгравшуюся метель. Он завел машину, но сцепление отпустил слишком быстро, отчего залетел в канаву. Какое-то время я слушала, как он там буксует колесами и ревет мотором, но потом все-таки не выдержала. Я надела шубу, сапоги и вышла его подтолкнуть. Машина из канавы выбралась, но я потеряла равновесие и со всего маху шлепнулась наземь.

Когда я поднялась на ноги, его машина уже скрылась за углом, взвизгнув тормозами на повороте. Он даже не остановился, чтобы сказать мне спасибо. Если миссис Цапп хочет с ним развестись, я ее понимаю.

Сегодня утром опять встретила в супермаркете Дженет Демпси (мы, похоже, выбрали для покупок одно и то же время), и она сказала, мол, Робин точно знает, что он значится в списке Гордона как кандидат на ставку старшего преподавателя. А ты есть в этом списке? Что меня раздражает, так это то, что Дженет считает, будто я должна, как она, радоваться карьере ее мужа. А также то, что она нарочито не говорит и не спрашивает о тебе, как будто тебя вообще не существует. Профессор Цапп говорит, что в академическом мире надо самому пробивать себе дорогу, и никто ничего тебе не даст, пока сам не попросишь, и я начинаю думать, что он прав.

Ты по-прежнему хочешь, чтобы я переслала тебе «Как написать роман»? Книжка оказалась довольно забавной. Там есть целая глава о том, как написать роман в письмах, но, кажется, с 18 века никто за подобное не брался.

Мы все тебя целуем.

Хилари.

Филипп — Хилари

Дорогая!

Большое спасибо за письмо. Я вижу, этот Цапп — малый со странностями. Надеюсь, он перестал тебя беспокоить. Откровенно говоря, чем больше я о нем слышу, тем меньше мне он нравится. Поэтому было бы очень желательно, чтобы он подальше держался от Аманды. Дело в том, что этот человек абсолютно беспринципен в отношениях с женщинами, и хотя, насколько мне известно, он все-таки не Гумберт Гумберт, я чувствую, что он способен исподволь оказать тлетворное влияние на такую впечатлительную девочку, как Аманда. Так, по крайней мере, дала мне понять миссис Цапп, которая выдала целый перечень грехов своего мужа — дело было на весьма пьяной и шумной вечеринке, куда нас обоих пригласили в прошлую субботу. Устраивали ее Сай и Белла Готблатты. Сай — молодой доцент здешней английской кафедры, блестящий ученый, автор основательного труда о Хукере. [16] Там же были и Хоуганы, и три другие пары с английской кафедры — все это походит на семейное сборище, но не забывай, что здешняя английская кафедра по величине почти такая же, как весь филфак в Раммидже.