-   Хорошо, сэр.

Эйприл встала с кресла, где она сидела закутанная в шерстяной плед и попросила у Брюса:

-   Проведите меня, я хочу отдохнуть.

Несмотря на то, что, как показалось ему,

время пролетело так быстро, что он еще не успел насытиться общением с девушкой, ко­торая ему очень нравилась, Брюс все же встал. Пропуская Эйприл вперед, он пока­зывал ей дорогу.

-  Ваша комната еще дальше, - заметил он, когда Эйприл остановилась у одной из дверей, которых было несколько в кори­доре.

Наконец, пройдя еще несколько метров, он сказал:

-   Это здесь.

Эйприл взялась рукой за ручку двери.

-   Погодите! - остановил ее он, наблю­дая, как она медленно стала надавливать на нее. - Еще минуту.

Девушка улыбнулась и, робея, опустила глаза. Он наклонил к ее лицу свою голову и поцеловал ее в щеку, пытаясь прижать к себе. Сама не зная почему, девушка повер­нулась и, толкнув дверь, скрылась в темно­те комнаты.

Еще несколько минут Брюс молча стоял у двери, надеясь, что та вдруг откроется и его позовут войти.

«Я многого хочу от нее, — подумал Брюс Вейн, - она милая, хорошая, умная девуш­ка... Она мне так нравится... Но, видно, я напрасно здесь торчу... Пожалуй, пойду, а то мне бы не хотелось ее ничем разочаро­вывать» .

Эйприл слышала, как удалялись шаги хо­зяина дома, уже лежа в постели. Сон не шел, а потому, не включая света, она мол­ча наслаждалась прелестью ночи, которая врывалась в комнату через открытое окно.

Она видела звездное небо и, заметив па­дающую звезду, вдруг на всякий случай за­гадала желание, хотя зачастую не доверяла этим приметам.

В ней зарождалось новое чувство, которое было ей незнакомо до этого времени. От не­го хотелось радоваться жизни и не думать о трудностях. Ей показалось, что она может взлететь высоко в небо, к звездам, чтобы рассказать им о своем новом чувстве, кото­рое вызывал у нее Брюс Вейн.

-   Брюс, - тихо-тихо произнесла она вслух.

С мыслями о нем Эйприл уснула.

Застав Ли в своем кабинете, Джон Смол был взбешен. Проходя по коридору, он за­метил тоненький лучик света, который вы­бивался из приоткрытой двери. Сначала он подумал, что сам забыл выключить лампу, но, подойдя ближе, услышал шорох и рез­ко дернул за ручку.

-  Ли?! - удивился Джон Смол. - Что ты здесь делаешь?

Девушка стояла у стола и перебирала ка­кие-то документы, поэтому отнекиваться или выдумывать оправдание она посчитала лишним.

-  А разве не видно? Пытаюсь понять, ка­ким образом у вас появляются из ниотку­да деньги и во что они превращаются, - резко заявила Ли, ожидая бурной реакции со стороны ее родственника.

Тот, подавляя в себе тот пожар, который возник у него вначале, сменил гнев на ми­лость.

-   Но, если бы ты только попросила ме­ня ввести тебя в курс дел, я сам бы сделал это с радостью, так как у меня нет прямо­го наследника по мужской линии, но есть наследница, которая, как я вижу, унасле­довала мою деловую хватку.

-   Вы бы сделали это? — с недоверием спросила Ли.

-   Конечно!

-  И рассказали бы, как собирались поса­дить в дерьмо Брюса Вейна? - глядя при­стально в глаза Джону Смолу, поинтересо­валась девушка.

-   Но с чего ты это взяла?!

Джон Смол подошел к столу и движе­нием руки отстранил Ли от бумаг, лежа­щих перед ней на столе. Девушка отошла в сторону.

-  Давай поговорим, - предложил ей отец спокойным и ровным голосом, усаживаясь за письменный стол в кожаное кресло.

Девушка села в такое же кресло, но с другой стороны стола.

-   Кто возражает? — вырвалось у нее. - Поговорим.

-   Так вот, мы - одна семья и не долж­ны ссориться и враждовать между собой. Я долго ждал того момента, когда ты будешь жить со мной и я научу тебя...

-   Чему?.. Чему научу?.. Обманывать и лицемерить? Воровать и убивать? Этому? Или же считать грязные деньги, от которых пахнет дерьмом? Нет уж, спасибо, меня не этому учили с детства, а переучиваться, скажу вам, поздно...

-   Заткнись! - бросил ей в лицо Джон Смол, который так весь и почернел от зло­сти. - Ты, маленькая дрянь, еще не зна­ешь, кто я и чего я стою в этой жизни. Кем я был, когда жил с твоей матерью? Жал­ким рабочим, который честно приносил в дом деньги и в свободное время нянчил дочь? По-твоему, мне это нравилось?

-  А что в этом плохого?

Джон Смол покивал головой.

-   Чем тебе только забили голову, - за­метил он. - Жизнь так коротка и жить нужно уметь. Здесь нормальная жизнь, в моем доме. Я тебе ее даю, а ты еще ка­призничаешь, крутишь носом... Что ты там лепетала про Брюса Вейна? Что я хо­чу с ним сделать?

-   Я знаю, только хочу это услышать из ваших уст, - сказала Ли.

-   Что ты можешь знать?! - в раздумье произнес Джон Смол, закуривая сигару. - Эта история началась давно, очень давно... Тогда я не был еще Джоном Смолом.

-   А кем вы были?

-   Кем? Ты все равно не угадаешь, даже если бы очень того захотела... Меня звали Джоном Вейном...

-   Джоном Вейном? - удивилась девуш­ка. - Но каким образом такое могло быть?

-   Отец Брюса Вейна и я - родные бра­тья... Вот так... С той лишь разницей, что я - младший из братьев, а отец Брюса был моим старшим братом.

-  А почему был? Он что, умер?

-   Во всяком случае, среди живых его нет, это уж точно... А что касается опреде­ления умер, то это не совсем то, - с ехид­ством произнес Джон Смол.

-  Убийство? - догадалась Ли. - Мафиоз­ные разборки?

-   Теперь уже неважно.

-  А почему Смол? Откуда взялась эта фа­милия? - не терпелось узнать Ли.

-  А потому, что я младший брат*... Ес­ли хочешь знать, - с пренебрежительным видом произнес Джон Смол, делая очеред­ную затяжку и выпуская дым изо рта, - я никогда не испытывал к этому человеку родственных чувств.

_{* Small(англ.) - маленький}

«Как и я к тебе», - сжав зубы, подума­ла девушка.

-   Он был высок, красив, - продолжал Джон Смол, к тому же, женщины так и ли­пли к нему. Он удачно женился, и жена лю­била его до безумия. Я даже не подозревал, что он может быть порядочным семьянином, как это было на самом деле... Зная его бур­ную молодость, поверить в такое было труд­но... Но факт остается фактом...

Как ни странно, он быстро разбогател, положив в основу отцовское наследство, которое я к тому времени уже прокутил и потому пребывал в крайне стесненном со­стоянии... Спутался со шпаной, попал за решетку. Ни разу мой брат не навестил ме­ня, боясь запачкаться... Как же! Ведь он считал себя очень честным, а я в его гла­зах выглядел падшим человеком... Он не подал мне руки помощи, когда я вернул­ся на свободу и попросил у него денег, чтобы открыть свое дело. - Джон Смол сделал паузу. В его глазах Ли смогла от­четливо прочесть, что это признание ему дается с большим усилием над собой. Оче­видно, никому в жизни он не рассказывал об этом. — Мой брат выставил меня за дверь, не став выслушивать до конца. За­то другие люди дали требуемую сумму, взяли в долю, и вскоре я сказочно разбо­гател... Не видевшись с ним около пяти лет, потом мы встретились, уже не припом­ню у кого, на званом приеме, или же это была презентация, - он сделал вид, что старался все же припомнить, где именно произошла их встреча.

-   Это не столь важно, — пожала плечами девушка.

-   Ах, время! — вырвалось у Джона Смо­ла. — Память стала ни к черту!.. Так вот, там он посмотрел на меня с завистью.

-  Чему же завидовать, если он, по вашим словам, тоже был состоятельным? - недо­умевала Ли.

-  В тот момент дела мои шли значитель­но лучше, чем у него, а, как известно, в мире бизнеса кому-то везет, кому-то по­меньше, а кто-то выбывает из игры...

-   Так дела вашего брата были совсем плохи?

-  Примерно так, - кивнул Джон Смол. - Он просил у меня денег, которых, естест­венно, я ему не дал. Еще чего! Тогда он стал копать под меня, где и чем я занима­юсь. Уже тогда я не был Вейном, а был Смолом. Он этого не знал, а потому, куда бы он ни обращался, обо мне никто ниче­го не знал... Наконец, наступил критиче­ский период... Он все же пронюхал, что мои деньги достаются мне нечестным тру­дом и стал шантажировать меня. После трех предупреждений, которые я ему сде­лал в течение трех дней, он решил сдать меня властям.