—                  Мы получили передышку, но ненадол­го, — сказал Микеланджело. — Волки не угомонятся. Скоро они выберут себе нового вожака и опять ринутся в атаку. Однажды я уже попадал в подобную переделку.

—                  И как же ты выкрутился? — спросил Грегори.

—                  Пришлось всю ночь отсиживаться на ветвях дерева...

Миновала полночь. Время ожидания тя­нулось нестерпимо медленно. На западе, почти что у самой земли то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна. Эти слабые, короткие вспышки мерк­ли в предрассветном сумраке.

Путники сидели возле костра и дремали. Но это был не сон, а скорее тревожное за­бытье. Громкий многоголосый вой вывел их из этого забытья. Волки, беззвучно, окружившие холм, со всех сторон кинулись к ним.

Грегори и черепашки-ниндзя подбросили в костер сушняка, обнажили мечи и встали спиной к спине. В неровном свете разгора­ющегося костра они увидели, как серые те­ни перемахивают через невысокую камен­ную ограду.

Леонардо сделал молниеносный выпад — и огромный зверь, жалобно скуля, рух­нул пронзенный на землю. Холодно блес­нул меч в руках Грегори — и у второго волка отлетела голова. Однако, все новые серые тени, как волны, вплескивались в ограду.

Тогда Микеланджело выхватил из костра пылающую головешку и подбежал к дубу, под которым недавно дремал. Сухое дерево быстро превратилось в неистово полыхаю­щий факел. Ярко осветив место боя, над холмом словно распустился гигантский ог­ненный цветок.

Ослепленные волки в ужасе попятились. Мечи Грегори и черепашек-ниндзя круши­ли ошеломленных, оцепеневших зверей. Просвистевший в воздухе кинжал Донател­ло поразил в сердце черного волка — он был избран новым вожаком. Оглушительно взвыв, зверь свалился замертво. Его смерть завершила битву. Оставшиеся в живых волки обратились в бегство.

К утру вековой дуб еще медленно дого­рал. Дымное облако клубилось над холмом. С первыми лучами бледной зари начали гаснуть всплески огоньков, пробегавших по обугленному стволу.

Окинув взглядом равнину, путники уви­дели, что все волки бесследно скрылись. Черепашки-ниндзя извлекли из мертвых зверей свои кинжалы, вытерли их о траву и засунули за пояса. Позавтракав сухарями с водой, отважные черепашки-ниндзя и ум­брийский принц продолжили путь.

Из-за гор неспешно выплыло солнце. В голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры горного хребта, обрыва­ющегося к равнине отвесной стеной. Пут­ники были твердо намерены к сегодняшне­му вечеру достигнуть входа в подземелье.

Они двигались по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых трещин и усеянной россыпями бурых камней. Беско­нечно тянулась бесплодная земля с бурой, иссохшей, растрескавшейся почвой, крас­новатыми валунами и россыпями гальки. Вокруг не было видно ни единой живой ду­ши. Путники старались не думать, что слу­чится, если ночь застигнет их на этой рав­нине.

Наконец, они вышли к каменистому рус­лу пересохшей речки, по берегу которой тянулась мощеная красными плитами до­рога.

—                  Видимо, когда-то здесь протекала пол­новодная река и проходил оживленный торговый путь, — предположил Микеланд­жело. — Но страх заставил путешественни­ков позабыть о существовании этой дороги. Река постепенно обмелела и высохла. Не­кому стало приглядывать за плотинами, регулирующими ее ежегодный сток...

—                  Страх перед кем? — спросил умбрий­ский принц.

—                  Это нам еще предстоит выяснить, — нахмурился благородный Донателло.

—                  Только ничего не болтай о своих дур­ных предчувствиях, — поспешил перебить друга Рафаэль.

Донателло как раз и хотел сказать о том, что, чем ближе они подходили ко входу в подземелье, тем тяжелее становилось у не­го на сердце. Он предчувствовал, что впере­ди их всех поджидают не одна и не две смертельные опасности.

Впереди замаячили черные горы. Дорога нырнула в глубокую ложбину, из которой виднелись лишь снежные вершины трех пиков, ярко освещенные солнцем. Через час дорога свернула в сторону. Если рань­ше путники двигались на юг, и нагорье тя­нулось слева от них, то теперь они кру_То забирали к востоку.

Вскоре русло уперлось в скалу с промои­ной наверху и ямой у основания. С этой скалы некогда низвергался водопад, а сей­час змеился чуть заметный ручей. От этого места Грегори и черепашки-ниндзя подня­лись к долине, посреди которой чернело озеро.

В матово-черной, словно мертвой воде не отражались ни горы, ни солнце. В конце долины, над водой громоздились отвесные монолитные утесы.

—                  Где же вход в пещеру? — спросил Гре­гори.

—                  Возможно, его разглядишь только, ес­ли приблизишься к скалам, — ответил Ми­келанджело. — Нам следует поторопиться.

На небе засветилась вечерняя заря, когда изрядно уставшие путники вышли по бере­гу озера к склону долины. Между барьером из скал и водой виднелась узкая полоска земли. Там они разглядели вход в царство глуммов.

В конце долины путь им неожиданно преградил залив, перерезавший сухую по­лоску земли между озером и грядой берего­вых скал. Темная и затхлая вода в заливе была затянута зеленой ряской.

—                  Вот где скапливается речная вода, — сказал Микеланджело.

—                  Почему-то этот залив напоминает мне руку утопленника, который мертвой хват­кой вцепился в скалы, — поделился впе­чатлением Донателло.

—                  Гляди, напророчишь! — пригрозил другу Рафаэль.

Микеланджело отважно шагнул вперед и едва не упал — залив оказался со скользким дном. Микеланджело, однако, сумел сохранить равновесие и вскоре вы­брался на сухое место. За ним последовал Грегори, который, вступая в ледяную зе­леноватую воду, невольно содрогнулся от омерзения.

Когда остальные спутники благополучно миновали залив, за спиной у них послышался приглушенный всплеск, как будто из воды вдруг выпрыгнула рыба и тотчас же плашмя шлепнулась обратно. Обернув­шись, Донателло и Рафаэль увидели, что по центру озера вкруговую расходятся вол­ны — черные в сумеречном свете. Потом раздалось прерывистое бульканье, и над озером снова повисла тишина.

У меня сейчас такое ощущение, что мы не одни в этой долине, — громким ше­потом произнес Донателло.

—                  Давай лучше помолчим до того, как достигнем входа в подземелье.

Золотистые отблески вечерней зари скрывались за тучами, сумрак сгущался. Путники двинулись вдоль отвесной горной стены по каменистой и узкой полоске су­ши, загроможденной острыми обломками скал. Они старались не отходить от стены, даже придерживались за нее, чтобы мато­во-черная, с прозеленью вода была от них как можно дальше.

Черепашки-ниндзя и Грегори чувствова­ли, что от озера исходит смутная опас­ность. И от этой неизвестности страх толь­ко усиливался. Одолев еще милю, они увидели два мощных дуба. На мелководье валялись почерневшие ветки. В глубину озера двумя рядами протянулись остовы полуистлевших стволов. Некогда здесь за­вершалась дорога, обсаженная по обеим сторонам дубами. Ныне эту дорогу залива­ло черное озеро. Путникам никогда раньше не доводилось видеть таких громадных ду­бов. Деревья возвышались над их голова­ми. словно колоссальные сторожевые баш­ни, охраняющие вход в подземное царство.

Взгляд Донателло был неотрывно прико­ван к поверхности озера.

Тебе не кажется, что кто-то прячется под водой и движется прямо к нам? — на­стороженно спросил он Грегори, рядом с которым оказался в тот момент.

Прежде, чем умбрийский принц успел что-либо ответить, Рафаэль поднял с тропы камень и запустил в озеро. Вода проглоти­ла брошенный камень с утробным, приглу­шенно чавкающим всплеском. Озеро вспу­зырилось, забулькало, и от того места, где утонул камень, по воде разбежалась круго­вая рябь.

—                  Этот пруд кажется мне страшнее стаи волков, а ты его попусту баламутишь! — всполошился Грегори.

Раскатившаяся по воде зыбь злобно лиз­нула каменистый берег. От озера подул промозглый ветер.