Я раскрыла деньги веером.

— Тут по сотне для каждой из вас в обмен на эту визитку.

Третья девушка, пухленькая блондинка, нахмурилась:

— Зачем вам номер этого мерзкого типа? Мы собирались выбросить его вместе с пустыми стаканчиками.

Я широко улыбнулась:

— Я выслеживаю этого ублюдка по поручению его жены. Она подозревает, что он ходит налево. Каждое добытое мной доказательство — еще один гвоздь в крышку его гроба и дополнительные алименты в ее карман. Хотите помочь сестре?

Девушки посмотрели друг на друга, потом на деньги в моей руке.

Брюнетка пожала плечами и достала из кармана джинсов смятую карточку.

— За триста баксов она твоя.

Я обменяла стодолларовые купюры на визитку и снова одарила подруг обаятельной улыбкой.

— Приятно иметь с вами дело, дамы.

Оставив студенток с их кофе, я побежала обратно к Финну.

— Решила устроить веселый девичник? — спросил он, когда я скользнула на пассажирское сиденье.

— Размечтался.

Я посмотрела на мятую карточку. Чарльз Карлайл. Ниже следовал номер мобильного телефона, но я не сводила глаз с символа, нанесенного на карточку черной краской: треугольной формы зуб с острыми, похожими на пилу, краями. Руна таинственной элементали Воздуха.

— Так что значил этот небольшой крюк? — спросил Финн.

Я потерла руну большим пальцем.

— Да так, хотела установить личность. Теперь давай убираться отсюда, пока Донован Кейн не прислал легавых.

Оставив внедорожник в первом же гараже, Финн свистнул еще один почти такой же автомобиль: опять «кадиллак» последней модели. Поколесив по центральным улицам, мы поехали в сторону пригорода, чтобы убедиться, что никто из особо любопытных личностей за нами не шпионит.

Аппалачские горы пролегали через большую часть Эшленда, поэтому пригородные районы были чистыми и зелеными, что, согласитесь, не часто встретишь в окрестностях мегаполисов. Градостроители упорно трудились над поддержанием пейзажа в таком состоянии, особенно в Северном городе. Среди новых участков и облицованных камнем торговых центров то тут, то так мелькали деревья и молодой кустарник, проникшие в город и затаившиеся, словно воры. Обветшалые здания и акры бетона промышленных предприятий скрывались за искусными посадками ветвистых кленов и грецких орехов. Сосны и поросшие травой бугристые холмы заслоняли собой высокие башни бумажных фабрик. Ирония в чистом виде.

Я смотрела в окно. Все здесь выглядело простым и бесхитростным. Повсюду сновали заботливые мамаши на минивэнах, заполненных непослушными чадами. Люди гуляли с собаками. Увешанные пакетами любители шопинга курсировали по живописным улочкам. Элементал Огня в парке за пару монет выпускал из пальцев танцующее пламя и показывал разные фокусы. В миле от него элементал Льда демонстрировал свою магию ребятам на детской площадке.

Трудно представить, как мог бы сложиться этот день, если бы я послушалась совета Флетчера и ушла на покой полгода назад. Если бы не поддалась на его уговоры и не ввязалась в дело с убийством Гордона Джайлса. Если бы мы оба больше думали о работе и сопутствующих ей опасностях, и меньше о выгоде. Жадность сродни удаче — в любой момент может подвести.

Я могла бы сейчас трудиться в «Хлеву»: обслуживать столики в обеденный час пик, помогать на кухне или пытаться в очередной раз разгадать секрет флетчеровского соуса. Могла бы корпеть над каким-нибудь классным заданием в библиотеке колледжа. Да что там, даже могла бы дремать в самолете на Ки-Уэст, направляясь в долгожданный отпуск.

А вместо этого бегу от закона и какой-то загадочной личности, решившей меня убить. Между молотом и наковальней. Всю свою жизнь.

— Я сделал пару звонков, пока ты трепалась с детективом, — сказал Финн. — София избавилась от тела, оставленного в морозилке в «Хлеву». Велела передать тебе — отличная работа.

Я поморщилась. По какой-то неведомой мне причине, чем больше крови и ран было на трупе, тем с большим удовольствием карлица-гот принималась за его утилизацию. Не знаю, почему. И знать не хочу. Флетчер доверял Софии, и этого было достаточно. А ее методы, предпочтения или фетиши меня не касались.

— София зачистила все ещё утром. Решила, что лучше подождать до сегодняшнего дня, раз полицейские уже забрали папино тело. — Финн осекся на последнем слове.

— Мне очень жаль, Финн.

Он кашлянул и пожал плечами.

— Мы все понимали, что когда-нибудь подобное может произойти. Отец сознательно шел на риск точно так же, как мы.

— Пусть Флетчер и был убийцей, но слово свое он всегда держал. Он не заслужил столь подлого обмана. Такое нельзя оставлять безнаказанным.

Финн кивнул:

— София говорит, что полицейские все списали на неудачное ограбление, мол, в районах, соседствующих с Южным городом это частое явление.

Я фыркнула:

— Иными словами, дело они закрыли и уже перешли к следующему.

— Такова жизнь, Джин. Такова жизнь. — Финн искоса взглянул на меня. — Вчера, прежде чем вызвать полицию, София сфотографировала тело отца. Подумала, что я захочу на него посмотреть.

Я напряглась. Черт бы побрал эту карлицу-готку. Чтоб ей пусто было.

— Она сбросила мне снимок по электронной почте, пока ты была «Паре пустяков». — Финн повернулся и посмотрел мне в лицо. — Почему ты не сказала, что отца замучил до смерти элементал Воздуха?

Я не могла разглядеть зеленые глаза Финна за черными очками, но горечь пережитого сделала его голос хриплым, словно по голосовым связкам прошлись теркой для сыра.

— Потому что смерть — это смерть. Ты не можешь оттуда вернуться, так какая разница, как ты туда угодил. — Я тоже охрипла.

Финн крепко сжал руль.

— Ты должна была мне все рассказать.

— Я пыталась избавить тебя от деталей.

Эмоции усилили мой голос, и он стал более резким, чем мне бы хотелось. Я повидала немало трупов на своем веку, но ни один из них не выглядел так, как мертвый Флетчер. Образ лишенного кожи, уничтоженного лица Флетчера и то злорадство, с которым кто-то надругался над ним, будут преследовать меня до конца моих дней. Еще одним призраком прошлого, от которого я, несмотря на старания, не смогу избавиться.

Ведь я могла это предотвратить. Должна была это сделать. Мне следовало добраться до «Хлева» раньше. Следовало быть сильнее, быстрее, лучше, умнее.

Следовало быть всем тем, чему учил меня Флетчер, а не горьким разочарованием.

Воспоминания о двух других телах всплыли в моей памяти... Дымящиеся, обгорелые останки той, что когда-то была моей матерью, Эйрой. И то немногое, что осталось от моей старшей сестры, Аннабеллы. Кровавые брызги на камнях там, где скрывалась Бриа. Запах обугленной плоти защекотал нос. В ушах звучали крики боли и ярости и мой собственный сдавленный плач.

Внедорожник подпрыгнул на кочке, и болезненные чары рассеялись. Но тугой узел гнева в груди пульсировал в унисон с моим сердцем.

Я взяла себя в руки и, наклонившись, потрепала Финна по голове. Он не сопротивлялся, хотя на меня не взглянул. Я убрала руку и откинулась на спинку сиденья. На несколько минут в машине воцарилась тишина.

— София что-нибудь еще говорила? Она присмотрит за рестораном, как обещала? — спросила я.

— Да, сказала, что позаботится о «Хлеве». Ей не трудно. Не впервой этим заниматься.

— Что будешь делать с рестораном? — поинтересовалась я. — Ну то есть, когда все это закончится? Ведь он теперь твой.

Финн пожал плечами.

— Понятия не имею. Так далеко еще не заглядывал. Все будет зависеть от того, что мы узнаем... и не убьют ли нас в этой переделке.

Я кивнула. Мысль о смерти меня не пугала. Я слишком часто видела смерть и слишком часто служила ее причиной, чтобы бояться. Пытки — вот что меня страшило. Вот где была настоящая боль. И если не повезет умереть, воспоминания будут терзать и мучить, снова и снова впиваясь иголками в сердце.

Смерть во многом была избавлением. Концом страданий. Переходом во что-то иное. Какое оно, это иное, я не знала. Быть может, небеса. Быть может, ад. А может, просто пустота. Но едва ли за смертью стоит что-то хуже того, что я видела или совершала в жизни.