— По двести пятьдесят автоматчиков в каждом десанте.
— Это очень мало, товарищ Василевский, чтобы быстро взять под контроль такие важные города. Поэтому следует как можно быстрее доставить туда усиленные передовые отряды наземных войск.
Ответ Главкома дальневосточной группировки и в этом случае удовлетворил Верховного:
— Командование 6-й гвардейской танковой армией направляет сегодня в Дальний и Порт-Артур по железной дороге две танковых бригады, товарищ Сталин. Я думаю, что это вполне достаточное усиление десантов до подхода соединений 39-й армии генерала Людникова.
— Достаточное, — согласился Верховный и тут же предупредил собеседника: — По данным нашей разведки, товарищ Василевский, в Дальнем окопалась основная группа белогвардейских генералов во главе с атаманом Семеновым. Поручите генералу Яманову по прибытии в Дальний сразу же установить местонахождение главарей этой антисоветской банды. С их кровавыми делами в Забайкалье еще предстоит как следует разобраться.
— Ясно, товарищ Сталин. Немедленно передам маршалу Малиновскому, который сейчас находится в Мукдене, эту важную информацию.
Ровно в пятнадцать ноль-ноль два десятка транспортных самолетов под прикрытием двух эскадрилий истребителей, стартовали с Мукденского аэродрома на Дальний и Порт-Артур. На маршруте к самолетам десантников трижды пытались приблизиться японские истребители, но, увидев грозное прикрытие наших «яков», тотчас скрывались за горизонтом.
Полет до Дальнего занял менее двух часов. С приземлением самолетов, десантники быстро заняли аэродром, снарядили боевые группы в город. Генерал-майор Яманов с отрядом автоматчиков неожиданно нагрянул в штаб командующего дайрэнским военным округом генерала Яногита[84]. Ошеломленный происшедшим, японский генерал сразу же подчинился требованию особоуполномоченного Забайкальского фронта и отдал приказ о капитуляции всех подчиненных ему войск в районе Дальнего.
Один из самых крупных портов на Дальнем Востоке, миллионный Дальний, заложенный русскими людьми свыше полутора веков назад, являл собою вид типичного европейского города с большими каменными домами, правильно спланированными широкими улицами. Он собрал под свои крыши более шестисот тысяч корейцев, американцев, англичан, русских, французов, немцев и почти двести тысяч японцев. Крупный промышленный центр, где хозяевами были японские и немецкие предприниматели, не имел ни одного, учебного института, ни одного театра, мизерное количество публичных библиотек и кинотеатров. Процветала массовая проституция. Такое положение вполне устраивало законодателей «нового порядка» в «Великой Азии», увековечивая японское господство во всех сферах жизни интернационального города.
Взяв под свой контроль ключевые объекты Дальнего, десантники обеспечили бесперебойную работу предприятий, магазинов, городского трамвая, железной дороги. Действуя исключительно оперативно, как и в Мукдене, они сразу же приступили к разоружению японских частей, о дислокации которых важные сведения им тотчас предоставило китайское население.
Аэродром в Порт-Артуре встретил наших десантников нестройным ружейным огнем сопротивления. Пришлось истребителям прикрытия дважды пройти «на бреющем» над летным полем и ударить из пушек по засадам аэродромной охраны. Огонь немедленно прекратился. Транспортные самолеты один за другим приземлились на ВПП[85]. Генерал-лейтенант Иванов, выйдя из первого приземлившегося самолета, приказал командиру десантного отряда майору Белодеду частью сил занять все высоты, прилегающие к аэродрому, и подготовить боевые группы для направления в город.
Десантники быстро разоружили несколько расположенных вблизи подразделений гарнизона, взяв в плен свыше двухсот японских солдат и морских пехотинцев. Головная ударная группа десанта на захваченных легковых и грузовых автомашинах сразу же направилась в западный район Порт-Артура, где сгруппировалась основная часть японского морского гарнизона. Обнаруженному здесь командующему японским флотом в зоне Ляодунского полуострова вице-адмиралу Кабояси, майор Белодед предложил проследовать к советскому генералу. Начальник порт-артурского морского гарнизона не стал сопротивляться и направился в район аэродрома.
Встретившись с представителем Военного совета Забайкальского фронта, вице-адмирал Кабояси заявил о сдаче крепости и выразил желание сдаться в плен равному себе по званию представителю советского командования. Генерал-лейтенант Иванов представился: он — заместитель командующего Забайкальским фронтом, имеет звание генерал-лейтенанта. Начальник порт-артурского морского гарнизона, покорно раскланиваясь, передает представителю советского командования свое личное холодное орудие — самурайский меч. Вслед за ним точно так же поступают и сопровождающие его офицеры. Но генерал-лейтенант Иванов сразу же возвращает сдавшимся их холодное оружие, действуя в соответствии с актом о капитуляции японских войск, предъявленным командованию Квантунской армии Главкомом дальневосточной группировки маршалом Василевским. Эти действия представителя советского командования были восприняты вице-адмиралом Кабояси и «его свитой» с благодарностью.
Тут же генерал-лейтенант Иванов потребовал от командующего японским флотом в Порт-Артуре представить список личного состава подчиненных ему частей гарнизона и приказать всем японским солдатам и матросам немедленно сдать оружие и явиться на сборные пункты военнопленных.
В ответ на требование заместителя командующего Забайкальским фронтом представить ему план крепости Порт-Артур и оперативную документацию гарнизонного морского штаба, вице-адмирал Кабояси заявил, что таковыми он не располагает, так как по приказу императорской Ставки в середине августа вся секретная документация была срочно отправлена в Японию. На самом деле по приказу военно-морского министра адмирала Ионаи в середине августа она была предана огню.
До конца дня боевые группы десанта Забайкальского фронта заняли телеграф, телефонную станцию, железнодорожный вокзал, овладели портом, на внутреннем рейде которого стояли боевые японские корабли. Разоружив сторожевую охрану порта, десантники направились на внешний рейд мимо знаменитого порт-артурского маяка, который еще в начале века указывал путь русской эскадре адмирала Макарова.
Вечером 22 августа маршал Мерецков допрашивал заместителя начальника штаба Квантунской армии генерал-майора Томокацу. Командующий 1-м Дальневосточным фронтом предложил «собеседнику» рассказать о своей военной карьере.
Генерал Томокацу рассказывал о себе с упоением:
— Сорок пять лет, из которых двадцать четыре отданы армейской службе. Окончил офицерскую школу и военную академию в Токио. С начала сорок первого до середины сорок третьего являлся начальником информационного отдела в разведуправлении Генштаба армии. С августа сорок третьего по март сорок пятого возглавлял оперативный отдел штаба Квантунской армии. В марте текущего года получил чин генерал-майора и стал заместителем начальника штаба армии. В этой должности был взят в плен 19 августа советским десантом в Чанчуне.
— Скажите, генерал Томокацу, как командование Квантунской армии готовилось к возможности вступления в войну Советского Союза? Что ему было известно о подготовке Красной Армии к вторжению в Маньчжурии? — и этот вопрос маршала Мерецкова не был неожиданным для «главного оперативника» штаба генерала Ямады.
— С мар га сорок пятого, — генерал Томокацу начал издалека, — командование Квантунской армией систематически информировалось разведорганами Генштаба об увеличении сил Красной Армии на маньчжурской границе. Но сроков возможного вступления Советского Союза в войну против Японии нам не сообщалось. Что же касается конкретной даты 8 августа, то для штаба Квантунской армии объявление войны Советским Союзом именно тогда и начало военных действий его войск с 9 августа явилось полной неожиданностью. Это стало началом трагедии Квантунской армии.