Сообщение генерал-лейтенанта Микио о том, что гарнизон Хайларского укрепрайона еще продолжает удерживать некоторые свои позиции, было едва ли не единственным приятным известием из всех, поступивших с фронта 4-й отдельной армии. Надежд на то, что Ганцзыский узел сопротивления устоит еще хотя бы несколько дней, не оставалось. Совсем не было времени подумать, куда же перемещать армейский штаб из Цицикара, если войска 2-го Дальневосточного фронта генерала Пуркаева появятся у его предместий.

Командующий 4-й отдельной армией не сомневался в прочности оборонительных позиций на Харбинском рубеже, но теперь ему было уже совершенно ясно, что наличных сил для их защиты совершенно недостаточно. Две смешанные бригады, 47-я и 131-я, конечно, не устоят. Попытка получить что-то из резерва Квантунской армии закончилась категорическим отказом. Генерал Ямада заявил в ответ на просьбу командарма 4-й отдельной армии, что все силы брошены им на защиту Чанчуня и Мукдена, поскольку танковые соединения Забайкальского фронта находятся от этих важнейших центров Маньчжурии всего в двух-трех дневных переходах.

На глазах рушился 1-й фронт. Утрата Муданьцзяна окончательно подорвала оборонительные возможности войск генерал-лейтенанта Кита. Полный разгром 5-й армии генерал-лейтенанта Симидзу на Муданьцзянском рубеже решил судьбу не только одной этой армии. В безнадежном положении сразу оказались и войска смежной 3-й армии генерал-лейтенанта Суроками. Чтобы не попасть в окружение в районе Яньцзы, ее главные силы начали спешный отход в направлении Диньхуа и Фусуна, к истокам Сунгари.

Положение войск 1-го фронта стало безнадежным, когда в середине дня 16 августа генерал-лейтенанту Суроками стало известно об утрате Сейсина. Со стороны побережья соединения 25-й армии генерала Чистякова и десантные части Тихоокеанского флота обходили правый фланг его войск, лишая Квантунскую армию морских коммуникаций с метрополией. К тому же, оставалось неизвестным истинное намерение противника — либо далее свои главные силы он направит с юго-востока в сторону Гирина, либо продолжит наступление вдоль побережья Северной Кореи на Сончжин, Синпхо и Хамхынг.

Начальник Генштаба армии генерал Умэдзу, на которого после самоубийства военного министра генерала Анами свалились все военные заботы, мучительно искал ответ на главный вопрос: «Что делать дальше?». По решению императора надо было отдавать войскам на всех фронтах приказ о безоговорочной капитуляции, но так не хотелось это делать. Особенно в отношении Квантунской армии, которой он в середине тридцатых командовал несколько лет и всегда поэтому считал ее войска надежным и непробиваемым оборонительным бастионом на материке.

В столице Великой Империи царил полный разор. Продолжалось формирование нового правительства, но надолго ли хватит и его, если со дня на день в Токио могут нагрянуть победители — американцы? Опытный военный стратег хорошо понимал, что, по образу и подобию поверженной Германии, представители союзных держав назначат подписание акта о безоговорочной капитуляции здесь, в столице Великой Империи, чтобы лишний раз унизить Японию и подчеркнуть свое военное превосходство.

Генерал Умэдзу позвонил в Чанчунь, задал командующему Квантунской армией неопределенный вопрос:

— Вы знаете, генерал Ямада, о том, что Япония приняла условия Потсдамской декларации союзных держав о безоговорочной капитуляции?

Командующий Квантунской армией подтвердил:

— Да, генерал Умэдзу, я знаю об этом пока что из поступивших радиосообщений. Но никаких указаний Генштаба, вытекающих из этого факта, я пока что из Токио не получал.

Начальник Генштаба армии продолжил «игру слов»:

— Надеюсь, Ямада, вы понимаете, что они будут исчерпывающими? Я не могу идти против воли императора. Наша борьба с генералом Анами против этого предательства на заседаниях Высшего совета по руководству войной и в Ставке не увенчалась успехом.

— Положение на континенте, Умэдзу, катастрофическое. Танковая армада Забайкальского фронта, преодолев Большой Хинган, находится в ста пятидесяти километрах от Чанчуня. Мосты на Ляохэ взорваны нами или смыты наводнением, но это вряд ли их остановит. Гарнизон Чанчуня урезан мною до пятнадцати тысяч. Что-то взять из него и бросить навстречу войскам Кравченко я не могу. Невозможно оставить армейский штаб беззащитным. Мало ли что может произойти.

— Хайлар и Калган уже утрачены, Ямада?

— Там продолжается очаговое сопротивление. Но из района Датуна перешла в наступление и наносит удар во фланг войскам 3-го фронта 8-я армия коммунистического Китая. Это, по-моему, окончательно решит судьбу Калганского укрепрайона. Резервов, чтобы немедленно подкрепить его гарнизон, у генерала Усироку нет.

— Нэхэ и Хайлунь еще в наших руках? — продолжал уточнять обстановку в Северной Маньчжурии генерал Умэдзу.

— Пока в наших, Умэдзу, — в голосе командующего Квантунской армией не чувствовалось уверенности. — Но в любой момент обстановка и там может измениться в худшую сторону. Русские уже преодолели Малый Хинган.

— Можно ли надеяться, Ямада, что войскам генерала Микио удастся остановить Советы на Харбинском рубеже?

— Нет, Умэдзу, сегодня я ни за что поручиться не могу. Мы так уверовали в неприступность наших укрепрайонов на Приморском направлении, но вот и они не устояли, — командующий Квантунской армией продолжал сгущать краски. — Оборонительные рубежи на реках Мулинхэ и Муданьцзян тоже представлялись нашему командованию долговременными и прочными. Но позиции на Мулинхэ остались позади, Муданьцзян тоже пришлось сдать. Теперь у меня нет сомнений, что группировка Красной Армии не менее чем в три-четыре раза превосходит мои реальные силы на континенте.

— 5-й фронт, Ямада, переживает большие трудности на Сахалине. Вы же понимаете, как это опасно для метрополии. Советы практически овладели Харамитогским укрепрайоном и продолжают двигаться в направлении Найро. Сегодня на рассвете их морской десант высадился в Торо. Генерал Хигути просит подкреплений, поскольку уже ясно, что одной 88-й пехотной дивизии без дополнительных сил фронт не удержать.

Командующий Квантунской армией вернул дискуссию на «круги своя». Генерал-лейтенант Ямада не то докладывал, не то хотел получить согласие начальника Генштаба армии:

— Завтра, Умэдзу, я направляю генерала Хата в район Харбина. Огромные потери в личном составе, понесенные 5-й армией на Муданьцзянском рубеже, делают проблематичным дальнейшее удержание этого важного стратегического узла сопротивления. Впрочем, то же самое я могу сказать и об обороне не менее важного Гирина.

— Направляйте, Ямада. При необходимости ваш начальник штаба может вступить в переговоры с представителями Советов. Ему это не в новость[74]. Большого значения не имеет, какой это будет уровень — фронтовой или армейский. Время должно работать в наших интересах. Торопиться с капитуляцией не стоит Я думаю, что с нею можно и повременить.

Генерал-лейтенант Ямада озабоченно возразил:

— Но как быть с окончательным решением императора о безоговорочной капитуляции, Умэдзу?

— Очень просто, Ямада. Сегодня вы получите приказ Генштаба о прекращении военных действий. И сразу же отдаете войскам свой приказ в разрезе нашего приказа. Нужна демонстрация «принимаемых мер». По окончании войны никто не спросит с нас за «неточности» в итоговых формулировках.

— Все понятно, Умэдзу. Спасибо.

Заканчивая разговор, начальник Генштаба армии предупредил командующего Квантунской армией:

— Вот еще что, Ямада, Не особенно распространяйтесь о содержании нашего обмена мнениями среди своих подчиненных в штабе. Так будет лучше.

Только поздно вечером 16 августа в Токио поступили первые отчеты о пресс-конференции президента Трумэна. Среди всех мрачных известий, касающихся ближайших перспектив Великой Империи, слова американского президента о том, что Япония не будет поделена на зоны оккупации среди союзных держав, как Германия, а целиком станет оккупационной зоной только для вооруженных сил Соединенных Штатов, вселили определенные надежды. Сообщая об этой новости экс-премьеру Судзуки, экс-министр иностранных дел Того особо «надавил» на позитивное обстоятельство — с одним противником будет легче договориться о деталях «сотрудничества». И очень хорошо, что это будут все-таки не Советы, а «непримиримый тихоокеанский соперник».