Первоначально наибольшую активность в данном вопросе проявляла Германская комиссия «Про Део». Еще в ноябре 1935 г. она выдвинула предложение об организации подобного института в целях противодействия большевизму и распространения влияния Германии в балканском регионе. 21 августа 1936 г., после государственного признания Германской карловацкой епархии, комиссия снова обратилась с той же идеей к различным ведомствам, утверждая, что новое учебное заведение станет противовесом парижскому православному Богословскому институту Св. Сергия, который якобы денежно поддерживают евреи и масоны. Но в тот период только МИД поддержало ходатайство комиссии «Про Део» написав 25 августа министру пропаганды, что «это предложение очень заслуживает внимания по пропагандистским соображениям»[153].

Вопрос снова приобрел актуальность через два года. Теперь инициатором выступил крупнейший германский специалист в области изучения православных церквей — директор Восточно-Европейского института в Бреслау профессор Ганс Кох. 10 октября 1938 г. он написал в РКМ, что открытие в Третьем рейхе Богословской православной академии имело бы очень благоприятное психологическое воздействие в связи с попыткой Англиканской Церкви завязать связи с Восточными. Руководителем академии Кох предлагал назначить православного профессора из Кенигсберга Н. Арсеньева. В этом письме англичане явно рассматривались как противники в борьбе на «церковном фронте». Предложение Коха встретило в РКМ положительную реакцию. В. Гаугг в своей заметке от 24 ноября уже анализировал возможности практического осуществления идеи и пришел к выводу, что в Бреслау институт создать было бы легче, чем в Вене[154].

Вскоре РКМ удалось убедить министра народного образования в необходимости учреждения института православной теологии при Бреславском университете. Последний запросил санкции у Партийной канцелярии, указав на культурно-политическое значение такого предприятия, в котором православные богословы Балканских стран «наполнялись бы немецкой культурой и дружбой к рейху». Но решающая инстанция — заместитель фюрера по партии рейхсминистр Гесс ответил 13 января 1939 г. в целом негативно: «С учреждением государственного института православной теологии я не могу согласиться… Я глубоко убежден, что было бы возможно углублять и расширять германское культурно-политическое влияние на Балканах другим путем. Против допущения частного института православной теологии особых возражений не имеется»[155].

В РКМ увидели в последней фразе этого ответа возможность в завуалированной форме осуществлять создание запланированного института, который в принципе нельзя было бы назвать частным. 26 января министерство сообщило Гессу, что предусматривается учредить не государственный, а свободный православный институт, но при Восточно-Европейском институте в Бреслау, который бы оказывал помощь в организации учебного процесса. В качестве преподавателей намечались епископы Германской карловацкой епархии Серафим, Василий, профессора Арсеньев, Кох и др.[156]. При этом, вероятно, подразумевалась и финансовая поддержка государства, так как РПЦЗ не имела достаточных средств на подобное дорогостоящее предприятие.

Карловацкий Синод в свою очередь, исходя из своих целей, отнюдь не совпадающих с германскими, также планировал создание учебного заведения на территории Третьего рейха. С этой целью в ноябре 1938 г. в Берлин был переведен служить магистр богословия архим. Василий (Павловский), бывший декан Богословского факультета института Св. Владимира в Харбине. Вскоре состоялась его хиротония во епископа Тегельского. 17 января 1939 г. еп. Василий представил в РКМ разработанный им устав православного теологического факультета при Восточно-Европейском институте в Бреслау. В планировании организационной и учебной деятельности преосвященный руководствовался уставами российских духовных академий. Деканом факультета должен был стать представитель православного духовенства, предусматривалось также 12 профессоров и 3 лектора, срок обучения намечался 4-летний, языком преподавания — русский. Ряд положений проекта устава, в частности русский, а не немецкий язык преподавания, вызвали критические замечания Коха, которые он изложил в письме РКМ от 23 января 1939 г. Гаугг в основном согласился с ними и 2 февраля сообщил профессору о мнении Гесса, указав, что в ближайшее время единственно возможным практическим решением является создание свободного учебного заведения в помещениях Восточно-Европейского института. В этом плане надежда еще оставалась, и Гаугг предложил Коху продолжить работу над уставом[157].

Но 20 июня 1939 г. в РКМ поступило письмо министра народного образования. В нем со ссылкой на позицию Гесса говорилось, что министерство не в состоянии содействовать организации православного Богословского института, и содержался отказ предоставить для него государственные помещения[158]. Так завершились все планы, связанные с Бреслау.

С осени 1939 г. РКМ, используя поддержку МИД, вновь стало предпринимать попытки открыть Богословский институт, на этот раз в Берлине. Он должен был заменить прекративший существование после оккупации Польши православный факультет Варшавского университета. Институт задумывался какрейхсштифтунг (имперский фонд — образовательное учреждение, финансируемое государством), и министерство было готово выделить на его организацию и работу в течение первого года 40 000 марок. Эта история подробно описана в книге А.К. Никитина[159]. Процесс создания института остановился на стадии подготовки. Причиной опять стала позиция Партийной канцелярии. После начала войны с СССР в августе 1941 г. она вообще поставила вопрос о целесообразности поддержки Православной Церкви из средств РКМ (например, в 1940 г. министерство выделило на ремонт русских храмов в Бад Эмсе и Висбадене 3500 марок)[160]. В ответе Керл упомянул среди мероприятий, связанных с поддержкой православных, о подготовке православного учебного заведения в Берлине и запросил одобрения своих действий. Чиновники РКМ еще не считали дело полностью потерянным. 3 сентября 1941 г. д-р Стан так отвечал на соответствующий запрос МИД: «Из-за войны с Сербией и сейчас с Россией дело было сперва несколько отодвинуто на задний план; также вследствие ведения войны вопрос приобретения подходящих институтских помещений и сейчас еще представляет трудность. Однако я надеюсь, что в скором времени могут последовать другие сообщения»[161].

Через 3 месяца работники МИД окончательно прояснили для себя ситуацию в партийных инстанциях. В соответствующей пометке говорилось: «Согласно переговорам с доктором Крюгером от 9.12.1941 это дело пока не должно разрабатываться дальше»[162].

Ответ же Партийной канцелярии в РКМ пришел только в июне 1942 г.: «Вопрос организации подобного учебного заведения снят с повестки дня военными событиями последнего года на Балканах… Конечно, при определенных условиях именно благодаря православному учебному заведению в Берлине мог бы быть создан центр для совместной работы различных Церквей Балкан, однако следует добиваться не столько единства, сколько гораздо большей степени раздробленности Православной Церкви»[163].

То, что именно позиция Партийной канцелярии являлась главной причиной неудачи всех попыток создания высшего православного учебного заведения, говорил в своем докладе на епархиальном собрании 1946 г. митр. Серафим (Ляде): «Прежде всего центральное руководство НСДАП не допустило открытия Высшего Богословского факультета в Бреслау, несмотря на то, что все подготовительные работы были закончены. Затем оно провалило план открытия Богословского института в Тегеле, несмотря на то что церковное министерство дало благоприятное заключение»[164].