Г. К. Жуков видит причину в следующем:

«Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в том числе и руководство Генерального штаба, теоретически понимало изменения, происшедшие в характере и способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил гитлеровской Германии… Наконец, важную роль сыграло и то обстоятельство, что И. В. Сталина до последнего момента — начала гитлеровского нападения на Советский Союз — не покидала надежда, что войну удастся оттянуть».

Те планы, которые находились 22 июня в «красных пакетах», были лишь планами прикрытия границы. В ночь с 21 на 22 июня, в связи с данными, что противник собирается перейти границу, Тимошенко и Жуков поставили вопрос об отдании директивы о приведении войск в боевую готовность, но вместо этой директивы по решению И. В. Сталина была отдана директива № 1, содержащая некоторые положения плана прикрытия границы.

И. Х. Баграмян задается в книге «Мои воспоминания» вопросом: почему же была послана именно директива, а не сам сигнал ввода в действие плана прикрытия?

«По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации по всей территории округа.

Пока телеграмму расшифровывали, изучали и готовили распоряжение армиям, гитлеровцы обрушили на наши войска мощные авиационные и артиллерийские удары» (Баграмян И. Х. Мои воспоминания. С. 214).

Г. К. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» подробно рассказывает о появлении директивы № 1. Он пишет, что вечером 21 июня они с министром обороны Тимошенко были у Сталина, чтобы сообщить о перебежчике, утверждавшем, что 22 июня начнется война. Тимошенко предложил отдать в войска директиву о приведении войск в боевую готовность. Г. К. Жуков:

«Я прочитал текст директивы. И. В. Сталин заметил: — Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».

Это стремление «не вызвать осложнений» сыграло столь фатальную роль 22 июня 1941 года, что на нем следует остановиться подробней. Сталин не подвел войска непосредственно к границе — и даже оттянул часть сил. Это, по сути, обрекло приграничные укрепления, пограничников, дивизии прикрытия границы на разгром и сорвало весь план прикрытия.

Откуда же был этот страх «не спровоцировать»? Одним из источников боязни Сталиным провокаций, без сомнения, является послание Гитлера от 14 мая 1941 года, в котором содержались следующие слова:

«При формирования войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между ними. Уверяю Вас честью главы государства, что это не так. Со своей стороны, я тоже с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

Таким образом, без нашего желания, а исключительно в силу сложившихся обстоятельств, на наших

границах противостоят друг другу весьма крупные группировки войск. Они противостоят в обстановке

усиливающейся напряженности слухов и домыслов, нагнетаемых английскими источниками.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я хочу быть с вами предельно откровенным.

Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.

Речь идет всего об одном месяце.

Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не дать им никакого повода. Если же провокацию со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи».

Сейчас можно удивляться: как Сталин мог поверить Гитлеру?

Наверное, здесь мне следовало бы заклеймить Сталина с его удивительной слепотой, что он показал в 1941 году. Но вспомним 1990-е годы, когда мы надеялись, что уступками Россия может достичь аналогичных ответных мер Запада. Тогда западные лидеры обещали, что после вывода советских войск из Восточной Европы блок НАТО на Восток распространяться не будет. Советские войска были выведены; буквально сразу после — этого лидеры НАТО приняли решение о включении Польши, Чехословакии и Венгрии в состав НАТО. Видя, что «честь главы государства» для глав стран Запада — это ничто, Б. Н. Ельцин согласился на расширение НАТО при условии подписания западными лидерами официального обязательства, что деятельность НАТО будет распространяться только на страны НАТО.

Руководители стран НАТО подписали это обязательство. Как только в НАТО были приняты ее новые члены, пилоты НАТО принялись за бомбежку Югославии. Погибло 400 детей, а спустя какое-то время американские «миротворцы» изнасиловали и убили албанскую девочку в Косово. Все это прикрывалось заботами об албанском населении, у которого якобы было мало политических прав. История полностью повторилась — и снова в виде страшной и мерзкой трагедии.

Так что И. В. Сталина за его слепоту я лично винить не могу. Я сам был «демократическим журналистом», сам питал иллюзии… Теперь живу и жду, когда НАТО спровоцирует в России какой-нибудь конфликт (на манер устроенных западными спецслужбами двух взрывов на рынке в Сараево).

Но продолжим чтение Суворова-Резуна. «Из воспоминаний Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова мы знаем, что после назначения Т. К. Жукова начальником Генерального штаба была разработана «очень важная директива, нацеливающая командующих округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне» (Накануне. С. 313)».

Проболтался товарищ Кузнецов. Сталин подготовил директиву, «нацеливающую… на Германию», а адмирал проболтался. Зоркое око Суворова-Резуна это тут же засекло. Болтун — находка для шпиона.

Однако, как всегда, проверим. Н. Г. Кузнецов:

«В конце января 1941 года из разговора с начальником штаба К. А. Мерецковым я понял, что в Наркомате обороны озабочены положением на границах. Под давлением очевидных фактов готовилась очень важная директива, нацеливающая командование округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне» (Кузнецов Н. Г. Накануне. С. 313).

Вот что написано на самом деле. Кузнецов пишет о причине появления директивы — «положение на границах»; Суворов-Резун об этом хитро умалчивает.

Но продолжим чтение Суворова-Резуна. «Два месяца директива находилась в Генеральном штабе, а 5 мая 1941 года была передана в штабы приграничных военных округов на исполнение. Есть много указаний, что она была в тот же день получена штабами. Об этом, например, говорит Маршал Советского Союза И. Х. Багра-мян. Советские маршалы об этой совершенно секретной директиве часто говорят, но не цитируют ее. За полвека в печать просочилась одна фраза: «… быть готовым по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата важных рубежей» (В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 171)».