«Из Москвы на западную границу собрался весь цвет военно-инженерной мысли, включая генерал-лейтенанта инженерных войск профессора Д. М. Карбышева. Уезжая из Москвы в начале июня, он заявил своим друзьям, что война уже началась, и договорился встретиться с ними после победы и не в Москве, а «на месте победы».
Казалось бы, Суворов-Резун вскрыл читателю захватнические устремления вождя Сталина. Вождь хотел начать войну; мало того, «войнауже началась».
Но обратимся к книге Решина:
«Дмитрий Михайлович снова начал говорить о бушующей войне, о возникновении новых взглядов и положений в тактике инженерных войск.
— Едва ли, — произнес он, — кто-либо из здравомыслящих советских людей думает, будто война на западе нас не касается, что у нас будет процветать мир, тишь, благодать. Нет, мы понимаем, что на самом деле война началась и для нас — настоящая, ужасная война. Ведь фашисты войну не объявляют» (Решин Е.Г. Генерал Карбышев. М, 1971. С. 191).
Из этого отрывка достаточно ясно, с кем Карбышев связывает начало войны.
Почему же Суворов-Резун прибегает к столь примитивным подтасовкам? А потому что аргументов у него нет. Так что, когда Суворов-Резун ссылается на какую-либо книгу (не цитируя), можно с уверенностью сказать, что в книге вы найдете прямо противоположное тому, что он утверждает.
«Прибыв на западную границу, он развернул кипучую деятельность: присутствовал на учениях по форсированию водных преград (что в оборонительных боях не требуется) и по преодолению новейшими танками Т-34 противотанковых препятствий (что тоже в оборонительных боях не нужно)».
Ну что ж, обратимся опять к книге Решина.
«Карбышев приехал в Минск 9 июня 1941 года и, устроившись в гостинице, отправился в штаб Белорусского особого военного округа к командующему войсками генералу армии Д. Г. Павлову.
Павлов вызвал в кабинет начальника инженерного управления округа генерал-майора инженерных войск Петра Михайловича Васильева и предложил подробно ознакомить Карбышева с состоянием укрепленных районов и других оборонительных сооружений округа…
Карбышев начал свой объезд западной границы с Гродненского укрепленного района, наиболее важного для прикрытия западных границ…
В состав Западного особого военного округа тогда входили четыре укрепленных района. После Гродно предстояло побывать в Осовце, Замбровске и Бресте.
В Гродно Карбышев выехал незамедлительно, в день своего приезда в Минск… На следующий день… Карбышев осмотрел и оборонительные сооружения на подступах к Гродно. Его особенно заинтересовали сохранившиеся со времени Первой мировой войны полуразрушенные укрепления — старые редуты, расположенные в районе Августовского канала в радиусе 15–20 километров от Гродно…» (Там же. С. 199–204).
Прервем цитирование. Решин пишет про оборонительные сооружения — Суворов-Резун ухитрился всего этого не заметить. Что же он заметил? Танки Т-34, преодолевающие укрепления.
Были такие танки?
Обращаемся к книге Решина.
«Во время случайной остановки машины Карбышев попросил лейтенанта Митропольского посмотреть наброски, которые он сделал в блокноте по пути. Это были схемы противотанковых препятствий.
— Вот эти схемы, лейтенант, я прошу вас вычертить, а потом надо будет построить на чертеже сооружения в натуре.
Рассмотрев схемы, Митропольский высказал пожелание, чтобы постройка опытных противотанковых препятствий была поручена учебному взводу полковой школы 23-го инженерного полка, на что Карбышев дал согласие.
Через несколько дней учебный взвод полковой школы приступил к строительству этих противотанковых препятствий на танкодроме, который находился в 12 километрах от Гродно.
Карбышев часто приезжал туда, внимательно знакомился с ходом работ, вносил поправки и дополнения.
Наступил день испытаний. На танкодром кроме Карбышева прибыли офицеры штаба армии и дивизий. Проверку противотанковых препятствий производили тщательно, причем оказалось, что одни танки садились на низкие надолбы перед основным сооружением, другое преодолевали их, но застревали между заборными стенками.
К Карбышеву подошел командир дивизии и сказал, что преодолеть препятствия все-таки можно. Есть у него такой водитель танка.
Карбышев был этому очень рад. И вот танк Т-34 взревел, набирая скорость. На подходе к противотанковому препятствию машина взяла некоторый угол и, используя низкие надолбы как опору для гусениц, поднялась на заборную стенку, перевалилась через нее и спокойно перешла препятствие.
Этого никто не ожидал. Карбышев был поражен. Он подошел к механику-водителю танка, крепко пожал ему руку и подарил на память свои часы.
После этого по заданию Карбышева сделали много новых чертежей и возвели в натуральную величину различные варианты конструкций противотанковых препятствий. Во время испытаний у танкистов было немало неудач, но благодаря этому нашли надежную конструкцию противотанковых препятствий» (там же. С. 207).
Ну что в этом отрывке говорит о наступательном замысле Сталина?
Да ничего.
И потому Суворов-Резун делает подлог, говоря о якобы проходивших «учениях» по преодолению танками Т-34 противотанковых препятствий, «что в оборонительных боях не нужно».
Ну а что написано у Решина о присутствии Карбышева на «учениях по форсированию водных преград»’? А ничего! Это тоже подлог Резуна. В книге читаем следующее:
«Во время осмотра Алитусского шоссейного моста через Неман Карбышев встретился со своим бывшим слушателем по Военной академии имени М. В. Фрунзе майором Т. Б. Кублицким, который со штабом полка находился на полевом учении в пограничной полосе Прибалтийского особого военного округа».
Поскольку Карбышев и сопровождавшие его офицеры собирались обедать прямо на траве, Карбышев пригласил Кублицкого присоединиться к трапезе.
«Когда обед кончился, Кублицкий, получив разрешение Карбышева на дальнейшее выполнение задания, поспешил к своим товарищам и поделился всем услышанным от Дмитрия Михайловича». Все!!! Об учениях больше ни слова.
Суворов-Резун, пересказывая, попросту перевирает книгу Е. Г. Решина. Только один раз он ее все же цитирует:
«21 июня он выехал в JO-ю армию. Но «перед этим Карбышев с комендантом Грозненского УРа полковником В. И. Кузнецовым и комендантом
Гродненского УРа полковником НА. Ивановым побывали на погранзаставе. Вдоль границы, у дороги Августов — Сейно, еще утром стояли наши проволочные заграждения, а когда они проезжали вторично, заграждения оказались снятыми» (Е.Г. Решин. Генерал Карбышев. С. 204)».
Меня эта цитата озадачила. В книге Е. Г. Решина действительно есть такие слова. Но кроме этой странной фразы, ни один документ не говорит, что Сталин готовил удар! Слова Е. Г. Решина противоречат всем материалам о 1941 годе!
Весьма удивленный, я внимательно взялся за книгу Решина — и опять нашел хитрый финт Суворова-Резуна! Далее в книге Решина идет описание событий утра 22 июня 1941 года:
«Гитлеровцы разрушили наши проволочные заграждения и на участке Сопоцкино — Августово прорвались на советскую землю» (там же. С. 211).
То есть проволочные заграждения были.
Но почему же они оказались снятыми?
У Решина дословно:
«… Еще утром стояли наши проволочные заграждения, а когда они проезжали вторично, заграждения оказались снятыми.
На погранзаставе командующему армией доложили, что ночью по ту сторону границы было тихо и рокота танковых моторов не слышно».
Вот потому-то заграждения, видимо, и убрали. Но, как оказалось, тишина была обманчивой: «Очевидно, к этому времени сосредоточение немецко-фашистских войск было закончено».
Об этом разведка узнала довольно быстро:
«В штабе 3-й армии Дмитрию Михайловичу сообщили неутешительные вести. Наша разведка установила, что к 21 июня немецкие войска сосредоточились на восточно-прусском, млавском, варшавском и демблинском направлениях. Основная часть войск находилась в тридцати километрах от пограничной полосы».