К. Е. Ворошилов, заметив знакомые лица, негромко сказал:
— Привет кировцам!
И. В. Сталин в летнем пальто защитного цвета, без знаков различия, в фуражке и сапогах, был, как всегда, серьезен и молчалив. Подойдя к головной машине, он задал В. А. Малышеву несколько вопросов о двигателе, моторесурсе, а затем, указывая на пушку 122-мм калибра, заметил:
— Это оружие достаточно мощное и внушительное, оно вполне подходит для тяжелого танка.
Разговор этот происходил у правофлангового танка ИС-2. Далее Сталин прошел молча и остановился у внушительной по размерам самоходной артиллерийской установки ИСУ-152. Ему, видимо, было известно, что самоходные орудия с таким вооружением хорошо показали себя в боях на Курской дуге. Поэтому Верховный Главнокомандующий решил поближе ознакомиться с этой грозной машиной, названной уже тогда «зверобоем».
Неожиданно для всех И. В. Сталин начал подниматься на корпус самоходки. Никаких вспомогательных трапов у машины не было, и присутствовавший здесь генерал-майор С. А. Афонин пытался поддержать Верховного Главнокомандующего под локоть. Но он резким движением отклонил помощь, довольно легко поднялся на машину и заглянул в открытый командирский люк.
— Как обстоят дела с вентиляцией боевой рубки? Отчего бойцы угорают? — спросил он механика-водителя К. Е. Егорова.
Водитель-испытатель твердо и спокойно ответил ему:
— Товарищ Сталин, действительно выхлопные газы попадают внутрь машины, но для этих самоходок отработана улучшенная вентиляция, она в три раза больше пропускает через себя воздуха, и опасность задымления или загазования башни пороховыми газами от выстрелов будет полностью устранена!
До Верховного Главнокомандующего, видимо, дошли тревожные сообщения с фронтов о том, что на танках и самоходках были случаи тяжелого отравления танкистов пороховыми и выхлопными газами. Действительно, на тех машинах отсос загазованного воздуха проводился маломощными вентиляторами, выходные отверстия которых были неудачно прикрыты броневой защитой.
Как только на Опытном заводе узнали об этом дефекте, срочно соорудили специальный стенд, на котором были имитированы условия загазованности во время боя. Конструкторам удалось без увеличения мощности электромотора вентилятора, за счет усовершенствования рабочего колеса и рациональных форм бронирования патрубка выхлопного отверстия почти в три раза улучшить производительность вентиляционной системы.
И. В. Сталин, полностью удовлетворенный компетентным ответом механика-водителя, никому из инженеров по этому поводу вопросов больше не задавал.
После 25-минутного осмотра опытных образцов Верховный Главнокомандующий, обращаясь к окружающим, громко сказал:
— На этих танках и будем заканчивать войну![114]
Ободренные встречей с членами ЦК партии и правительства механики-водители вывели машины из Кремля и весь обратный путь по Москве танки вели на высоких скоростях. А затем вновь погрузка и возвращение в Челябинск.
На широком дворе родного завода между механосборочным и инструментальным цехами состоялся митинг, посвященный приему рапорта от возвратившихся участников смотра бронетанковой техники в Кремле. На трибуне главный конструктор Ж. Я. Котин, директор завода И. М. Зальцман, руководители партийной, профсоюзной и комсомольской организаций М. Д. Козин, В. Г. Силуянов, Я. Е. Непомнящий. Собрались тысячи рабочих. Только что окончилась первая смена, но пришли и работавшие в ночную смену. День стоял солнечный. Многотысячный коллектив с большим вниманием вслушивался в текст рапорта, а когда Н. М. Синев привел слова Верховного Главнокомандующего о том, что на танках ИС будем кончать войну, раздался гром аплодисментов. Это было очень оптимистическое по тем временам заявление. Бои шли в центре России, на полях Орловщины и Брянщины, враг занимал Донбасс, Украину, Белоруссию, душил блокадой родной Ленинград, но в победном окончании войны никто не сомневался, и поэтому заявление Верховного Главнокомандующего каждому пришлось по душе.
Танки ИС — плод многомесячного напряженнейшего труда всего коллектива — получили полное одобрение правительства, и это обстоятельство особо вдохновляло котинцев. Однако доводка танков продолжалась, и производство их еще не началось: проводились все новые, особо углубленные испытания. Один из ведущих конструкторов-артиллеристов по этому поводу вспоминает: «При испытаниях первых образцов танков ИС-2 на полигоне экипажи, сформированные из слабообученных танкистов, неизменно показывали низкую скорострельность. Ж. Я. Котин был объективным человеком и умел защищать свои работы. Он предложил членам комиссии заменить танкистов конструкторами. Получив разрешение, конструкторы заняли места командира танка, наводчика и заряжающего и тут же показали прицельную скорострельность выше, чем было задано тактико-техническими требованиями».
Тяжелый танк ИС-2. 1944 г.
Одним из наиболее ответственных стало испытание танка ИС-2, вооруженного новой длинноствольной 122-мм пушкой Д-25 с дульным тормозом в стрельбе по трофейной «пантере». С расстояния 1500 м снаряд пробил лобовую броню и, не утратив еще своей энергии, прошил все внутренности «пантеры», вышиб по швам сварки броневую плиту на корме и отбросил ее от машины.
На этих в общем-то удачных испытаниях проявился досадный дефект в креплении дульного тормоза к стволу. Его сорвало при выстреле и отбросило далеко в сторону. Конструкторам пришлось в спешном порядке придумывать новый способ крепления дульного тормоза, который на этот раз оказался настолько удачным, что послужил прообразом крепления дульных тормозов и для других орудий.
Кроме основного вооружения танк ИС имел три пулемета ДТ, а позднее на башне танка установили еще крупнокалиберный пулемет ДШК.
«В ИС совмещались, казалось бы, несовместимые качества, — писал Ж. Я. Котин, — он стал меньше своего прародителя — первого KB и легче тяжелого немецкого танка „тигр“ более чем на 10 тонн».
Несмотря на это, ИС по своему вооружению, защите и маневренным качествам превосходил «тигры» и «пантеры». По дульной энергии, например, его орудие в 1,5 раза превосходило 88-мм пушку «тигра», в конструкции которого немецкие танкостроители не смогли разумно соединить огневую мощь, броневую защиту и подвижность.
«Гармоничное сочетание всех необходимых боевых качеств оказалось под силу лишь советскому танкостроению, — писал маршал бронетанковых войск А. X. Бабаджанян. — Вскоре после Курской битвы советские танкисты получили самый мощный танк второй мировой войны — ИС-2, созданный конструкторским бюро под руководством Героя Социалистического Труда Ж. Я. Котина»[115].
Создание принципиально новой машины достойно завершило целую серию конструкторских разработок Жозефа Яковлевича Котина, начиная от знаменитого КВ-1, и получило высокую оценку в советской науке. Решением Высшей аттестационной комиссии Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР от 18 сентября 1943 г. главному конструктору Ж. Я. Котину была присвоена ученая степень доктора технических наук.
Однако конструкторские и производственные дела у Ж. Я. Котина шли очень напряженно. Решался вопрос о производстве нового танка, а на Челябинском Кировском заводе кроме выпуска тяжелых танков по специальной директиве ГКО полным ходом выпускались средние танки Т-34. Программа по ним, утвержденная ГКО, не только выполнялась, но и перевыполнялась. Казалось, что о сокращении их выпуска не может быть и речи. Подготовка производства танков ИС тем временем подходила к концу. В этом ответственном деле широкое участие принимал кроме партийной организации завода областной комитет ВКП(б). Бывший первый секретарь Челябинского обкома партии Н. С. Патоличев, вспоминая об этих днях, пишет: «…собирались мы ночью у директора завода. Затем И. М. Зальцман, С. Н. Махонин, Ж. Я. Котин, Н. Л. Духов, другие конструкторы и я шли в цех, садились в танки и уезжали за город, в степь. С рассветом начинались испытания. Вечером возвращались в Челябинск. Испытания продолжались, пока не убедились, что танки готовы. Все показатели были превосходными. Мы были бесконечно рады…» Далее Н. С. Патоличев рассказывает о том, что в это время в Танкоград приехал В. А. Малышев. Ознакомившись с работами по новому танку, он «…сажает в свой самолет И. М. Зальцмана, С. Н. Махонина, Ж. Я. Котина, и с чертежами танка все улетают в Москву. В Москве вопрос был немедленно доложен на Политбюро. Через несколько дней Государственный Комитет Обороны принял постановление о массовом производстве нового танка»[116].