В сравнении с советской тяжелой самоходной артиллерийской установкой СУ-152 «фердинанд» имел преимущества лишь по толщине лобовой брони да еще по качеству прицельных приспособлений, значительно уступая по калибру орудия и максимальной скорости движения. К этому следует добавить, что советская самоходка была легче немецкой машины на 23 т и выпускалась в достаточном для фронта количестве.

Что же касается дополнительного вооружения, то первоначально СУ-152, как и «фердинанд», не имела пулеметов. Этот недостаток выявился с первых дней ее боевого применения. На Опытном заводе в Челябинске при участии заместителя главного конструктора Н. М. Синева в спешном порядке спроектировали для нее турельную установку зенитного 12,7-мм пулемета.

Опыт, полученный при проектировании первых советских тяжелых артсамоходов, в последующем с успехом был перенесен на новые тяжелые самоходные артиллерийские установки, создаваемые на базе танков ИС.

Первое боевое крещение артсамоходы СУ-152 приняли на Курской дуге под Обоянью. Появление этих тяжелых машин в разгаре наступления немецко-фашистской армии явилось еще одной неприятной неожиданностью для немецко-фашистского командования. «Именно они, эти „стальные крепости“, — писал Ж. Я. Котин, — первыми встретили лавину фашистских танков на Курской дуге. Их почти 50-килограммовые снаряды пробивали броню „тигров“ и „фердинандов“, срывали с них бронированные башни».

Мощные котинские самоходно-артиллерийские установки, громившие гитлеровский танковый зверинец из «тигров», «пантер» и «слонов», фронтовики с любовью называли «зверобоями». Широкое их участие во всех главных сражениях второго и третьего периодов Великой Отечественной войны приблизило час победы над фашизмом.

Вспоминая об одном из боев с участием котинских СУ-152, бывший член Военного совета 1-й танковой армии генерал-лейтенант Н. К. Попель рассказывал, как нашу оборону прорвал клин немецких танков. Тяжелые машины, смяв с ходу противотанковую батарею, вырвались на простор. Их встретили самоходчики… «Сверху, с гребня холма, били 152-миллиметровые орудия, каждым снарядом не просто пробивая броню, а делая огромные зияющие дыры, разворачивая танк, как если бы он был картонным, — пишет Н. К. Попель. — Из сорока прорвавшихся гитлеровских танков обратно вернулись восемь. Вернулись и принесли в фашистские войска весть о новом ужасном оружии русских».

Однако применение нового вида вооружения, могучего, но в тактическом отношении практически и теоретически слабо изученного, приносило немало забот. Об этом можно судить по эпизоду, рассказанному маршалом бронетанковых войск М. Е. Катуковым. В дни боев на Правобережной Украине 1-я танковая армия, которой он тогда командовал, получила в свое распоряжение два только что сформированных самоходно-артиллерийских полка. Экипажи самоходных артиллерийских установок этого полка не имели еще боевого опыта. А немцы на том участке наносили контрудар мощной группировкой танков и штурмовых орудий.

«Вскоре у населенного пункта Незвиско, — пишет М. Е. Катуков, — они напоролись на танкосамоходные полки, присланные нам Георгием Константиновичем Жуковым. Встреча с советскими самоходками была для противника полной неожиданностью. Завязался ожесточенный бой. „Тигры“, „пантеры“ и другие фашистские танки попали под перекрестный огонь самоходных установок. 122- и 152-мм самоходно-артиллерийские установки выиграли сражение. 70 танков врага огневыми факелами пылали под Незвиско. Гитлеровцы откатились и прекратили контратаки по всему фронту. Танкосамоходные полки свою задачу выполнили. Правда, в кровопролитном скоротечном бою они тоже понесли значительные потери. Главным образом потому, что экипажи самоходно-артиллерийских установок впервые участвовали в бою. Не было у них настоящего опыта для маскировки своих действий, не научились они еще быстро менять позиции, бить врага излюбленным танкистами способом — из засад.

Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову кто-то доложил, что командование 1-й танковой армии неправильно использовало приданные ей самоходки. Полки вышли из строя, потеряв якобы много машин.

Самоходная артиллерийская установка ИСУ-122. 1944 г.

Поначалу разговор был суровым:

— Что вы тут натворили? Угробили танкосамоходные полки? — жестко спросил Г. К. Жуков.

Вместо оправданий мы проводили маршала в район Незвиско, на поле только-только отшумевшего боя, где еще дымились остовы 70 сгоревших фашистских танков.

— Это сделали танкосамоходные полки, — сказал я.

Георгий Константинович долго стоял молча.

— Все понятно, — сказал он наконец и пошел к машине.

Как крупнейший военачальник, много повидавший за годы войны, Г. К. Жуков понял, что правда на нашей стороне. Поле на Незвиско сказало ему многое. Даже не было нужды что-то объяснять. Ведь наши самоходчики при всей своей неопытности потеряли по сравнению с немцами втрое меньше машин»[113].

Этот эпизод — исчерпывающая оценка бессонному, бессменному труду конструкторов, инженеров, мастеров и рабочих, создававших на Урале грозную боевую технику, позволявшую юношам-танкистам побеждать втрое превосходившего по численности опытного и коварного врага.

Танк Победы

Разработка нового тяжелого танка для замены КВ весной 1942 г. стала по существу первым правительственным заданием Опытного завода. Тактико-технические требования на новую машину поступили из Главного бронетанкового управления Красной Армии. Их подготовила группа специалистов под руководством генерал-майора технических войск Б. М. Коробкова и генерал-майора танковых войск С. А. Афонина. В разработке проектного задания принял участие заместитель начальника ГАБТУ генерал-майор И. А. Лебедев. Это он три года назад поддержал проектировщиков принципиально новых танков с противоснарядным бронированием, трудившихся под руководством Ж. Я. Котина и М. И. Кошкина, смело взяв на себя ответственность за малоизученное дело. Человек решительный, носитель новейших идей, он поддерживал самые тесные отношения с танкоградцами. С ним можно было, вспоминают все, кто его знал, посоветоваться по любому техническому или организационному вопросу, каждый его приезд на завод буквально обогащал всех, кто с ним общался. За колоссальный интеллект и обширные специальные знания кировцы между собой называли генерала И. А. Лебедева «академиком танковых наук».

Под руководством Ж. Я. Котина и главного конструктора Опытного завода А. С. Ермолаева над опытным танком ИС трудилась группа конструкторов: Е. П. Дедов, К. Н. Ильин, Б. А. Красников, М. И. Креславский, Г. Н. Москвин, Г. Н. Рыбин, Н. М. Синев, В. И. Таротько и многие другие специалисты.

Как уже не раз практиковалось в котинском коллективе, с самого начала проектирования разрабатывалось несколько вариантов танка, отличавшихся друг от друга в основном вооружением. Первоначально, за неимением более мощного орудия, проектировался 38-тонный танк с 76-мм пушкой Ф-34 и боекомплектом 80 выстрелов. Этой опытной машине была присвоена марка ИС-1. Одновременно проектировался и тут же строился второй опытный образец, получивший марку ИС-2 и вооруженный 122-мм короткоствольной пушкой-гаубицей У-II.

Один из руководителей научно-исследовательских работ по бронетанковой технике в предвоенный период и в годы войны генерал-лейтенант И. А. Лебедев.

Одна из экспериментальных машин с пятикатковым шасси. 1943 г.

Для первых вариантов танка ИС использовались пятикатковые шасси, сконструированные по типу КВ-13. Оба варианта тяжелого танка имели 120-мм броню в лобовой части корпуса, на башнях стояла 100-мм броня, а на бортах — толщиной до 90 мм. Корма прикрывалась 60-мм броневым листом. Очертания корпуса и общую компоновку танка проектировщики позаимствовали от КВ-13. От этого же танка на ИС перешли литые, плавно обтекаемые формы лобовых деталей корпуса, а также литая подбашенная коробка. В центре выступающей вперед лобовой части корпуса разместили отделение управления, доступ в которое был через люк башни. Для механика-водителя, как и на КВ-13, оборудовали лючок для наблюдения, закрывавшийся выдвижной броневой крышкой с защитным стеклоблоком. Справа от механика-водителя помещался курсовой пулемет, а за сиденьем имелся в днище запасной люк на случай аварийного выхода из танка.