На самом деле, этому нет ни одного надежного доказательства. Прежде всего, об этом ничего не известно Павлу, который якобы вместе с Петром основал римскую общину и именно в Риме пишет свои последние послания, но ни разу не упоминает в них Петра - своего противника. Ничего об этом не написано и в «Деяниях Апостолов». Важнейшее 1-е Послание Климента Римского, очевидно, относящееся к концу I в., ничего не знает ни о предопределении Иисусом миссии Петра, ни вообще о какой-то решающей и особой роли этого апостола. В нем всего лишь весьма невнятно сообщается о мученичестве Петра. Короче говоря, все первое столетие молчит об этом. Молчание еще долго длится и во втором столетии16.
Дионисий Коринфский, самый ранний из тех, кто твердо убежден в пребывании Петра в Риме, впрочем, вызывает подозрения. Во первых, потому что его свидетельство датировано 170 г. Во-вторых, потому что этот епископ пребывает в отдалении от Рима. И в-третьих, поскольку он утверждает, что Петр и Павел совместно основали церковь не только в Риме, но и в Коринфе. Что, в отношении Коринфа, противоречит собственному утверждению Павла. Можно ли, исходя из римского права, доверять такому свидетелю?17
Но тот, кто усомнится - лжец! Он возводит «позорный памятник своему невежеству и фанатизму» (католик Грене/ Grone). Быть может, все-таки наоборот? Или среди скептиков фанатики и невежды встречаются чаще, чем среди верующих? Разве как раз не благодаря фанатикам и невеждам существуют религии, христианство и папство? Разве их догмы не зиждятся на том, что противоречит разуму и логике, разве не опираются они на веру в сверхъестественное? Разве они не боятся как огня истинного просвещения и настоящей критики? Разве не они ввели жесткую цензуру, индекс запрещенных книг, контроль церкви за книгопечатанием, антимодер-нистскую присягу 10, наконец, костры?18
Визит Петра и соответствующая деятельность этого мужа в Риме необходимы католикам. Ведь он в качестве «апостола-основателя» открывает список епископов Рима, возглавляя череду своих «преемников». Прежде всего из этого исходит «апостольское» предание и догмат о верховенстве римских пап. Они витийствуют, особенно в научно-популярных изданиях, о пребывании Петра в Риме: «вне всякого сомнения доказано историческими исследованиями» (Ф. Й. Кох/ F. J. Koch); «является общепризнанным результатом исследований» (Кестере/ Kosters); «с несомненностью установлено» (Францен/ Franzen); «засвидетельствовано всем раннехристианским миром» (Шук/ Schuck); «никогда не было более надежных сведений из того времени» (Кун/ Kuhn)». Не убедительны и попытки заставить читателя наглядно представить «восседание Петра на епископском престоле» или «расположение его римской резиденции» (Шпехт/ Specht и Бауэр/ Bauer)19.
В 1982 г. у католика Пеша/ Pesch «более не вызывает сомнений», что Петр принял мученическую смерть в Риме при императоре Нероне. Он предлагает всей современной науке отбросить сомнения. (А ведь мученник II в. Игнатий Богоносец (Антиохийский) об этом даже не заикается!) Ни Пеш, ни кто-либо другой никаких доказательств не представляют. Для него всего лишь «восхитительным ощущением становится обретение веры в то, что Петр отправился в Рим…»20
Также восхитительно для многих католиков обретение могилы св. Петра. Ну а как тут обстоят дела с доказательствами?
Сказка об обретении могилы Петра
Согласно древнему преданию, могила «князя Апостолов» находится у Аппиевой дороги, а по другой версии - под собором св. Петра21.
Там эту могилу искали еще в середине II в… Между 1940 и 1949 годами под сводами собора заново принялись копать, археолог Энрико Йоси, архитектор Бруно Аполлони-Гетти и иезуиты Антонио Ферруа и Энгельберт Киршбаум. Руководил раскопками бывший председатель Католического Центра прелат Каас. Препоручив Гитлеру заниматься делами современности в Берлине, сам он приблизительно с тем же успехом занялся прошлым22.
Мировая война пришла и ушла. И накануне Рождества 1950 г. папа Пий XII известил (католическое) человечество: «исследования, которые Мы планировали с первых месяцев Нашего понтификата, по крайней мере, в отношении могилы Апостола… благополучно завершены». Результаты этих «весьма точных» исследований папа назвал исключительно содержательными и важными. «На важнейший вопрос: обретена ли вновь истинная могила святого Петра - итоги работ дают совершенно однозначный ответ: да. Могила князя апостолов вновь обретена»23.
Однако уже в следующем году католический орган «Нег der-Korrespondenz Orbis Catholicus» сбавляет тон: место захоронения Петра «несомненно найдено, но сама могила апостола не обнаружена» - пример католической выучки по части искусства формулировок. Мало кто захочет напрямую противоречить папе.
Правда, согласно этой заметке, представлено «убедительное вещественное доказательство» того, что могила Петра «находится под центром собора Св. Петра». А «вещественным доказательством» было объявлено то, что «на предполагаемом месте… было обнаружено некоторое количество человеческих костей, которые и были с осторожностью извлечены». Помимо этого были открыты и другие христианские и языческие захоронения, причем последние «в несколько слоев друг над другом». Могила апостола - не найденная, но, согласно отчету комиссии, вновь обретенная - опустела когда-то в прошлом, когда останки Петра во времена гонений были перенесены в укромное место. А уже позднее Константин Великий воздвиг храм «на почитаемом месте»24.
В конце же заметки сообщается, что «посещение широкой публикой данного почитаемого места в обозримом будущем исключено». По причинам: узости прохода, угрозы повреждения археологических памятников, расположенных по соседству, и, наконец, приводится настоящая причина, причем достаточно откровенно: «археологически ненаметанному глазу там не откроется ничего или почти ничего достопримечательного»25.
Вот так обстоят с этим дела, равно как и со всеми великими тайнами этой веры: ничего достопримечательного.
Около 200 г. римскому пресвитеру Гаю мерещилось, что ему известна могила Петра «на Ватикане» и могила Павла - близ «дороги на Остию». Со времен же Константина Великого могилу Петра чтили в соборе Св. Петра, одновременно продолжая ее там искать. Историческая достоверность захоронения Петра на месте собора этим не доказывается, этим доказывается, в лучшем случае, что во времена Константина уже существовала вера в это. Тогдашняя же вера не более доказательна, чем вера сегодняшняя26.
В действительности под собором Св. Петра (на месте, близ которого некогда находился Фригианум, святилище богини Кибелы) находили множество языческих захоронений - только в ходе последних раскопок было обнаружено не менее 22 гробниц и два кладбища27.
Насколько ничтожным оказался результат ватиканских исследований, настолько пышным цветом цветет литература вокруг этого. К 1964 г. на эту тему уже имелось около 400 публикаций с разнообразными мнениями - «от самых наивных восторгов до самого решительного отрицания выводов из археологического исследования». Таков вердикт Энгельберта Киршбаума/ Engelbert Kirschbaum, которому самому следовало бы отказаться от прежних слишком оптимистических суждений. Раскопки Гризара/ Grisar, его товарища по Ордену, «недостаточно финансировались», а раскопки археолога из Силезии Йозефа Вильперта, которого Киршбаум величает «уважаемым», научная общественность обходит молчанием как «прискорбную неудачу ученого весьма преклонного возраста»28.
Иезуит Киршбаум, в свою очередь, выстраивает «целую цепь доказательств» подлинности могилы Петра. Однако затем он вынужден «признать, что отдельные ее звенья могут иметь иное толкование: ныне мы имеем только место, место захоронения апостола, но мы не имеем никаких материальных остатков той могилы». Итак, мы имеем старую могилу - какое счастье! Но «никогда не сможем узнать, кто же был в ней захоронен». Даже о том, как выглядела знаменитая могила, Киршбаум «не может сказать ничего определенного… Скорее всего, это была бедная могила…» Короче, так что же они нашли? Иезуит говорит уклончиво: «могила, состоявшая всего из пары камней. Когда их подняли, от могилы ничего не осталось…»22
10
Так называемая «присяга вере», введенная папой Пием X в J907 г., которую должны были давать священники при рукоположении и ежегодно повторять ее, осуждая ересь «модернизма». (Примеч. пер.)