С того дня медведь стал приходить к лесозаготовителям почти ежедневно. Но трудился он не всегда одинаково: иногда чуть не полштабеля сплавлял, а иногда ограничивался всего несколькими бревнами. И всегда убегал туда же — вниз по течению. Заинтересовавшись медвежьей работой, лесозаготовители подглядели, куда он спешил каждое утро. Увидели его в километрах в полутора на отмели. Шлепая лапами по воде, он вылавливал и выбрасывал на берег рыбу. Она была как неживая: ни одна не прыгала в траве, не шевелилась. И тогда все стало ясно: медведь выуживал из Бюрисы глушеиую рыбу! Бревна, сваливаясь в воду с высокого обрыва, иногда попадали в косяк хариуса, глушили рыбу, а течение ее прибивало к пологому берегу.

Об этих проделках медведя рассказал техник-строитель А. Максаев.

За пределами инстинкта

Итак, в фактах «необычного» поведения животных недостатка нет. Весь вопрос в том, как их объяснить. Установлено, что в основе психической деятельности животных лежит механизм рефлекса — ответная инстинктивная реакция организма на те или иные воздействия. Но разве мы не видим во многих и многих случаях того, что выходит за рамки инстинкта? Нередко на этот вопрос следует категорический, без тени сомнения ответ — не выходит! Каждый новый факт, новое наблюдение отвергаются только потому, что они противоречат утвердившемуся мнению. А проблема остается, остаются сомнения, поскольку традиционные объяснения поразительных случаев поведения животных далеко не всегда убеждают.

Кто не знает, что бобры отличные строители. Удивляют не только размеры плотин, которые возводят эти животные, но и умение найти самое удобное место для запруды и разнообразие типов бобровых жилищ. Мы привыкли объяснять это тем, что искусство бобров — одна из форм приспособления к условиям жизни, выработанная в процессе многовекового развития данного организма. Говоря короче, это инстинкт, сложная цепь безусловных рефлексов, не имеющих отношения к сознанию. Но… как вы объясните такой опыт. В плотину, построенную бобрами, у ее основания вставили дренажную трубку. Вода стала уходить из запруды. Животные быстро заметили неладное. Они тут же стали надстраивать плотину сверху, как поступали при ее постройке. Вода продолжала уходить. Что делать? Бобры начали искать причину. Обнаружив конец трубки в запруде, животные тщательно закупорили его илом. Но исследователи, предвидя такой результат, заранее проделали в дренажной трубке несколько боковых отверстий. Через них вода продолжала уходить. Перекрыть их бобры как ни старались, не могли. Не дали результата и их усилия замазать илом наружный конец трубки — мешала сильная струя воды.

Уже эти действия животных весьма затруднительно объяснить «слепым инстинктом». Они сделали еще большее: не добившись успеха, бобры принялись перестраивать всю плотину, изменили ее форму так, что основание плотины оказалось ниже стока воды через трубку. Дело было сделано.

В интересном фильме, отснятом Киевской киностудией, «Думают ли животные?» есть такой эпизод. Крысе предлагается «подумать», как достать пищу, лежащую в чашке на верхней полке. Ниже этой полки есть еще одна, к которой приставлена лестница. По ней животное взбирается на первую полку. Лакомый, так вкусно пахнущий кусок сыра теперь еще ближе, но дотянуться, допрыгнуть до него нельзя. Тогда крыса притягивает к себе легкую лестницу, приставляет к верхней полке и добирается по ней до пищи.

А на какие «выдумки» способны иной раз наши ближайшие родственники в мире животных! Хотя бы вот такой пример. В металлическую трубку помещали вкусную пищу и давали обезьяне (шимпанзе) металлический стержень. Не долго размышляя, она доставала из трубки с помощью стержня приманку. Затем задачу значительно усложнили. Теперь у обезьяны в руках был диск, сделанный из мягкого материала. Из такого материала можно было слепить стержень. И шимпанзе додумался это сделать. Отрывая от диска куски пластичного материала, обезьяна смастерила подобие стержня и снова добралась до вкусной пищи. Оцените по достоинству эту операцию: животное не только научилось пользоваться орудием для добывания пищи, но и сумело изготовить такое орудие!

Не шагнула ли в этом эксперименте обезьяна в область человеческого сознания? Нет, дальнейшие опыты показали, что она была не более чем смышленое животное. Когда ей дали диск из другого материала, гораздо более твердого, обезьяна не смогла ничего сделать. Она грызла диск зубами, старалась разломить его на части руками и только. Применить для обработки диска рубило, которое ей давали в руки, обезьяна не догадалась. Не помогло даже то обстоятельство, что экспериментатор наглядно показал шимпанзе, как следует пользоваться рубилом. Разума и сноровки первобытного человека обезьяне явно не хватает. Но и об одном инстинкте в таких случаях говорить не приходится. Бесспорно, что помимо него у высших животных есть другой, более сложный, в той или иной мере осознанный механизм для выработки поведения в изменяющихся условиях среды.

Мысли заведомо спорные

Мне думается, что ошибочно полагать, будто животному не нужен разум, не нужна смекалка. Казалось бы, куда надежнее его защищает врожденный инстинкт. Он срабатает в нужный момент — и сработает лучше, чем если животное вдруг решит поразмышлять, что ему следует сделать в создавшейся ситуации.

Только что родившийся звереныш, слепой и беспомощный, настойчиво тянется к соскам матери, еще не сделав первого шага в мир, не ведая ни о чем и ни о ком. И это дает ему возможность остаться живым, не умереть в первые же дни от голода… Молодые пауки без какой-либо помощи родителей сами начинают ткать паутину. Утята, выведенные курицей, без обучения, при первой же возможности лезут в воду — их гонит туда инстинкт предков и они находят там свою стихию.

Все это так. Но задумаемся над другим вопросом: а достаточно ли животным одних предупреждений инстинкта. Не ставит ли их реальная жизнь в такие условия, когда помимо родового инстинкта требуется — с необходимостью! — собственный жизненный опыт, а когда его нет, то и сообразительность — в самом прямом значении этого слова? Думается, именно так в жизни животных и происходит. Ведь готовых ответов на все случаи жизни у инстинкта животных нет и не может быть. Речь идет, конечно, прежде всего о высокоразвитых — млекопитающих и птицах. В борьбе за свое существование многие из них приобретают «личный» жизненный опыт. Поведение этих животных достигает подчас такой сложности, что не остается сомнений в существовании конкретного (пусть самого элементарного!) мышления. Примеров тому великое множество. В Англии, как и во многих других странах, молочники каждое утро развозят бутылки с кефиром, молоком, сливками, оставляя их у порога дома. Все шло хорошо до тех пор, пока какая-то голодная синичка не продолбила у бутылки крышку из фольги. В бутылке оказались вкусные и питательные сливки. Начало было положено! Прошло совсем немного времени, и опыт этой птички переняли другие синицы. И — что самое поразительное — таким же разбором у подъездов домов стали заниматься и их французские родственницы.

Особенно понравились синицам сливки. Кефир и молоко нравились меньше. И птички без большого труда разбирались в том, какого цвета крышечку следует продолбить, чтобы добраться именно до сливок. О сообразительности синиц можно рассказать больше. Ученые подвешивали внутри бутылки на нитке кусочек сала. Голодные птицы пытались склевать его через стекло. Ничего не получалось. Тогда они садились на горлышко бутылки и после долгих «размышлений» начинали тянуть ниточку клювом, чтобы извлечь из бутылки приманку.

Нитка слишком длинна. Синица не может вытянуть приманку за один раз. Как быть? На помощь привлекаются лапки. Птица придерживает одной лапкой нитку, пока не перехватит ее клювом снизу. Сообразительность приносит плоды — синичка сытно покушала. На Галапагосских островах водятся вьюрки. Их любимая пища — личинки, живущие в коре деревьев. Клювом этих личинок не достанешь. Вьюрок вооружается острой и тонкой иглой кактуса, и с ее помощью извлекает личинок из самых мелких щелей.