Когда, наконец, они снова смогли усесться, то уставились друг на друга с подрагивающими от смеха губами.

Элизабет прочистила горло.

– Забавная. Должна сказать, что она забавная.

Эмили воспользовалась случаем отточить свои способности в прекрасном подражании судейскому тону ее дяди.

– Да, Элизабет, я полагаю, что каждый мог бы извлечь отсюда здравый урок. – Личина судьи исчезла, и в глазах Эмили заплясали смешинки. – Думаю, это лучшее, что она когда-либо написала.

– Ты ведь не прочла все, что она писала. У нас никогда не было на то времени. И помимо прочего нечестно сравнивать серьезную работу с комедией.

– А я думаю, что он повлиял на нее, – заявила Эмили.

– И совершенно в безнравственную сторону, – признала Элизабет.

– Он будит в людях дьявола. Так говорил папа.

– Он и в Робине пробудил чертенка, – улыбнулась Элизабет. – Боженьки, каким непослушным он стал, когда вернулся. И как он нас смешил, бедный малыш.

Глаза Эмили наполнились слезами:

– О Лиззи, как же я скучаю по нему.

Элизабет крепко обняла ее:

– Я знаю.

– Я хочу, чтобы мы вернулись в Лонглендз, – произнесла Эмили, вытирая глаза. – Я знаю, что их там нет. То, что лежит в склепе, это не они. Но Лонглендз – наш дом, и там пребывают их души, всех их. Здесь нет ни одного Мэллори. Даже в виде привидения. Тетушка Доротея так давно замужем, что забыла, каково это – быть Мэллори.

– Я собираюсь выйти замуж за какого-нибудь младшего сына, – заявила Элизабет, – потому что младшие сыновья почти никогда не ведут себя должным образом. Раз уж дядя Вир не живет в Лонглендз, может, он нам позволит там оставаться. Я постараюсь поймать мужа в первый же мой сезон. Это всего лишь через шесть месяцев. Потом к нам приедешь ты и будешь жить с нами. И ты никогда не выйдешь замуж, так что можешь остаться в Лонглендзе навсегда. И присматривать за детьми.

Эмили согласно кивнула:

– Думаю, так и должно случиться. Только ты не обязана выходить за кого-нибудь вроде дяди Джона. Я знаю, он хороший, но предпочтительнее, чтобы ты нашла кого-то не столь нудного.

– Вроде Диабло, ты имеешь в виду?

Лиззи прижала руки к груди. Природа еще не наградила ее тем, что с полным правом можно было назвать бюстом.

– Да, похожего на Диабло.

– Ну, тогда давай изучать его описание с тем, чтобы я точно знала, кого искать.

Элизабет взяла «Аргус» и открыла страницы на «Розе Фив».

В следующую среду Вир и Берти сидели в «Мясных деликатесах», подкрепляясь после изнурительных часов последних приключений Миранды из «Розы Фив».

– Миранда обманула змей, чтобы выбраться из гробницы, – говорил Вир своему спутнику за обедом. – Она и охрану, то бишь Диабло собственной персоной, обхитрит и удерет из темницы, попомни мои слова.

Берти подцепил на вилку еще кусок мяса.

– Ну, я не знаю, – протянул он. – Думаю, они теперь с нее глаз не спустят, кабы чего не выкинула, потому что она уже раз пыталась, и ничего не вышло.

– Ты же не можешь верить, что бесполезный козырный валет Орландо вытащит ее.

Жуя, Берти потряс головой.

– Тогда как?

– Ложка, – произнес Берти. – Вы забыли о ложке. Я так понимаю, она будет рыть тоннель.

– Ложкой – выход из темницы?

Вир подхватил кружку с элем и отпил.

– Хотел добавить, она сначала ее заточит о камни, знаете ли, – разъяснил Берти с набитым ртом.

– О да, заточенной ложкой можно сделать все, что угодно. Осмелюсь предположить, она даже найдет способ пробраться сквозь решетки.

Взгляд Вира задержался на журнале, лежавшем подле локтя Берти.

Поначалу у Вира не было намерений знакомиться с этим плодом фантазий по имени Миранда. На другой же день после столкновения с прогулочной тростью он начал читать старые номера «Аргуса», взятые у Джейнза, исключительно ради того, чтобы надлежащим образом определить, каким образом работает изощренный ум мисс «Подлая Атака Исподтишка» Гренвилл. Начал он с первого же издания, в который она внесла свою лепту. На странице, представлявшей ее статью о судебном преследовании за долги, находилась иллюстрация к «Розе Фив». С картинки взгляд его сместился ниже к тексту.

И следующее, на чем он поймал себя, он уже прикончил вторую главу и роется в груде журналов, оставленных Джейнзом на столе в библиотеке, выискивая следующее по порядку издание.

Короче, его, как и половину человечества, зацепила история Сент-Беллаира. Хотя Вир и не показывал вида, этим утром он жаждал заполучить последний только что вышедший из-под пресса номер гораздо более страстно, чем Берти.

На обложке свежего номера было изображено скопище мужчин и женщин, столпившихся вокруг стола с рулеткой. Заголовок гласил: «Мисс Колесо Фортуны». К этому времени уже знакомый со стилем драконши Вир определил, что сия надпись – не ее рук дело.

Хотя она не брезговала сочинением каламбуров, но обычно не пользовалась такими банальностями. Более того, ничтожная игра слов с трудом соответствовала тонкому юмору и крайне язвительному содержанию сопровождавшей ее статьи.

В которой, кстати, герцог Эйнсвуд отнюдь не фигурировал.

В предыдущем номере его карикатурный портрет украшал обложку в виде рисунка, занимавшего две полосы. На первой полосе его изобразили простиравшим руки и сморщившим губы, как бы умолявшим драконшу о поцелуе. Она же на том рисунке сложила руки на груди, задрала нос и повернулась к Виру спиной.

На второй полосе он явился миру в виде жабы, одетой в герцогскую корону, безнадежно смотревшей вслед удалявшейся фигуре мегеры. Надпись в пузыре над ее головой гласила «Не вините меня. Это была ваша идея». А под рисунком шла подпись «Поцелуй Леди Грендель снимает чары».

Драконша написала сопроводительную статью-пародию в стиле «Беовульфа», озаглавив ее «Битва Титанов на Винегар-Ярде».

«Это просто точный образчик ее бесстыдства, – подумал Вир. – Только потому, что она держит под каблуком множество желчных писак и болванов, она воображает себя Титаном».

Потревожите меня снова, Эйнсвуд, и я по-настоящему причиню вам боль.

О да, и у него, последнего из негодников Мэллори, аж поджилки затряслись. Конечно, ему ли не бояться? Ему, выстоявшему перед Лордом Вельзевулом, перед всеми его шестью с половиной футов смертоносной жестокости. Сколько раз Дейн произносил подобные угрозы тем самым хриплым суровым тоном? Хотя те угрожающие ноты были нешуточными, чтобы заставить дрожать и Вира Мэллори.

Неужто мисс «Царь Иван Грозный» Гренвилл на самом деле считает, что может запугать его?

Замечательно, пусть себе считает, решил он. Он предоставит ей время. Недели. Пусть наслаждается своим мнимым триумфом, пока не заживут его многочисленные порезы и синяки. А по прошествии дней тщеславие ее раздуется, а бдительность ослабнет. И тогда он преподаст ей урок или два. Вроде «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность» (Книга Притчей Соломоновых, гл. 16 – Прим.пер.), или «чем выше вознесешься, тем больнее упадешь».

Давно пора ей упасть с пьедестала, куда ее возвело тщеславие. Давно ей пора очнуться от иллюзий, что она более чем ровня любому мужчине, и что ношение брюк и подражание мужскому племени делает ее неуязвимой.

Он-то знал, что это не так.

Под маскарадными масками и бравадой скрывалась девочка, играющая в притворство.

И поскольку он находил сие забавным, точнее восхитительным, если уж на то пошло, то пока решил дать ей поблажку.

Он не станет унижать ее при всем честном народе.

А будет единственным свидетелем ее низвержения.

Каковое непременно будет включать, как он уже решил, ее падение в его объятия и прямиком в его постель.

И ей это придется по душе, она признает, что ей нравится, и будет умолять о большем. Тогда, если доведется ему испытать приступ милосердия, он снизойдет до ее мольбы. И тут…

И тут в столовую ворвался какой-то мальчишка.

– О, помогите, пожалуйста, помогите, – кричал ребенок. – Там дом обрушился, а внутри остались люди.