Она уселась на кровати, спустив ноги на прохладный паркет. Против собственной воли она повернула голову и снова взглянула на журнал, лежавший на мраморном ночном столике. Специфика ее профессии была такова, что общаться с красивыми, обаятельными мужчинами ей приходилось постоянно. Тем не менее в Моргане Деверо было что-то особенное, такое, что неудержимо притягивало ее взгляд, от чего у нее сосало под ложечкой и трепетали губы. Она, казалось, ощущала его жадный рот на своих губах, чувствовала тяжесть его тела, словно он лежал на ней, силу его рук, как будто он сжимал ее в объятиях.

«Все это внушила мне здешняя атмосфера», — уговаривала себя Ребекка, закрывая дверь на галерею, чтобы без помех переодеться к ужину. Она стянула с себя тонкую ночную рубашку и небрежно швырнула ее на кровать. Заметив свое отражение в большом старинном зеркале, она замерла. К ее щекам приливал румянец, грудь была высокой и полной, соски крупными и твердыми. В ее фигуре не было ничего общего с однообразными мальчишескими формами современных фотомоделей. У нее была женственная фигура, изящная и складная. Ребекка была ею довольна.

А нравится ли такой тип фигуры Моргану Деверо? И с чего бы ей в голову лезет подобная чепуха? Ребекка мысленно обругала себя за глупость. Кому интересно, что нравится, а что не нравится этому человеку? Уж во всяком случае, не ей! Он не значит для нее ровно ничего, кроме того, что служит, в некоторой степени, связующим звеном между ней и ее прапрабабушкой. Не более того.

Она быстро натянула одежду, решив, что сегодня вечером должна выглядеть как можно более просто, по-домашнему. В статье упоминалось, что у Деверо был дом в Новом Орлеане. Вполне возможно, что он живет главным образом там и она вообще не встретится с ним и течение всего своего пребывания здесь.

И может статься, это будет лучше всего. Если уж фотография так подействовала на нее, то она вовсе не хочет видеть оригинал. Гораздо безопаснее для нее держаться подальше от этого человека.

«К черту безопасность!» — это было первое, что пришло в голову Ребекке, когда в тот же вечер ее познакомили с Морганом Деверо.

Она сидела на веранде с Деллой и ее мужем Джеком, бывшим школьным учителем, и, наслаждаясь свежим вечерним ветерком, потягивала вкуснейший персиковый крюшон. Он был теплый, сладкий и полон персиков, которые Делла собственноручно консервировала с добавлением бренди. Для аромата она добавляла специи. Супруги Майклс после ужина уехали в Новый Орлеан в джаз-клуб.

Собачий лай заставил Ребекку повернуть голову. Она увидела высокого мужчину, направлявшегося от небольшого кирпичного домика, почти не видного среди покрытых мохом дубов, к главному зданию.

Черный лабрадор, трусивший рядом с ним, оставил хозяина и кинулся вперед. Он вбежал на веранду, виляя хвостом и вывесив язык, поколебался несколько секунд, а затем двинулся к Ребекке и уселся возле нее, требуя внимания.

Ребекка не могла не откликнуться на столь ясно выраженную просьбу. Засмеявшись, она погладила собаку по голове. Ответом ей было довольное ворчание, и пес улегся у ее ног.

— Джестер знает, как подойти к женщине, — произнес глубокий мужской голос.

Ребекка подняла голову и взглянула на говорившего. Странный трепет пробежал по ее телу, словно взгляд стоявшего перед ней мужчины ласкал ее всю с головы до ног. Такого мгновенного, глубокого и мощного сексуального влечения она еще не чувствовала никогда в жизни. Она ощутила его столь остро, что у нее перехватило дыхание, как будто ее поразил удар молнии.

— Мы не встречались раньше? — спросил Морган. Он знал эту женщину. Что-то говорило ему об этом. Каким бы странным это ни казалось, он узнавал ее. Невидимые узы внезапно связали их.

— Разумеется нет, — прервала его Делла. — Ребекка, это мой кузен, Морган Деверо, — представила она его светским тоном, совершенно не замечая, что с ними происходит. — Морган, это Ребекка Фрезер.

Пожав друг другу руки, Морган и Ребекка почувствовали, как между ними пробежал электрический разряд. В воздухе сгустилось напряжение, словно летняя гроза, обещающая прохладу, а вместо этого лишь усиливающая зной.

Морган сел напротив Ребекки, не в силах отвести от нее взгляда. Она притягивала его, как магнит притягивает к себе металл. Сквозь стеклянные стенки бокала он исподтишка разглядывал ее. Цвет ее лица напоминал персик, золотистые волосы имели теплый натуральный оттенок. Глаза чудесного голубого цвета, ни темные, ни светлые. Белая хлопчатобумажная майка подчеркивала красивые изгибы ее тела, так же как и короткая юбка. Длинные открытые ноги. Интересно, они действительно такие гладкие, какими кажутся? Какое упоительное, должно быть, ощущение, если они обовьются вокруг его собственного обнаженного тела!

Взгляд Моргана жег Ребекку огнем. Он не был наглым или грубым — такого рода взгляды она прекрасно знала: нельзя жить в Нью-Йорке и избежать их. Взгляд Моргана был другим, чувственным и волнующим. Ни с чем подобным она еще не сталкивалась.

Это испугало Ребекку. Она всегда была уверена в себе, в собственной защищенности. Но вот, пяти минут не прошло, как она встретила этого мужчину, и все ее бастионы рухнули.

Снова.

Она снова слышала таинственные слова, звучавшие в ее мозгу.

О Боже, что происходит с ней?

Что происходит с ним?

Пусть она думает, что он самый невоспитанный человек на свете, но он не может не смотреть на нее. Ему казалось, что он видит кого-то давно знакомого, но немного изменившегося. Воспоминание, затерянное в глубинах памяти и пытающееся вырваться на свободу.

Происходящее с ним удивило Моргана. Обычно он не давал эмоциям захлестнуть себя — ни в жизни, ни в работе, умел совладать с собственными чувствами. Порывистость или необузданность отнюдь не были нормой для него. И вот он чувствует, что сейчас сгребет сидящую перед ним женщину в охапку и унесет прочь, лучше всего к себе в спальню, и там запрется с ней от остального мира.

Он страстно, мучительно желал ее. И — странное дело — это томительное желание было как будто знакомо ему. Словно где-то, когда-то он уже вожделел ее столь же неистово.

К чему, черт возьми, все это приведет?

Когда он наконец отвел от нее взгляд, Ребекка потянулась к китайскому подносу, на котором стояли бокалы с крюшоном, и взяла себе еще один. Ей необходимо было сосредоточиться хоть на чем-то, и она отчаянно пыталась снова овладеть собой.

Легкий светский разговор лился, возглавляемый словоохотливой Деллой. Она направляла его, не давая угаснуть, а Ребекка и Морган время от времени вставляли ничего не значащие замечания. Они были полны друг другом и тем скрытым от посторонних глаз влечением, которое возникло между ними.

— Какие у вас планы, мисс Фрезер? — спросил Морган.

Ребекка быстро облизнула пересохшие губы:

— Ну, я собираюсь осмотреть несколько зданий на Ривер-Роуд, немного поездить по окрестностям и поискать места для съемок, а затем познакомиться с Новым Орлеаном. Знаете, погулять по нему, побродить по магазинам, взглянуть на достопримечательности — в общем, обычная туристская программа, но, думаю, я смогу так почувствовать атмосферу города, а это поможет мне сделать героев более живыми.

— Не нужен ли вам гид?

Ребекка чуть не свалилась со стула при этом вопросе. Его помощь была бы для нее бесценной — и очень опасной.

— Я как-то не думала об этом, но, разумеется, было бы хорошо, если бы со мной был кто-нибудь знающий эти места, — ответила она.

— Отлично.

Услышав предложение Моргана, Делла разинула рот. Морган всегда ревниво оберегал собственный покой и независимость. А теперь, совершенно добровольно, жертвует своим временем, ломает свое расписание, чтобы служить сопровождающим этой женщине. Что случилось?

— Какое время вас устроит? — спросил он, допивая чай со льдом.

Ребекка наблюдала за его движениями.

— Может быть, девять?

Морган поднялся со стула, и Джестер запрыгал вокруг него.

— Прекрасно. Значит, в девять, — согласился он. — А теперь, если вы извините меня, я вернусь к своей работе.