Не расплескав озорства океанов,

Может, я чувствами забелладонюсь,

Может, я сердцем замарихуанюсь.

Трезвый, не трезвый, и пьяный, не пьяный,

Сумрачный, но не в коллапсе инферно,

Выпущу заново в космос стеклянный,

Жидкий, по сути, комочек из нервов.

Зримое, ты ощутимо сегодня,

Дальнее завтра окажется рядом…

Мне бы сто лет… нет, ещё бы две сотни

Вёсен и лун, торжества и прохлады!

Кто я?

Да ТОТ, безответственно ждущий!

Где я?

Да здесь на назначенном месте,

Осознающий, гребущий, жующий,

Смертный до вопля из глотки, хоть тресни!..

Не обладаю несметною силой,

Не понимаю предвидений лживых!..

Шар на ладонях, какой ты красивый

С лентами рек и гористых прожилок…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Берёза в белом танце

С кленёнком-оборванцем,

А я к ним третьим лишним,

Да ничего не вышло!

Они почти раздеты,

На них листочки крапом,

А я в пальто из драпа

И пахну винегретом.

Ах, белая берёза,

Я от мороза розов,

А ты снежинкой-льдинкой

Без летней пелеринки!

Смешная ты какая,

Какой я непутёвый

С горячими руками

И с песнею не новой!

А вежливый кленёнок

По-юношески тонок,

Обвешан снегирями

И грудь целует даме…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Что ты, город, творишь с непоседой?

Я серебряной ложкой к обеду,

Ты горбушкою хлебной черствелой

Хочешь смять меня и переделать!

Я непротив, чтоб суп сухарями

Загустить…

Мне надкушеный пряник

Что-то в горло ползёт неохотно,

Словно сон после бани субботней.

Мне сейчас бы две кружки хмельного,

Да устойчивость выплеснуть снова

На расхристанный к дьяволу остов,

Не желающий врезаться в простынь!

На подушке и тени и мраки,

День за днём как всегда одинаков,

И, конечно, опять мне не спится,

И луна надоедливой спицей

Прорывается через ресницы,

Не желая от глаз отразиться…

Что ты делаешь, город, с поэтом,

Нахватавшимся кордебалетов

И шагнувшим за сотни изгибов

Алкогольно-тряпичных улыбок?

Медный звон от разбитых нейронов

Снежным комом по белому склону

Седины или первой пороши –

Это я, мой последний хороший!

Был ли первый?

А кто меня знает,

Если с возрастом ширится наледь,

Охлаждая притихшие чувства

Балаганного в прошлом искусства!

Впрочем, я и сейчас скоморошу,

Выдираю себя из пороши,

Подаю уходящему руку:

Будь здоров и приветик супруге! –

Загрузив его капелькой боли,

Растворённой внутри алкоголя…

Знаешь, город, я, кажется, вспомнил –

Ты не утро, ты лишняя полночь,

Я – грустящий по вере паломник

И певец,

Но не в хоре,

А сольный!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Я кому-то причинил много боли!

Где-то как-то и зачем почему-то

Отшагал я эту жизнь шалопутом,

Отлетал над голубицами кречет,

Не деля себя на чет и на нечет!

Я кому-то причинил много боли!

Вьётся серое перо по-над полем,

Белый пух туманит лико рассвета…

Я прошу у всех прощенья за это!

Кто-то точит на меня злое жало,

Ухожу я по асфальтам к вокзалу,

Дрогнут шпалы, скорый поезд умчится,

Не догнать меня израненым птицам!

Да и нужен ли я им, перемятый,

Опушёный по вискам белой ватой,

Принимающий разлуку без боли,

Как актёр, уже ушедший из роли?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Ветер ууу кричит в отдушине-трубе,

Сигарета зацепилась за губу,

Дым прокашлял серой струйкой по судьбе

И уполз на встречу с этим ветром УУУ.

Ванной комнате разруха не грозит,

Кафель чист и кран не падает в отруб.

Проживавший до меня здесь индивид

Был хозяйствен, но ушёл в песчаник вглубь.

Треснул сердцем… ну, да пух ему в пески!

Он туда, а я сюда душою всей

То ли греть себя у ласковой руки,

То ли жечь её горячностью своей.

Будь, что будет… размышляю и курю.

Дым клубочком – и в отдушину клубок.

А снаружи лёд хрустит по ноябрю.

Задымлю я, видно, белый потолок…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В просвете между днями,

Меж Завтра и Вчера

Я проживаю с вами,

Носители добра;

Ценители портвейна,

Любители борщей

И подвигов семейных

На пене простыней.

На часиках двенадцать,

Чёт-нечет при нуле,

Есть время посмеяться

Тем, кто навеселе,

И поделиться шуткой

С тем, кто от жизни пьян

В дрезину, в сиську, в дудку,

В галошу, в драбадан!

Итак, застыло время,

Кукушка ни ку-ку,

И стрелки, словно лемех,

Пространство не секут.

Страна на переломе,

По графику подъём,

И – не срывайся в омут,

Мой всероссийский дом!

Ага! – воскликнет недруг, --

Нашёлся патриот

За тыщи километров

От нашенских забот;

Донашивая хлопок

От брежневских времён,

Молчал бы там в Европах,

Не нужен твой трезвон!

А я и не трезвоню –

Обозреваю даль –

И бьётся в подоконник

Привычная печаль:

Мне в Завтра бы с тобою

Войти,

И по росе

Пить небо голубое,

Единое для всех!

«»»»»»»»»»»»»»»

Март шагает по асфальту,

В лужах лёд дробит на смальту,

Частокол сосулек влёт

Обратив в хаос из нот.

Кап-кап-кап, стекают ноты,

Обнажаясь при полёте:

До чего же чистый он,

Наш хрустальный перезвон!

Поэтические руки

Отфильтровывают звуки,

Превращая их букет

В удивительный сонет.

Дальше -- больше и цветнее –

Ломкой сказочной камеей

Первоцвет на грудь Земли

Ляжет.

А потом шмели

Май-апрель снесут дуплетом

В обязательное лето,

Расхохочется весна:

До чего же я смешна!

Ой, смешна ли?

Не поверю,

Ты не выглядишь тетерей,

Ты не бережёшь себя,

Жизнь рождая и любя!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я по жизни пробежал напролом,

Спотыкаясь и крича в небеса,

Стрелки времени углом да углом –

Чёрно-белая моя полоса...

Разнобокое моё житиё,

И такому несказанно я рад,

Ничего, что выстывает бельё,

Если в мире снегопад или град.

Перемелются года на муку,

По любви не проскрипят жернова,

Не накатит ей разлуку в строку

Заполошная моя голова...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Нужно уметь говорить слова,

Чтобы они дошли до людей

Безо всякого торжества

И насильственности идей;

Необязательно светочем быть,

Праведником или Христом –

На примере своей судьбы

И доходчивым языком

Объясни непонятливому, зачем

И почему в этом мире мы

Гасим клинышек на свече

Перед натиском полутьмы...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Испытывая жизнь на прогиб,

Набросив звёздные плащи,

Воюют сумрачные боги...

Трещи, Вселенная, трещи!

Стекают искрами кометы

С беззвучных пламенных мечей

И наблюдает кто-то Третий

За поединком силачей.

Регулировщик он, Вершитель,

Хранитель истины и лжи,

Ему до ятя и до фиты

Букашки, люди и стрижи.

Бог Зла не выдержит сраженья,

Уйдёт в туманность на века –

Земля очистится от тленья,

Вздохнёт легко наверняка.

А если бог Добра, изранен,

Сбежит в зазвёздную юдоль,

Нас будут новые тираны

Лопатить поперёк и вдоль.

Вершитель холоден, бесстрастен,

Ему Вселенная – кино,

А мы -- колода карт в две масти,

Или костяшки домино...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Травостой густой в июле,

Пчёлы тяжкие, как пули

На излёте...

Мёда в них

Под завязку.

А в тени

Улья вытянулись в ряд...

Жизнь, тебе я очень рад!

Щедро радости транжиря,

Поскитаться бы по миру,