Лирическое
Посвящается Всемирному дню поэзии 21 марта
Над Москвою ранняя весна.
Между луж иду я, как по лезвию.
Сколько же оттаяло говна,
И еще Всемирный день поэзии.
По поводу недопущения альманаха “Воздух” на сайт “Журнальный зал”
Из цикла “Стихи о современной русской поэзии”
Увяли розы,
Окончен бал,
Не взяли “Воздух”
В “Журнальный зал”.
Молодые пидарасы (обиженно):
Вернулся Сталин!
Кирдык настал!
И нас не взяли
В “Журнальный зал”.
Старые евреи (угрюмо):
Какой вам зал! Ведь место ваше
Под шконкой, около параши!
Все вместе:
Вагон навоза
Зазря пропал,
Не взяли “Воздух”
В “Журнальный зал”.
Безнадежная песня
Вот трясут мои плечи:
— Эй, мужчина, не спать!
Остановка конечная!
Вылезай, твою мать!
Из автобуса в вечер я
Неуклюже шагнул,
Взяв клеенчатый, клетчатый,
Челноковский баул.
И от станции в сторону
Я побрел вдоль оград,
Где стоит над заборами
Ядовитый закат.
Не сверкает здесь золото,
Здесь огни не горят,
Ни деревни, ни города,
Слобода да посад.
Здесь Всевышний насупился,
Здесь ни моря, ни гор,
На бесплодных, на супесях
Здесь живут с давних пор.
Под свинцовыми тучами
Возле мутной реки
Эти люди живучие
Словно те сорняки.
Налетали татары ли
Лютой смертью в седле —
Царь с князьями-боярами
Хоронился в Кремле.
Чтоб со стен белокаменных
Наблюдать, как горят
Городские окраины,
Слобода да посад.
Но чуть пепел рассеется
И отхлынет номад,
Воскресал вроде Феникса
Разоренный посад.
Сквозь кострища, проплешины,
Толщу снега и льда
Пробивались, сердешные,
Как в саду лебеда.
Крыши дранкою крыли,
Расцепляли вагоны.
Наполняли бутыли
Голубым самогоном.
Вешали занавески
Не бедней городских,
Громыхали железками
В небольших мастерских.
В огородах потели,
Запасали компот,
Пропивали в неделю,
Что скопили за год.
Чтили батьку усатого
И, как камень ко дну,
Уходили солдатами
На любую войну.
На Страстной яйца красили,
Чтоб держаться корней,
Отмечали все праздники
Девять дней, сорок дней…
И под пенье метели
У заклеенной рамы
Телевизор смотрели
Долгими вечерами.
Где на главном канале
Политолог-еврей
Все запугивал вами
Малолетних детей.
Здесь любили подраться.
Ловко били под дых.
На субботние танцы
Не пускали чужих.
Здесь в глухих подворотнях
Набирали ребят,
Кого — в Черную сотню
Кого — в красный Джихад.
Славить мудрость начальства,
Разгонять гей-парад,
Ты на все ведь согласна,
Слобода да посад.
Пели песни кабацкие,
Рвали воротники
Слободские, посадские
Вы мои земляки.
Помню комнатку спальную,
Где ковер на стене,
Шкафчик с плошкой хрустальною,
Ветка вишни в окне.
Детский взгляд из-под челочки
Насторожен и смел,
И три книжки на полочке
Серии ЖЗЛ.
В синей стираной маечке
И в спортивных штанах
Вот сижу я на лавочке,
С мятой “Примой” в зубах.
От летящего времени
Безнадежно отстав,
Я глазами похмельными
Провожаю состав.
Подражание Дмитрию Александровичу Пригову
Вот радиоведущий Пидарас
Мне сообщает, затаив дыхание,
Что щас споет поющий Пидарас,
И я скорей напряг свое внимание,
А тут телеведущий Пидарас
Немедля обратил мое внимание,
Что щас танцующий станцует Пидарас,
Имеющий заслуженное звание.
И вот выходит на подмостки Пидарас,
Вокруг него нездешнее сияние.
Его подстриг парикмахер Пидарас,
Его наряд придумал Пидарас,
Его в стихах восславил Пидарас,
Нарисовал художник Пидарас,
Запечатлел фотограф Пидарас,
Поставил представленье Пидарас,
И это они сделали для нас,
Для эстетического воспитания…
А мы, козлы…
Эх!