У моря
С. А. Риттенбергу
I. «Был день у моря, и вечер у моря…»
Был день у моря, и вечер у моря,
И ночь на морском берегу.
Был солнечный ветер, в синем просторе
Купавшийся на бегу.
А после заката, что плыл над водою
Багрянцем на мокром весле,
Был ветер стремительный, с бледной звездою
На длинном, туманном крыле.
Был ветер, летевший в раскрытые руки,
Был шум широкой волны,
И голосом друга после разлуки
Был гул морской глубины.
И сердце хранит: на пляже пустынном
Бессмертных волн разговор,
Над счастьем моим, над берегом длинным
Огромный летящий простор.
II. «Качались, мотая черной хвоею…»
Качались, мотая черной хвоею,
Тяжелые ветки сосны,
И пахло смолой и сухой чешуею
От желтой рыбацкой луны.
По дымному морю лунной дорогой
Взволнованный ветер летел,
И веяло с юга душной тревогой,
И тучей край неба темнел.
Вздымались порывисто легкие сети,
Развешанные на шестах.
Задев их крылом, скрывался ветер
Непойманной птицей в кустах.
И снова летел он, взрывая море,
Неверный, ласковый друг,
Непойманным счастьем в лунном просторе
Выскальзывая из рук.
Август
На темном дереве буфета,
На белых изразцах печей
Дрожат закатные отсветы,
Густое золото лучей.
На этажерке отблеск алый,
Тюль на окне огнем сквозит,
И в темной вазе флокс повялый
В сиянье розовом горит.
В саду — предчувствие тревоги,
Осенних горестных потерь.
Печальный август на пороге
В распахнутую веет дверь.
…О ночи, об огнях созвездий
В сырой, холодной тишине,
О старом доме, об отъезде,
О завтрашнем последнем дне…
А кресла в расстановке чинной
Как будто думают о том,
Как им в нетопленой гостиной
Стоять всю зиму под чехлом.
Отъезд
Моей матери
Из комнаты моей, крестясь, выходим.
В последний взгляд стараюсь все вобрать.
Грустны цветы при пасмурной погоде:
Им — отцветать, мне — уезжать.
Последний раз тропинкою к воротам.
Покинутый сереет в роще дом.
Сейчас он скроется за поворотом
Воспоминанием и сном.
И день за днем, звено к звену в цепочке,
Сомкнутся вновь в нерасторжимый круг,
И будут лишь письма косые строчки
Нести тепло родимых рук.
Разлука нарастает мерным гулом
Автобуса стремительных колес,
И вот уже в лицо мое пахнуло
Волной бензина, пыли, слез.
Дом
От сырости, от старости
В морщинках мелких дом.
Осенний ветер в ярости
Всю краску сбил дождем.
Но по стенам некрашеным
Разросся виноград,
В цветном окошке башенном
Горит густой закат.
Закат сгорает розовый,
И старый дом грустит,
И желтый лист березовый
Над крышею летит.
А ночью, ветром сдвинутый,
Навстречу облакам
Плывет мой дом покинутый,
И шпиль, как мачта, прям.
Плывет в осеннем холоде,
Под сосен долгий стон
Ко мне в далеком городе
И в мой вплывает сон.
Осенняя улица
Асфальтовая мостовая
В разводах мокрых огней,
И катится дробь дождевая,
Подпрыгивая, по ней.
Из желоба хлещет фонтаном,
Стучит по крышам домов,
По шелковым барабанам
Качающихся зонтов.
А ветер, врываясь с разбегу
Под зонтики из-за угла,
Подбросить их хочет к небу,
Где туча гнездо свила.
…И помнит о солнечной были
Один лишь, нежен и чист,
К подножке автомобиля
Приставший кленовый лист.
Осень
В бассейн залетевший хрупкий кораблик
Попутного ветра в прошлое ждет.
Снуют по аллеям проворные грабли,
Волну рыжеватую гонят вперед.
В прозрачной чаще обуглились ветки,
Рябиновым пламенем опалены,
И струны стальные вокруг беседки
Для музыки ветра обнажены.
Шуршит, рассыпается ломкое лето,
Уже неживое, в морозном сне,
Уже отлетевшее в облаке света,
Застывшее в вечной голубизне.
И листьев опавших беспомощный шорох
Все дальше, все глуше… Сливаясь со мглой,
Бредет, выметая последний ворох,
Метельщица Осень с черной метлой.