— Простите, — оставляя её на полу, попросил Дарнет.

Гыгы, поторапливая, вывел их во двор. Оба не могли надышаться вечерней прохладой, невероятно свежей после смрада подземелья. Лошадей наемников не было. Видимо, парни отбыли по очередному поручению чародея. Что ж, можно считать это большой удачей.

Двигаясь вдоль стены, они добежали до ворот. На заборном выступе сидел Бубу, разинувший пасть при виде пленников.

— Открой дверь! — велел Дарнет, пригрозив ему мечом.

— Много захотели, — выставил напоказ громадные зубы Бубу.

— Открывай, не то к чёртовой матери снесу тебе башку!

— Вот уж тогда я вам точно не открою.

Бубу посмотрел поверх головы Избавителя. Тот оглянулся на стоявшую сзади Лейлини, вернувшую на миг утраченное самообладание. Одним взмахом руки она могла покончить и с братом, и с его возлюбленной. Но отчего-то медлила, не иначе как обдумывая новый план мести.

— Дай им пройти, — наконец, велела она Бубу. — Пусть уходят.

Всё ещё ожидая от сестры подлого удара в спину, Дарнет следил за ней, пока медленно поднимались скрипучие ворота. Нет, она не остановила брата, позволив ему выйти за пределы двора. Но при этом проводила таким взглядом, что всё захолодело внутри.

— Что нам теперь делать? — наблюдая за скачущим Гыгы, спросила Алеврелийя. — Мы ведь рассчитывали на помощь твоей сестры.

— Обойдемся своими силами. Что-нибудь придумаем.

Думать придётся долго и обстоятельно. Они остались без денег и поддержки. Из одежды – только то, во что одеты, а приближаются осенне-промозглые холода. Ни искра-дара, ни колдовского порошка.

К полуночи они вернулись в городок, отыскали Гостевой Дом и попросились на ночлег, предложив в качестве платы уцелевший браслет Алеврелийи. Хозяин, не пуская их на порог, долго разглядывал рубины, вправленные в золото, и хмурился.

— А они точно настоящие? — с недоверием посмотрел он на Избавителя. — Ну, глядите, коли ворованный…

Он протиснулся в проем и впустил в залу полночных гостей. Заведение для такого городишки оказалось неплохим. В предоставленных покоях было чисто и уютно. Широкая кровать, задернутая балдахином, застелена мехами. В камине потрескивал огонь, бросая красноватый отсвет на каменные стены. Поблескивала чистая вода в железной лохани.

— Я обойдусь, — сказал Дарнет, уступив воду девушке. — Просто обмою ссадины, чтобы перевязать, и хватит с меня.

Алеврелийя скрылась за ширмой, завешала её одеждой и, судя по всплескам воды, опустилась в лохань. Дарнет нашел в шкафу простыню и принялся рвать её на ленты. Ничего, браслет с лихвой покроет расходы хозяина Гостевого Дома, так что не обеднеет.

Присев на кровать, он обматывал плотной материей запястья. Крик Алеврелийи заставил его подскочить и броситься к ширме. Завернув за неё, он вначале не понял, что происходит. Девушка, выгнувшись, билась под водой, отчаянно хватаясь за бортики лохани. Со дна из растущего черного пятна тянулась морщинистая рука, ухватившая её за волосы. Дарнет никак не мог оторвать от локонов скрючившиеся пальцы, пока не додумался обрезать стиснутую в кулаке прядь. Подхватив трясущуюся от ужаса девушку, он вытащил её из лохани. Рука утопленницы лихорадочно поскребла ногтями дно, выискивая свою жертву, а потом уползла в лазейку загробного мира. Чёрное пятно уменьшилось в размерах и незаметно исчезло вовсе.

— Всё обошлось, — успокаивал Дарнет прижавшуюся к нему Алеврелийю. — Отныне я всегда буду рядом и никому не позволю причинить тебе вред.

Обернув полотном, он взял её на руки и отнес в комнату. Уложил на кровать и накрыл теплыми лоскутами меха. Алеврелийя, окончательно вымотавшись, лежала с закрытыми глазами, а Избавитель сидел рядом и разглядывал её. Иногда она хмурилась, о чем-то размышляя, и невольно сжимала его пальцы. Полукружья ресниц бросали на веки дрожащие тени, между бровями пролегали две острые морщинки, губы едва заметно сжимались.

Когда она окончательно погрузилась в привычную неподвижность, Дарнет высвободил руку и расставил вокруг кровати подсвечники. Нарисовав между ними защитные знаки, опустился на манящее ложе и следом заснул.

Проспал двое суток, восполнив иссякшие силы.

Немного подлечившись, они решили больше не задерживаться в этом городке, так как в любой момент на них могли выйти либо Избавители, либо наемники Лейлини, либо сам оскорбленный Волуд. Но прежде чем отправляться в дорогу, нужно обзавестись всем необходимым. Честным путем разжиться не получилось.

— Как знаешь! — потерял терпение Избавитель и наставил меч на упрямого торговца зажиточной торговой лавки. — Тебе же хуже!

Он бросил мужику взятый здесь же аск и велел складывать в него всё, на что укажет. Торговец затряс щеками, начал подмигивать одним глазом, но послушно бросал в мешок дорогие вещицы. Алеврелийя стояла в дверях, осматривая людную улицу. Зевак возле дома не толпилось, потому свидетели могли быть только случайными.

— Соль класть? — пробормотал торговец, взяв тяжелый мешочек.

— Молотые зеркала, стеклянный порошок, пепел можжевельника.

Дарнет забрал протянутый аск и попятился к выходу, всё ещё направляя на торговца острие меча. Выскочив из дома, они быстрым шагом свернули в переулок. Вывалившийся следом торговец, озираясь и хватаясь за седины, созывал на помощь. Дарнет сжал руку Алеврелийи, и они побежали, оглядываясь и расталкивая прохожих, пытаясь скрыться от бросившейся следом шайки. Местные обыватели куда лучше знали все ходы и выходы, потому постоянно выныривали из разных закоулков и вставали на пути. Ясное дело, они хотели получить украденное, а не помочь торговцу.

В итоге загнали беглецов в ещё закрытую для посетителей Приемную Залу. Напуганные прислужницы, побросав тряпки и лоханки с водой, разбежались и попрятались. Зато выскочивший из кухни управляющий подбоченился, разглядывая прижавшуюся к двери пару.

— Что здесь происходит? Кто вы такие и что вам надо?

— За нами гонятся. Не выдай, хозяин. Не дай беде случиться.

Мужчина потоптался и задержал взгляд на набитом доверху заплечном мешке.

— Ясно, воры, стало быть. И не мечтайте, что я буду вас покрывать.

Поскользнувшись на мокрых плитах пола, он гордо удалился на кухню. Но, тем не менее, отсылать в гильдию донесение не спешил. Дарнет прижался к двери и прислушивался: снаружи было тихо. Похоже, гнавшаяся за ними шайка потеряла их из виду. В любом случае, лучше отсидеться и отправляться в путь вечером.

Часа через два Приёмная Зала открылась для посетителей. Дарнет решил, что сейчас для них полезнее быть на виду. Устроившись за столиком, они отвернулись к окну и для видимости крутили в пальцах стаканы, терпеливо дожидаясь темноты. За окном стоял по-осеннему пасмурный и холодный день. Свет нехотя проникал через полупрозрачные стекла, потому в зале висел полумрак.

Гостей, пожаловавших погреться и отведать горячие напитки, собралось человек десять. Все жались к огромному камину, потирая замерзшие руки и шмыгая носами. Многие жаловались, что холода в этом году пришли небывало рано.

Дарнет скорее по инерции, чем предчувствуя опасность, бросил взгляд на открывшиеся двери и стиснул в руке хрустнувший стакан. Алеврелийя, вскинув на него глаза, тоже обернулась и охнула. В залу вошли Исполнители и, задержавшись у входа, внимательно осмотрели сидевших за столиками людей. Стоявший впереди всех Ойли Вайгур уставился на Избавителя, а потом и на Виализонию.

Тут же потеряв к остальным посетителям интерес, Исполнители направились к Дарнету и выстроились полукругом. Переливаясь блеском чешуйчатых костюмов, слаженно положили ладони на рукояти мечей.

— Что ж, я тебя предупреждал, — не глядя на Дарнета, разочарованно напомнил глава. — Давал шанс спастись, но ты им не воспользовался.

— Не жди, что я смиренно покорюсь твоей воле.

Ойли Вайгур глянул на него и насупился. Не ожидал, что всё зайдет так далеко и отступник осмелится поднять меч на людей. Более того – людей из отряда Оссэ – единственных, кому позволено карать неугодных сообществу Избавителей.