Дорога назад оказалась удивительно короткой, словно пещера за время, которое они находились без сознания, уменьшилась вдвое. Выбравшись наружу, они застыли в изумлении: когда заходили в пещеру, на улице стояла зима, хоть теплая, но зима. А сейчас, судя по напоенному ароматами трав и цветов воздуху, буйной зелени деревьев и кустарников, изумруду ближайших горных склонов, лето было в полном разгаре. На площадке перед пещерой не оказалось трупов, да и вообще это место в летнем убранстве выглядело другим. Они поднялись на площадку, где обнаружилась тропинка, которая вывела их через улавливатель на шоссе.

Автомобилей они не увидели, но это вызвало меньшее удивление, чем то, что они оказались посреди лета и не обнаружили трупов, следов перестрелки. Несмотря на то что близился вечер, было довольно жарко, и Русик стянул с себя толстый свитер, оставшись в рубашке, которую наполовину расстегнул, а Павел снял с себя пиджак и галстук. Хуже всего пришлось Маре, которая не могла снять ни джинсовую курточку, под которой прятала золотую маску, ни теплый джемпер. Автомобильное движение по шоссе было довольно оживленным, но никто не останавливался на призывные взмахи руками Русика и Павла. Мара молча стояла в сторонке, анализируя странности, с которыми они столкнулись.

«Пока ничего особенного не происходит — проезжающие автомобили почти не отличаются от привычных нам. Неужели мы впали в состояние, схожее с летаргическим сном, и проспали до лета? Предположим, это так, но нас обязательно нашли бы в пещере после того, как милиция обнаружила перед входом трупы, иначе куда бы они исчезли? Но этого не произошло. Вещи, верхняя одежда также куда-то запропастились, хотя подземный зал в пещере довольно большой, и, может, я просто не смогла их отыскать в темноте? Ведь бубен, фляжка, другие ритуальные предметы оказались на месте».

Наконец призывы подействовали — остановился серый от пыли микроавтобус, за рулем которого восседал одетый лишь в шорты краснокожий здоровяк-бородач с солидным животиком, свидетельствующим о пристрастии его хозяина к пиву, с торчащими во все стороны волосами, затмившими даже прическу Русика.

— Шеф, подбрось до Феодосии, — попросился Павел.

— А лучше до Симферополя, — добавил Русик.

— Ребята, я здесь три десятка лет катаюсь, а о таких поселках и не слышал. Могу подбросить до ближайшего города, а я следую до Таврополиса.

— Таврополис нам подходит! — вмешалась в разговор Мара. — До него ехать далеко?

— Часа полтора. Ладно, садитесь, только вы чудные какие-то, — согласился бородач.

В микроавтобусе водительское сиденье было отгорожено от салона, лишь сверху оставалась прозрачная раздвижная перегородка. Мара села на переднее сиденье рядом с водителем, а мужчины разместились в салоне.

«Сам ты чудак, — подумал Павел. — Не знать, где расположен Симферополь! Наверное, приколист. А вдруг мы попали на телепередачу «Смешные розыгрыши»? Еще не хватало, чтобы я засветился на телеэкране, тогда Важе будет совсем просто меня найти». Павел внимательно осмотрел салон, но ничего похожего на скрытые камеры не обнаружил. Он терялся в догадках, что это с ними происходит, но не мог найти ответа. Лишившись автомобиля, он почувствовал себя беззащитным, кроме того, пропало пальто, в котором находился в потайном кармашке почти весь его денежный запас. Теперь он мог рассчитывать только на те деньги, которые остались в портмоне, общая сумма вряд ли превышала полтысячи долларов. И для жизни, и для солидной игры этого было явно мало.

Русик ни о чем особенном не раздумывал, полностью полагаясь на Мару.

Тем временем Мара завела разговор с водителем.

— Таврополис — это большой город?

— Самый большой на нашем полуострове — столица. А вы что — здесь в первый раз?

— Да, первый. Отдыхаем.

— Приехали издалека?

— Можно и так сказать. Из Киева, — соврала Мара.

— Даже не слышал — наверное, глухая провинция.

— Типа того.

Она уже не сомневалась, что ритуал позволил им уйти в Иной мир, куда много лет тому назад ушел вождь Тиург с остатками племени. Вот только теперь она растерялась, так как ее мечты не распространялись далее того момента, когда она добудет древнюю маску Орейлохе. Маска теперь у нее, но как дальше поступить? Наверное, будет правильно обратиться к таким же жрецам, как и она сама.

— В Таврополисе много храмов богини Орейлохе?

Водитель рассмеялся.

— Вы там, на материке, думаете, что у нас каменный век и мы поклоняемся древним языческим богам. Конечно, у нас нет храмов этой древней богини. Это уже история. Еще при Тиурге Завоевателе было покончено с язычеством и все стали поклоняться богу Бодну, что позволило объединить народы, жившие на полуострове. А сейчас у нас каждый верит во что и в кого хочет. Я вот верю только себе.

— Так, значит, культ богини Орейлохе никто не проповедует?

— Конечно нет — я о такой богине и не слышал. Может, кто-то, у кого с головой не в порядке, и занимается этим, или ради понтов.

— Таврополис — это название города произошло от названия народа тавров?

— Не знаю — о таком народе не слышал. Впрочем, этот город сменил очень много названий, а это, наиболее древнее, прижилось.

— Я слышала старинную легенду о народе, который пришел с вождем Тиургом из Большого мира и ожидает возвращения магической золотой маски Орейлохе. Тогда они смогут вернуться обратно в Большой мир, — осторожно фантазировала Мара.

— Не знаю, может, и есть такая легенда, только нет уже Тиурга, а тем более Большого мира.

За окнами проплывали города и селения. Пока Мара не заметила большой разницы в архитектуре городов, за исключением того, что улицы были несколько шире и попадались дома куполообразной формы. И вначале охватившее ее чувство эйфории — «я нахожусь в Ином мире! Я сделала это!» — постепенно угасло, уступив место тревоге: «Что делать дальше? Куда идти?»

К Таврополису подъехали уже в темноте, и бородач спросил:

— Вам куда надо?

— Нам поближе к центру, — сказала наобум Мара.

— Мне туда соваться нельзя со своим шкарабаном — сегодня режве. От того места, где высажу, вам надо будет пройти метров пятьсот — я покажу направление.

Чем ближе подъезжали к центральной части города, тем шире становились улицы, выше дома, тем больше было света от уличной рекламы и праздничной иллюминации. Тротуары были полны спешащих и спокойно прогуливающихся людей в праздничных блестящих одеждах.

— А что такое режве? — спросила Мара.

Водитель посмотрел на нее, как на полоумную.

— Это праздник города. В этот день у нас происходит костюмированное шествие — режв.

— Вроде карнавала в Бразилии?

Но девушка была удостоена лишь недоуменного взгляда водителя, которого, похоже, странности попутчицы уже начали раздражать.

— Все. Выходите, — сказал водитель, останавливая микроавтобус.

— Спасибо, — поблагодарила его Мара и вытащила из кошелька купюру в пятьдесят евро. — Этого достаточно?

— А что это такое? — спросил бородач, крутя бумажку в руках.

— Плата за проезд. Деньги.

— Деньги? А, кроули! Ха-ха! У нас такие не ходят. Других нет?

— Есть, но тоже вряд ли подойдут, — и девушка показала содержимое кошелька.

Бородач вздохнул и отобрал для коллекции сына еще купюру в пятьдесят гривень и, повертев в руках стодолларовую купюру — «Уж слишком блеклая — смотреть не на что», — оставил и ее.

Спутники ожидали Мару уже на тротуаре, с удивлением крутя головами по сторонам. По ним было заметно, что за дорогу они между собой раззнакомились и с Русика спала присущая ему угрюмость.

— Мара, ты можешь сказать, куда мы попали? А то Русик тут такую фантасмагорию мне рассказал! — обратился Павел к девушке.

— Мы оказались в Ином мире, — кратко пояснила Мара.

— Все так просто — в Ином мире! Оказывается, туда проще попасть, чем выехать за границу. Что это такое? И как долго мы здесь пробудем?

— На эти вопросы ответить не могу. Поживем — поймем.