ПСИХОТЕРАПИЯ
Это фиксация,
а не страсть роковая.
Это фрустрация,
а не смерть никакая.
И не песнь лебединая это,
а сублимация.
Страх пресловутой кастрации.
Я понимаю.
Ну-с, давай, диагност!
Это, в сущности, тост.
Так махнем же по первой, не чокаясь!
* * *
Хорошо быть безумным поэтом
в окруженье нормальных людей!
Но открою тебе по секрету —
сих, последних, давно уже нету.
Бездна бездну зовет к ответу,
пустотой громыхая своей!
НОЯБРЬ 2001
Сексуально и ментально
озабоченный тотально,
смысл бессмыслицы фатальной
взять пытаюсь в толк
(как пьянчужка в долг).
Так живу я без зазренья,
несмотря на угрызенья,
материально и морально
неустойчив, как листок,
как листочек календарный
за прошедший год,
как осины лист, дрожащий
в сумерках осенней чащи,
иль медлительно кружащий
над зерцалом вод,
где двойник все ближе кружит
(рвется ввысь, видать)…
Да садись уж в эту лужу
(фигурально и буквально)!
Хватит трепетать!
ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ
Нет – увы – никакой я не зайка уже
(ни в смысле Чуковского, ни, тем боле, Киркорова),
и не вещая птица над Ледой.
Вот сравненье другое,
не простое, а золотое,
вот метафора сказочно точная:
его били-били – не разбили
дед и баба
(т. е. всякие объективные
социально-политические
и социокультурные
тяготы и лишения),
а мышка бежала
(ах ты, мышка моя!),
хвостиком махнула —
оно и упало.
И разбилось.
И что уж теперь завывать-призывать
всю королевскую рать?
И вся конница эта,
и сам Король
не имеют значенья,
не играют роль
в этом свете,
на этом свете.
А что будет на том,
мы узнаем потом,
мы узнаем потом, без сомненья!
Так лежу я и жду продолжения.
ПИНАКОТЕКА
2. ГРАВЮРА ДЮРЕРА
Смотри, как этот хлюст охаживает дуру!
И гульфик парусом раздулся, и трещит
от мяса лиф…
Но изощренность
и тонкость линий холодны настолько,
что даже если б из кустов скелет
осклабившийся не грозил косою,
все ж было бы нетрудно уяснить,
что плоть, хоть и жестока, но сама
так беззащитна, что почти невинна.
* * *
Была такая песенка
во времена Хрущева,
как бы антисоветская,
ироничная как бы,
очевидно, стиляжья
по происхожденью
(впрочем, черт ее знает —
может, в истоке
шутка эстрадная
куплетистов-сатириков?):
«Не ходите, дети, в школу!
Пейте, дети, кока-колу!
Заводите радиолу!
И танцуйте
рок-н-ролл!»
О, как мы мечтали об этом!
О, как мы мечтали!..
И, судя по всему воспоследовавшему, —
только об этом.
Странно и страшно,
но надо признать.
ОБЗОР ПРЕССЫ
Свобода от…
Свобода для…
Свобода, бля!..
ПО ПРОЧТЕНИИ АЛЬМАНАХА «ВРЕМЯ Ч»
Другие времена, другие вдохновенья…
Я помню, как, совсем без драки
попав в большие забияки,
клеймил я то-та-ли-та-ризм!
Певцы возвышенной печали
мне снисходительно пеняли
за грубый утилитаризм
и неуместный прозаизм.
И вот минуло четверть века,
и те же самые певцы,
и их птенцы, и их отцы
вдруг оказались храбрецы,
тираноборцы и абреки!
А я опять с дурацким понтом,
позоря гражданина сан,
скачу седым Анакреонтом,
нос ворочу, как Пиндемонти
среди воинственных граждан…
Какое все же наслажденье
следить времен коловращенье!
В КОМИССИЮ ПО РЕФОРМИРОВАНИЮ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА
Предлагаю —
вместо латинизма «интеллектуалы»
говорить и писать «интеллектуальцы»,
как сербы и хорваты.
(Я сам это слышал
в фильме Кустурицы.)
И звучит, согласитесь, как-то роднее,
и гораздо больше подходит
славным носителям
этого не очень определенного звания.
Например —
«Один интеллектуалец
засунул…» и т. д.
А интеллектуалки пусть остаются, как были.
Ибо среди них попадаются прехорошенькие.
Впрочем, не часто.