"Даже если это произойдет, однако, у нас есть… договоренности на месте, о том, что, по крайней мере, десяток членов Ассамблеи потребует объяснений. Имеется также вероятность — которую, честно говоря, я нахожу особенно пикантной — что Беовульф будет исполнять ведущую партию. В то же время, мы запустим нашу первую волну "спонтанного восстания против пограничной безопасности и её тирании". Когда это произойдет, наступит момент открытого выступления Фактора".
Выражение его лица стало более решительным, и он наклонился немного вперед, по направлению к камере.
"Основная работа должна быть проведена на местах, и до сих пор дела идут, как планировалось. Всегда возможны изменения, и очень важно реализовать следующий этап надлежащим образом. Только с одним или двумя исключениями, все "аннексии" первой волны должны выглядеть как добровольное Присоединение, а эти исключения — если они случатся — должны быть очень тщательно выверены. Я знаю, мы говорили об этом, но позвольте мне еще??раз подчеркнуть, что хотя мы выбрали все эти системы, поскольку заинтересованы в их промышленном и экономическом потенциале, абсолютно необходимо, чтобы Присоединение выглядело как полезная, добровольная ассоциация. Таким образом, если выяснится, что некоторые из ваших целей не желают добровольно присоединиться, оставьте их пока в покое. Еще будет время, чтобы захватить их позже, а в ближайшем будущем, и это гораздо более важно, должно быть очевидно, что вы все действуете исключительно в целях самообороны в условиях неудержимого распространения хаоса и анархии".
Он снова сделал паузу чтобы подчеркнуть сказанное, а затем откинулся в кресле поудобнее.
"Я прекрасно знаю, что все вы уже слышали всё это." Он слегка улыбнулся. "Рассматривайте, это как последние напоминания режиссёра непосредственно перед подъемом занавеса. Или, что более вероятно, считайте это завистью." Его улыбка стала шире. "Все вы начнете действовать в ближайшее время. Я только что понял, насколько я бы хотел делать то же самое, и оказывается, я не настолько философ, насколько себя считал. Так что полагаю, в действительности, я сейчас занимаюсь нытьем из-за чувства разочарования".
Он широко улыбнулся, затем пожал плечами.
"Но, пока я ною, давайте обсудим мои опасения о возможных проблемах с нашими детьми. Клинтон, я знаю, что вы и принц Феликс были друзьями в течение многих лет, но наш последний анализ показывает, что парламент Зигфрида, скорее всего, откажется, по крайней мере на начальном этапе, когда вы пригласите Феликс присоединиться к Фактору. С нашей точки зрения это выглядит как альянс — по крайней мере, на данный момент — возникший между самыми консервативными дворянами, опасающимися потерять имеющуюся власть, и растущим бизнес-классом Зигфрида, который боится увидеть, что правила меняются именно тогда, когда он находится на грани приобретения значительного политического влияния. Меня беспокоит, что вы и Феликс так близки. Я думаю, что он, скорее всего, попытается продавить Присоединение, и, по мнению наших аналитиков, шансы на провал составляют около сорока процентов. С другой стороны, сама природа альянса, которого мы опасаемся, означает, что, в конечном итоге, интересы дворянства и промышленников разойдутся и даже вступят в прямой конфликт. Устойчивое ухудшение ситуации даст эффект, и, по прогнозам тех же аналитиков, вероятность того, что Зигфрид, в конечном счете, попросит о присоединении к Фактору составляют более девяноста процентов, если мы изящно продемонстрируем, что готовы принять их нынешний отказ. Таким образом, я полагаю, что Вам надо воздействовать на Вашего давнего партнера по фехтованию более деликатно. Приглашение должно быть продлено, но необходимо подчеркнуть, что для него…"
"Ну, полагаю, в конце концов, я должен был получить слово" мрачно сказал Уильям Александер.
Он и его брат сидели у бассейна, наблюдая за плававшей кругами Хонор. Граф Белой Гавани держал в руке глиняную кружку с пивом, и в его голубых глазах плескалась тревога, когда он видел с какой целеустремленностью и грацией дельфина плавает его жена. Она всегда любила плавать, но её сосредоточенность, то, как она растворилась в физической нагрузке, как если бы пыталась спрятаться от всего, была чем-то новым для неё. Это было то, чего он никогда не замечал за ней раньше, и это беспокоило его больше, чем он готов был признать. Обеспокоенные его почти так же, как кошмары он не должен был знать, что она была с. Судя по глазам Нимица, развалившегося в соседнем шезлонге, и пристально следившего за Хонор, Нимиц тоже был обеспокоен.
Хотя, признал граф, вероятно не по тем же причинам. Нимицу не нравилось горе Хонор, или ее мечты, или — особенно — ее грызущее беспокойство по поводу неутихающего горя отца, но древесного кота ничуть не смущало, то что она намерена сделать с нападением на Сфинкс. На самом деле, он был согласен с ней, всеми фибрами своей души. И при этом он не сомневался ни на мгновение, что она добьется успеха. Несмотря на гораздо более реалистичное понимание военных реалий, Хэмиш, обнаружил, что разделяет уверенность Нимица, но он был глубоко обеспокоен высокой ценой, которую она могла бы заплатить, чтобы добиться этого успеха.
Пытаясь понять, насколько она все еще страдает, ты съедаедаешь себя изнутри, признался он самому себе. Тебе придется задаться вопросом, хватит ли всей мести во вселенной что бы исправлять это.
Он откинул эту мысль в сторону и посмотрел на Уильяма.
"Есть ли у нас какие-либо идеи, от куда это просочилось?" спросил он.
"Не совсем." Барон Грантвилль пожал плечами, затем отпил из своего стакана чай со льдом. "Все же это прибыло откуда-то с Беовульфа. Я думаю, что возможный источник Патриции Гивенс слил это намеренно, хотя я не могу понять, почему. Или может быть просто некоторые Биовульфские журналисты решили что чтото затевается в Лиге. Так или иначе, кошка сбежала из мешка, мы же не будем настолько глупыми, чтобы пытаться это отрицать."
"Это было бы выдающийся глупостью," согласился Белая Гавань.
"Я знаю. Фактически, если бы это не просочилось самостоятельно, то мы должны были бы скоро сообщить новости самостоятельно. Так что, в некотором смысле, это только форсировло события немного ранее, чем мы планировали. Но это все еще остается вопрос, что нам с этим делать."
"Делать с этим?" повторил Белая Гавань, выгнув бровь в явном недоумении. "Делать с чем?"
"С тем, как мы отреагируем публично", объяснил Грантвилль небольшим раздражением. "В частности, с тем, почему это пришло как утечка, а не от нас, Ты знаешь, насколько важно, что мы — "
Он внезапно остановился, глаза сузились в резком подозрении, затем фыркнул на быструю усмешку брата.
"Я предполагаю, ты думаетешь что ты умный, Хэм?" сказал он сухо.
"Может и нет, но по крайней мере у меня есть чувство юмора," ответил Белая Гавань.
"Это мнение одного человека."
Белая Гавань усмехнулся. Это на самом деле не было не очень смешно, но все что могло развлечь Уильяма даже кратко, стоило того, на данный момент.
"Как мы будем реагировать?" спросил он довольно серьезно.
"Ты узнаешь об этом в одна девятнадцать ноль-ноль, по местному времени," сказал ему Уильям. "Именно тогда Элизабет выступит в прямом эфире по всей системе."
Выражение лица Елизаветы Винтон был торжественным, когда она смотрела с ХД дисплеев по всей Бинарной Системе Мантикоры в то время как совершенно ненужное официальное вступление подошело к концу.
Выступление было сделано, не потому что ее кто-то не мог узнать, хотя, как правило королева Мантикоры редко выступала с обращением к своим подданным. Фактически, в эти дни она не могла. Она не могла одновременно обратится даже ко всем жителям "Старого Звездного Королевства", гораздо меньшего чем Звездная Империя, так как никто не мог передать сигнал через гипер канал к Звезде Тревора или Терминал Рыси. Обычно, когда она публично выступала, это были сравнительно небольшие собрания — "общие собрания", собрания общественных организации, благотворительных обществ, и подобные мероприятия.