— В чем дело? — спросил недовольный мальчик.

А подушка со стоном ему отвечает:

— Нет, нет, это слишком грустная история! — и ревет дальше.

— Лучше расскажи, может, легче станет, — сказал ей мальчик.

— Нет, я лучше спою, — ответила подушка и как затянула:

Закончив петь, подушка чуть не подавилась слезами.

— А разве у ножей бывают мушки? — спросил мальчик.

— При чем здесь ножи? — спросила подушка, сглатывая слезы. — У этих воров были и пистолеты! И вообще, это песня, печальная песня! В ней может быть что угодно!

— Да, и вправду печальная, — сказал мальчик, — но зачем ворам нужен был пух из подушек?

Подушка перестала рыдать и обиженно воскликнула:

— Как зачем? Наверное, они хотели набить этим пухом свои подушки.

— Почем же они не украли целые подушки, а зачем-то убили их и вынули пух? — снова спросил мальчик.

— Потому что эти воры гадкие, мерзкие, отвратительные! — завопила подушка, так что мальчику пришлось перевернуть ее и улечься сверху.

Но с мальчиком разговаривали не только неодушевленные предметы, но и животные. У него жила кошка по имени Пантеруша. Пантеруша много умничала и задавалась. Она думала, что она принцесса мира и все должны ее слушаться.

— Привет! — говорила она мальчику. — Я приказываю тебе меня гладить.

— Ну ладно, — отвечал мальчик и гладил кошку.

— Гладить, гладить, — мурлыкала кошка, — а теперь я играть, и прыгать, и шкакать! Шкакать, шкакать, шкакать!

И начинала носиться по комнате.

— Я главнее всех, — часто говорила ему Пантерушка. — Когда я ходить, все мне преклоняться. И твои игрушки тоже.

— Серьезно? — удивлялся мальчик.

— Твоя игрушка-медведь посвящать мне стишки! — гордилась Пантеруша.

— Какие? — интересовался мальчик.

— «У Пантеруши длинный хвост, который тянется до звезд!» — мяукала кошка.

«Ничего себе! — думал мальчик. — Мой медведь — поэт». Он подходил к медведю, которого звали Лао-цзы и брал его на руки.

— А еще я воин, — бурчал медведь, — и мне три тысячи лет.

Кошка Пантеруша часто вскакивала на медведя и скребла об него когти, а медведь ей рассказывал про то, как он победил один миллион врагов. Мальчик знал, что медведь — лгун и все выдумывает, но никому не говорил об этом и даже нацепил на него свою любимую медаль, которой награждал солдатиков.

Однажды его сестра заметила, что мальчик разговаривает с животными и неодушевленными предметами, и сказала:

— Как ты с ними разговариваешь? Они же не умеют говорить!

— Умеют, — отвечал мальчик.

Тут сестра начала громко смеяться над мальчиком и показывать на него пальцем.

— Ха-ха-ха, хи-хи-хи, хо-хо-хо!

Мальчик подошел к сестре и укусил ее за палец. Сестра заплакала. Пришла мама и поставила мальчика в угол. И тут угол сказал мальчику:

— Привет, мальчик!

— Уходи, — сказал мальчик.

— Я не могу, — ответил угол, — я и так одновременно нахожусь в тысяче мест.

— Как вода? — спросил мальчик.

— Не совсем, — наморщился угол, — вода, она все время убегает, а я — нет. Вот у этой комнаты меня целых четыре. И у стола. И у каждой ножки стола. И даже у телевизора.

Мальчик оглянулся и увидел, что действительно всюду были углы.

— А у меня есть углы? — спросил он у угла.

Угол нахмурился и ответил:

— Нет. Ты слишком плавный. Но если ты согнешь коленки, то получатся вполне себе углы.

Мальчик стал пробовать согнуть себе коленки, но тут его позвали кушать. За столом сидел другой мальчик и улыбался.

— Я Женя, — сказал мальчик. — А ты?

Мальчик задумался.

— Ты Петя, — подсказала мама. — Будете теперь дружить.

Женя и Петя кушали суп и улыбались. Суп молчал, и тарелка молчала, и скатерть не подавала голоса. А потом они пошли играть в солдатиков. А потом гуляли во дворе. А потом вместе рисовали. Когда мальчик Женя стал уходить, Петя очень расстроился, но мама ему сказала:

— Ничего страшного. В следующий раз ты сам пойдешь к Жене в гости.

Мальчик Петя очень развеселился и весь вечер был добрый и послушный. А ночью, когда засыпал, понял, что животные и неодушевленные предметы перестали с ним разговаривать. Кошка только мурчала и топталась на медведе. Подушка не вздыхала. Люстра не хлюпала.

«Ну и хорошо, — подумал Петя, — зато у меня теперь есть друг из живых людей».

И заснул.

Сказка про наоборот.

В одном лесу жили два существа. Того, который мальчик, звали Хапу. А ту, которая девочка, — Харт. Хапу был весь покрыт разноцветной шерстью, а у Харт была одежда, как у человека, только лицо странное.

Целыми днями Хапу и Харт только и делали, что спорили. Харт визжала и сучила ручками, а Хапу глядел на нее, раскрыв добрую пасть, и твердил: «Ах ты мой Хартик!» Отчего Харт еще больше раздражалась и еще больше визжала.

Ну а спорили они из-за всякой мелочи.

— Погода какая-то ветреная, — говорил, допустим, Хапу.

— И вовсе не ветреная, а очень даже стоячая! — злилась Харт.

— Хорошо, стоячая, — соглашался Хапу.

— Так зачем же ты, истукан, брешешь, что ветреная!!! — вопила Харт и громко рыдала.

А Хапу щерил огромную пасть и улыбался.

Ну так вот, однажды Хапу и Харт проснулись утром в своей берлоге и решили жить совсем наоборот. Решить-то они решили, а как такое осуществишь?

— Вот что мы обычно едим на завтрак? — размышлял Хапу. — Червей земляных, гадюк болотных да сухие листья. А теперь нужно есть все наоборот.

— А кто у нас червь наоборот? — спросила Харт, которая очень сильно проголодалась.

— Если червь — это такая вертлявая, скользкая полоска, то червь наоборот — это невертлявая, нескользкая неполоска, — ответил Хапу.

Стали искать. Сначала им попался еж. Он был нескользкий и круглый, но вертлявый. Значит, не годился. Потом откопалась прошлогодняя ледышка. Она была бесформенная и неподвижная, но скользкая. Тоже не то. Потом — хворост. Хворост был набором невертлявых, нескользких… полосок. В сторону!

Эх, так и остались существа голодными-голодными. Решили они пойти побродить по лесу, как обычно, но сразу осеклись.

— Нет, нам нельзя бродить, — завизжала Харт, — давай красться.

— Или скакать! — обрадовался Хапу.

И началось. Хапу разогнался и ну скакать по лесу! До того вспотел, что мокрая шерсть клоками пошла. А Харт то к стволу прижмется, то к земле пригнется, то в овраг провалится. Так и разминулись, кое-как потом друг друга отыскали.

— Ну что, теперь давай разговаривать, — предложил Хапу, тяжело дыша.

— Нет, разговаривать наоборот — это значит молчать, — возразила Харт и стиснула желтые зубы.

Так они и промолчали до вечера, а когда пришла ночь, развели костер и решили не спать до утра. Потому что «спать» наоборот — это как раз-таки «не спать».

Сидят себе у костерка, а мимо девочка бежит. Настоящая. В юбочке, с косичками. Увидела огонек и рядом с существами примостилась.