— Я действительно не понимаю.

— Дело не в религии, мистер Рэмси. Я очень устал и очень одинок. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне, и в первую очередь выслушал меня. Я слишком долго сражался в своей войне, почти один. Сейчас мы все в отчаянном положении, и я больше не доверяю самому себе, не могу принимать все решения. Но вы должны понять всю историю.

Рэмси попросил подождать мгновение, потом пошел и напился из раковины в ванной и еще побрызгал на лицо. — Все это звучит так, как будто вы хотите сообщить мне какую-то тайну, — сказал он, вернувшись обратно. — Во что вы хотите меня впутать?

— Ну, вы же в конце концов юрист, черт побери! Просто выслушайте, пожалуйста, а потом сможете судить сами.

— А почему не майор? Или Кейлин Соренсен — она умная женщина, хотя и немного старомодная.

— Потому что я уже несколько раз подвергал опасности их ребенка, и в результате Кристабель едет с нами. Они не могут быть объективными.

Рэмси побарабанил пальцами по ручке дивана. — Хорошо. Говорите.

— Отлично. — Селларс медленно наклонился назад на подушки стула, двигаясь так аккуратно и расчетливо, как хранитель музея, переносящий хрупкий экспонат.

Которым он и является, подумал Рэмси, если все, что он говорил, правда.

— Первое, — объявил Селларс. — Я наткнулся на проект Братства — сеть Грааля — совсем не случайно. — Он нахмурился. — Этот кусок истории я приберегу для будущего. А сейчас достаточно знать, что, обнаружив их, начал смотреть на развитие их сети с большой тревогой. И не только по альтруистическим причинам, мистер Рэмси. Я наблюдал за угрозой Братства с растущим отчаянием главным образом потому, что понял, что теперь мне придется повременить с самым важным из моих собственных проектов.

— То есть?.. — после долгого молчание спросил Рэмси.

— То есть со смертью. Не то, чтобы это трудно для меня, мистер Рэмси. Напротив. С теми наномеханизмами, которые я приобрел, и с моим оригинальным внутренним устройством, я в состоянии полностью управлять своим телом, и могу одной мыслью остановить поступление крови в мозг.

— Но… почему вы тогда еще жили? Прежде, чем узнали о Проекте Грааль.

— Потому что я долго балансировал на весах, мистер Рэмси. На одной чаше совершенно нормальное желание жить, у меня есть свои радости и интересы, хотя, может быть, одинокие и ограниченные. На другой — боль. Из-за многочисленных операций все, что происходит в моих костях, внутренних органах, даже в гландах… причиняет мне боль. Моя жизнь, мистер Рэмси, наполнена болью.

— Но если вы умеете управлять своим телом, почему бы вам не отключить боль?

— У меня еще не было полного контроля над своим телом, когда я впервые столкнулся с Братством. Сейчас, да, я могу отключить, скажем, чувства в руках и коже, и отрезать свой мозг от остального тела. Но, тогда, что значит быть живым? В моей жизни и так мало физических ощущений — весь мой мир сосредоточен главным образом в сознании, как и у большинства заключенных. Должен ли я отказаться чувствовать, как ветер холодит мне лицо? Вкус еды, которую ем?

— Я… я думаю, что понимаю.

— И, на самом деле, мое время почти истекло, дальше мучаться не имело смысла. Но тут поднял голову проект Грааль, и я не мог не обратить на него внимания. Не думаю, что мне нужно описывать первоначальные шаги — я сеял семена, вот и все. Я хотел найти группу людей, которым можно доверять, научить их всему, что знаю и потом сделать то, что давно хотел. Я даже сказал им свое настоящее имя, так что вы легко можете себе представить, что я не собирался задерживаться надолго! Но с самого начала все пошло неправильно — вторжение на остров Атаско, загадочное поведение операционной системы, мешающее людям, которых можно назвать моими добровольцами, выйти в офлайн — и вот я еще здесь, и даже более нужный, чем всегда.

— Я могу вас слушать. Но что я могу сделать еще?

— Слушать — очень помогает, не сомневайтесь. Какое невообразимое удовольствие — быть способным говорить открыто. Но у меня есть еще очень специфические нужды. Я сражаюсь на многих фронтах, мистер Рэмси…

— Называйте меня Катур, пожалуйста. Или даже Декатур, если Катур слишком неформально.

— Декатур. Очень мило. — Старик медленно мигнул, возвращаясь к своим мыслям. — На многих фронтах. Еще есть маленькая группа наших союзников, буквально находящихся под осадой в Южной Африке. И еще есть различные планы, которые Братство разработало и уже начало осуществлять, надо наблюдать за ними и в некоторых случаях тайно противодействовать. И, самое важное, я постоянно ищу и пытаюсь помочь тем, кого я послал сеть Грааля. И именно туда пойдете вы… и миссис Пирофски.

— Не понял.

Селларс тихонько вздохнул. — Возможно, когда я расскажу вам все, мистер Рэмси, вы поймете, почему я так разочарован и устал. Я пытался связаться с моими добровольцами в системе с того времени, когда я впервые был вынужден бросить их в симмире Атаско, но с того момента, как система Грааль начала функционировать в полном объеме оказалось, что я не в силах прорваться через ее систему защиты. Говорил ли я вам об этой операционной системе? О ее странной тяге к детям? Я обнаружил это, когда на некотором, достаточно высоком уровне процесса, отправил в сеть Чо-Чо, и система просто разрешила ему войти. Не мне, хотя я чего только не делал, чтобы скрыть себя — операционная система всегда останавливала меня, иногда довольно болезненно — но настоящему ребенку разрешено войти внутрь.

— Ну, эти же хорошо, верно?

— Вы не понимаете, мистер Рэмси, а, Декатур, извините меня. Представьте, что у вас есть запечатанный ящичек, полный мелких жемчужин, и тонкая иголка, которой вам нужно пронзить стену ящика так, чтобы она коснулась совершенно конкретной жемчужины, находящейся где-то в ящичке. Что вы будете делать?

— Я… — Рэмси нахмурился. — Ну, наверно даже не буду пытаться. Это вопрос с подвохом?

— Я бы этого очень хотел. Дело в том, что я не могу найти своих добровольцев. К счастью это означает, что Братство тоже не в состоянии сделать это. Во всяком случае один из них, Пол Джонас, которому я помог освободиться, кажется ускользает от них уже довольно долго.

— Но вы сами сказали, что пару раз сумели связаться с ними, верно?

— Да. Я взял Чо-Чо в правильное место. Это была маленькая победа — и я очень гордился самим собой. Вы знаете, как я добился этого? Операционная система — квази-живая нейронная сеть, или что-то в этом духе — восхищается моими добровольцами. Она уделяет им много внимания и тщательно отслеживает все их действия. Поэтому я составил, довольно грубо, их маршрут. Разрешите мне вам кое-что показать.

Селларс махнул рукой, и хай-алай (* игра в мяч, распространённая в Испании и странах Латинской Америки) исчезла с экрана. На ее месте появилось странное изображение: масса зеленых растений, видимая через "рыбий глаз" (* Рыбий глаз — сверхширокоугольный фотографический объектив, который имеет угол изображения, близкий к 180® или больший).

— Это мой Сад, место, где я размышляю, — сказал Селларс. — Или мое te'armunn (* убежище, гаэлик), как я привык называть его на родном языке. Все, что я знаю, отображается здесь в виде деревьев, мха, цветов или травы. То есть вы смотрите не на сад, а на полную картину всей моей информации, в данную секунду.

Вот эта картина была неделю назад. Видите темные грибковые следы, ползущие по земле? Там и там? И еще кое-что очень большое под той поверхностью? Это операционная система. Узел вроде этого, активный, означает, что операционная система прилагает много усилий в этом направлении. Часто — хотя и не всегда — это значит, что система следит за действиями моих добровольцев. Как вы видите, они разбились на несколько групп.

— Значит вы можете использовать ребенка, вроде Чо-Чо, чтобы войти в систему. И, приблизительно, представляете себе где находятся ваши люди. — Рэмси прищурился, осматривая сложные зеленые фигуры. — Тогда в чем проблема?

— Это было неделю назад. А вот то, что сейчас.