* * *
Мне часто бывает трудно.
Но я всё же шучу с друзьями,
Пишу стихи и влюбляюсь.
Но что-то в судьбе моей,
Что, как на приговорённого,
жалостливыми глазами
Смотрят мне вслед на прощание
жёны моих друзей.
И даже та, настоящая,
чей взгляд был изнутри светел,
Что вдыхал в меня свежий, как море,
и глубокий, как море, покой,
Истинная любимая,
кого я случайно встретил,
Обрадовалась,
но вдруг застыла,
столкнувшись в глазах
с судьбой…
Я вами отпет заранее.
Похоронен, как наяву.
Похоронена ваша загнанная,
ваша собственная душа.
Я вами отпет заранее.
Но всё-таки я живу,
И стоит того, чтоб мучиться,
каждый день мой
и каждый шаг.
* * *
Как ты мне изменяла.
Я даже и слов не найду.
Как я верил в улыбку твою.
Она неотделима
От высокой любви.
От меня.
Но учуяв беду,
Ты меняла улыбку.
Уходила куда-то с другими.
Уносила к другим
ощутимость своей теплоты,
Оставляя мне лишнее —
чувство весны и свободы.
Как плевок — высоту!
Не хочу я такой высоты!
Никакой высоты!
Только высь обнажённой природы…
Чтоб отдаться,
отдать,
претвориться,
творить наяву,
Как растенье и волк —
если в этом излишне людское.
Это всё-таки выше,
чем то, как я нынче живу.
Крест неся
человека,
а мучась звериной тоскою.
Влажный снег
1
Ты б радость была, и свобода,
И ветер, и солнце, и путь.
В глазах твоих Бог и природа
И вечная женская суть.
Мне б нынче обнять твои ноги,
В колени лицо своё вжать,
Отдать половину тревоги,
Частицу покоя вобрать.
2
Я так живу, как ты должна,
Обязана перед судьбою.
Но ты ведь не в ладах с собою
И меж чужих живёшь одна.
А мне и дальше жить в огне,
Нести свой крест, любить и путать.
И ты ещё придёшь ко мне,
Когда меня уже не будет.
3
Полон я светом, и ветром, и страстью,
Всем невозможным, несбывшимся ранним…
Ты — моя девочка, сказка про счастье,
Опровержение разочарований…
Как мы плутали,
но нынче,
на деле
Сбывшейся встречей плутание снято.
Киев встречал нас
весёлой метелью
Влажных снежинок — больших и мохнатых.
День был наполнен
стремительным ветром.
Шли мы сквозь ветер,
часов не считая,
И в волосах твоих,
мягких и светлых,
Снег оседал,
расплывался и таял.
Бил по лицу и был нежен.
Казалось,
Так вот идти нам сквозь снег и преграды
В жизнь и победы,
встречаться глазами,
Чувствовать эту вот
бьющую радость…
Двери наотмашь,
и мир будто настежь —
Светлый, бескрайний, хороший, тревожный…
Шли мы и шли,
задыхаясь от счастья,
Робко поверив,
что это — возможно.
4
Один. И ни жены, ни друга:
На улице ещё зима,
А солнце льётся на Калугу,
На крыши, церкви и дома.
Блеск снега. Сердце счастья просит.
И я гадаю в тишине,
Куда меня ещё забросит
И как ты помнишь обо мне…
И вновь метель. И влажный снег.
Власть друг над другом и безвластье
И просветлённый тихий смех,
Чуть в глубине задетый страстью.
5
Ты появишься из двери.
Мы даль открыли друг за другом,
И мы вдохнули эту даль.
И влажный снег родного Юга
Своей метелью нас обдал.
Он пахнул счастьем, этот хаос!
Просторным — и не обоймёшь…
А ты сегодня ходишь, каясь,
И письма мужу отдаёшь.
В чём каясь? Есть ли в чём? — Едва ли!
Одни прогулки и мечты…
Скорее в этой снежной дали,
Которую вдохнула ты.
Ломай себя. Ругай за вздорность,
Тащись, запутавшись в судьбе.
Пусть русской женщины покорность
На время верх возьмёт в тебе.
Но даль — она неудержимо
В тебе живёт, к себе зовёт,
И русской женщины решимость
Ещё своё в тебе возьмёт.
И ты появишься у двери,
Прямая, твёрдая, как сталь.
Ещё сама в себя не веря,
Уже внеся с собою даль.