Были хунхузы, тигры и «белые идеи» отца — какая-то романтико-экзотическая фантасмагория… Ларисса — стебелек, который осенним холодным ветром 1922 года занесло в Китай.

Окончила харбинскую гимназию Оксаковской, член объединения «Молодая Чураевка», поэтесса, балерина и танцовщица — это все вехи биографии, отмеченные в справочниках о русском зарубежье[189]. А все началось, когда пятнадцатилетняя девчушка опубликовала в харбинском «Рубеже» свое первое стихотворение. Затем появились и другие стихи, очерки в этом журнале, а еще в газете «Чураевка» и многих других изданиях русской словесности в Китае.

«Ларисса Андерсен, — писала журналист Е. Сентянина, — поэтесса вдумчивая, тонкая, очень скупая. Стихи ее появляются крайне редко. Даже книги все еще нет, хотя она давно могла бы выйти. Пишет Ларисса Андерсен только тогда, когда не писать не может. Работать же подолгу над стихами она не согласна: “Мне даже как-то обидно пассивно сидеть с карандашом, ведь когда-то мечтала быть джигитом или пожарником”, — признается она. Жизнь у поэтессы сложилась подвижная, непоседливая. Родилась в Хабаровске, в полку; первые воспоминания относятся к поездам и пароходам. “Вечно куда-то бежали, — говорит поэтесса. — Так и живу: то убегаю от чего-то, то за чем-то гоняюсь”, — хотя в счастье Ларисса Андерсен не верит. У поэтов не бывает счастья, потому что они ротозеи и чудаки, потому что

Поэзия — внутренняя болезнь, и болезнь хроническая. От этого недуга поэтессу отчасти спасают танцы. “Танцы — это другое. Это живет в теле, и это приятно вытанцовывать. Необходимо почувствовать ритм руками, ногами и лицом. Девочкой я выплясывала, забираясь в рощу. Распускала волосы. На сцене — это хуже. Но ведь деревья не покупают билетов!.. Когда я буду старая и слабая, я буду сидеть в кресле и покачиваться в такт затихающей музыке в моем теле. А писать много буду только тогда, когда меня посадят в тюрьму или отрежут ноги”, — заканчивает Ларисса Андерсен»[190].

С ограничением свободы после японской оккупации Северного Китая немало русских сочло необходимым уехать в Шанхай. Среди них была и девятнадцатилетняя Ларисса Андерсен. Здесь ее захватил вихрь новых знакомств, поэтических идей, она публиковала свои стихи и очерки в журнале «Прожектор», где работала секретарем.

Музыка и неистребимая любовь к танцам помогли устроиться в жизни. Много гастролировала, побывала в 1936 году с ревю Н.М. Сокольского в Японии[191]. Через пару лет Андерсен снова приехала в Японию с гастролями — «Харбин шоу». Артисты побывали в семи городах Японии: Токио, Иокогаме, Осаке, Киото, Кобе, Нагое и Хиросиме. Андерсен увезла из Страны восходящего солнца свою фотографию в старинном японском кимоно и любовь к искусству этой страны[192]. Этот гастрольный альбом, как и другие, мне посчастливилось увидеть не так давно у нее дома.

Ларисса танцевала не только для заработка, а как бы «притягивала судьбу». Еще ребенком выдумывала танцы, даже танцы деревьев. Ее природную грацию быстро заметили соотечественники[193]. Фотографию Лариссы Андерсен — единственную из русских поэтов и артистов Китая — поместили на рекламной странице «Рубежа» с надписью: «Я положительно в восторге от косметики Marvelous и всегда пользуюсь ею, как в жизни, так и при свете рампы»[194]. Потом она напишет автору этих строк, что эту дорогую косметику она так и не попробовала.

С раннего детства Ларисса любила оставлять на бумаге свои впечатления. К сожалению, ранние дневники безвозвратно утеряны из-за жизни на колесах. Что касается стихов, они просто приходят сами собой, а уже потом ложатся на бумагу. Часто это происходит во сне. Постепенно собралась первая книга[195]. Накануне ее выхода рукопись прочитал Александр Вертинский «Этот материал попал мне в руки случайно, — писал он, — но Лариссу Андерсен я знаю давно. То есть столько лет, сколько я нахожусь здесь, на Д<альнем> В<остоке>, — три года — четыре. В первый год моего приезда сюда, я прежде всего бросился искать поэтов.

Найти их было довольно трудно, ибо хотя в Шанхае представлены все виды искусств довольно интересно — литература здесь представлена наиболее бедно. В частности, поэзия совсем слаба»[196]. Еще одна деталь: известный эмигрантский шансонье не на шутку увлекся Лариссой.

Поклонники у Лариссы Андерсен были всегда. Кто не относился к ценителям ее поэзии — восхищался удивительной красотой этой женщины: точеная фигура, красивые глаза с длинными ресницами и густые вьющиеся волосы. Находились и такие, кто пленялся цельностью ее натуры. Она же как-то заметила: «Не все из нас соглашались ждать счастья в виде рыцаря, протягивающего руку спасения, и, если рыцарь не приходил, уговаривали себя быть всегда довольной, как я в моих стихах»[197]. Надо отметить, что Ларисса очень чувствует фальшь.

Не так легко было на этом жизненном пути. Сейчас многие идеализируют жизнь русской эмиграции. На самом деле все было гораздо сложнее и трагичнее. Трудно приходилось мужчинам – они спивались. Нередко женщины, особенно молодые, становились содержанками. Выживали только сильные характером, такие, как Ларисса Андерсен. Она танцевала в кабаре, работала секретаршей. При этом мучилась вопросами о смысле жизни, об истине, высшей справедливости. Ларисса искала ответ в православии, в восточной философии, оккультных науках. Поэтесса не была склонна к той романтике, которая ищет сиюминутного удовольствия. Большое значение она придавала дружбе.

Ларисса Николаевна Андерсен не сожалеет, что не получила университетского образования. Она считает, что жизнь во всем ее многообразии, со всеми плюсами и минусами была ее лучшим учителем. Много времени посвящала изучению языков, постигала азы кулинарного искусства и обустройства дома, училась верховой езде и вождению автомобиля, брала уроки живописи.

В 1945 году, когда в Китай вошли советские войска, Ларисса Андерсен жила в Шанхае. Почему ее пригласили на собеседование, сейчас сказать невозможно. Эмигрантская поэзия — враг Советского государства? Или поэтический кружок приняли за политический? А может быть, что-то другое? Ларисса ведь никогда не занималась политикой, не публиковала таких антисоветских стихов, как, например, Марианна Колосова. В архиве сохранилась любопытная запись в протоколе, которую тогда сделал офицер-следователь: «Развитая в меру, спокойна. Держит себя скромно, ответ дает исчерпывающе. Одета скромно, но чисто и аккуратно»[198].

После окончания Второй мировой войны русский Шанхай кипел страстями. Одни, воодушевленные победой Советской России над фашистской Германией, всеми силами стремились на родину, где им обещали земной рай. Другие, напротив, уезжали в никуда, лишь бы подальше от советчиков. Наиболее сложным было положение молодежи. Растерянные, они не знали, что делать. Большинство совершенно не представляли себе, что такое Россия, так как покинули ее младенцами, а образ родины сочинили уже в Китае. Все это нашло отражение в их творчестве. Так появился поэтический кружок «Остров» — место, где пытались разобраться в своих исканиях Николай Петерец, Юстина Крузенштерн. Валерий Перелешин, Николай Щеголев, Владимир Померанцев, Лидия Хаиндрова[199]. На первый взгляд — богема, а что там кипело! Позже его назовут «Островом Лариссы»[200]. Уехав во Францию, Ларисса Андерсен не забудет своих друзей и со многими станет вести переписку.