Хороший домик, старый, выдержанный, еще со старательских времен, скатанный из толстых бревен лиственницы, он простоит еще сто лет, если не трогать его понапрасну. Перед затоплением домик этот можно перенести в новый поселок, подключить к благоустройству, шикарный будет домик. И не на одного человека. Георгий так и задумал – перенесу, если все у матери будет благополучно, этот домик в поселок, пристрою еще пару комнат, может, и мать сюда перевезу.

Нравились ему места здешние – тайга нехоженая, охота, рыбалка. И люди. Люди на Севере становятся какими-то другими, более домашними, что ли. Приезжают с «материка» злыми, придирчивыми, подозрительными, но проходит какое-то время и люди меняются совершенно. Дружелюбие, доверчивость, доброта, все, что в человеке заложено изначально, при рождении, на Севере это очень быстро проявляется. Удивительные отношения у людей складываются на Севере. Суровый климат видимо смягчает человека, делает его коллективным, общественным. Стадным? Возможно.

На Севере в одиночку не выживешь, не проживешь.

У домика, окруженный забором разработан небольшой огородик, и даже маленький парничок. Раньше в домике этом располагался медпункт. Огород этот и разработала Татьяна, фельдшер. Молодая, очень приятная женщина. Что-то у них там произошло с мужем, разошлись они, вот она и приехала на Бульбухту. Георгий предложил ей оставить за собой огород. Георгию он ни к чему, заниматься посадками он не собирался. А Татьяне очень нравилось вести свой огород, свое хозяйство. Она даже не хотела переезжать в новую двухкомнатную квартиру, куда перевели медпункт. В одной комнате и кухне жила фельдшер, а в другой, изолированной, отдельная дверь, она принимала редких больных. Но при острой нехватке жилья Георгий не мог позволить себе выделить квартиру фельдшеру, а отдельное помещение занять еще и под медпункт. Пришлось Татьяне переезжать в новый дом. А освободившийся домик Георгий занял сам.

Новые квартиры он отдавал дражникам и бульдозеристам. Татьяна каждый вечер приходила обрабатывать оставленный за ней огород. А вскоре сама предложила уход за холостяцким домиком Георгия – прибрать там, сварить что-нибудь на ужин, постирать в стиральной машинке. Зимой – протопить печку. Естественно, что очень скоро она осталась у Георгия и ночевать. С тех пор частенько снимал Георгий дневной стресс рядом с ласковым, бархатистым женским телом. Бульбухтинская молва давно уже их поженила. Но между ними разговора о женитьбе никогда не заводилось. Их устраивали сложившиеся отношения.

У домика, вдоль забора, от самой калитки начиналась широкая, зеленая лужайка. Георгий выглянул рано утром в понедельник в окно. Вся поляна была занята собравшимися людьми. Сонные, опухшие, они с утра решили подкараулить Георгия у дома и выпросить хотя бы бутылку на похмелье.

Георгий позвонил на конный двор.

– Михейкин? Ты вот что. Оседлай мне Белоножку и подгони к дому. Во двор въезжай не останавливаясь. Тут меня осадили любители «свободной выпивки». Так ты с ними не разговаривай, въезжай во двор не останавливаясь. Понял меня? Давай, подъезжай.

Верхом на коне Георгий и выехал на лужайку.

– Ну что, молодежь, отоспались? Всем по домам. Отсыпайтесь еще два дня. В среду общее собрание, там все и обсудим. Сейчас не будем устраивать собрание. Я в лес уехал. Так что, отдыхайте.

– Александрыч, имей же совесть, ну дай еще раз по бутылке. И все на этом. Опохмелимся и все. Закрываем лавочку пьяную. Ну, еще один раз, Георгий! Последний.

– Ребята, да где же я возьму-то вам? Магазин же закрыт. Надя в Тайгинске. Там что-то распределяют. Что-то ценное для вас. Так что, не обессудьте. Я бы вам и свое отдал, но у меня нету. Я и не брал ни разу, ни одной бутылки. Так что отсыпайтесь, выздоравливайте. А в среду всех прошу на собрание. – И ускакал.

В среду с утра люди дружно вышли на работу. Но мастера и распорядители работ сообщили им, что к работе никто допущен пока не будет. К двенадцати часам надо всем быть в поселковом клубе, на собрании. Там начальство будет определяться с дальнейшей работой каждого.

Прозвучало довольно тревожно, люди притихли, насторожились. Ждали оргвыводов, наказаний. Еще бы, две недели сплошного «прогула»!

«Вот и допились, черт нас всех побери! Сейчас повыгонят половину, или вообще с Бульбухты отправят. Куда подаваться? Деньги пропиты, сберкасса не работает. Вот ведь влипли так влипли».

К назначенному времени в клуб люди набились битком, сидеть уже негде, вдоль всех стен люди стоят, да и вокруг клуба полно народу, женщины пришли с детьми – так «пожалобней» будет. Всем известно – любит начальник детей.

Георгий еле пробрался к столу на сцене. Сидел, молча вглядывался в людей. И вдруг неожиданно, без всякого предисловия спросил зал резко:

– Ну что, господа хорошие, дальше что делать будем? В зале тишина.

– Ну, что молчите. На прошлом собрании громко кричали. Чего молчите? Ждёте, когда я вам доклад сделаю? О текущем моменте?

– Георгий Александрович! – Кто-то поднялся в глубине зала.

– Ну, ты не томи, скажи сам. Что нам за эту пьянку полагается? Выгонять что ли будешь?

– Ага, счас. А дома кто достраивать будет? Снова везти людей из Иркутска? А они, думаете, лучше вас будут? К нам вон из Китоя один приехал. Так что, под него «плясать» будем?

– Александрыч, да ты нам разреши, мы ему сами морду набьем. Инициатору этому. Столько денег пропито! А сколько потеряно, не заработано за эти дни, за две-то недели!

Встал молодой парень, из тех, что кричали на прошлом собрании против «запретов», за «свободную» продажу алкоголя на участке.

– Георгий Александрович. Наша бригада, что обслуживает пилораму и столярку, мы тут посоветовались и предлагаем – давайте оставим все как было. Как было до этой дурацкой пьянки. Хорошо же было! Все знали, что после баньки, в субботу, можно немного выпить, отдохнуть. И все с легкой головой шли по утрам на работу. Мы же все тут друга-друга знаем. Мы же здесь как одна семья. И всем нравились наши порядки. Не поверите, я, как зимой домой приехал, рассказал, как мы здесь живем, какой у нас здесь «устав», какие порядки, так мне никто не поверил. Что у вас там, «коммунизм» что ли уже построен, спрашивают. И мы гордились, хвастались нашим здесь порядком. А тут, поверь, Георгий Александрович, никто ведь толком и не понимает, что с нами со всеми случилось, с ума все посходили, что ли. Прямо «гипноз» какой-то. Провели, называется, «эксперимент».

Мы предлагаем, сейчас не надо торопиться, не надо никого наказывать. А вот если еще кто «бузить» начнет, мы сами его выгоним метлой поганой. И не в 24 часа, а сразу, как только бузу эту начнет устраивать. Отправим пешком по тайге. Да еще и навешаем на шею «гостинцев» подходящих. На дорогу. Чтобы надольше ему хватило!

Соглашайтесь, Георгий Александрович, это мудрое будет решение. И мы все теперь вам будем хорошими помощниками. В этом «пивном» деле.

И прорвалось. Заговорили все. Шум стоит, гам. Уже и с улицы кричат что-то. В зал пробрались женщины.

– А от нас, от всех бульбухтинских женщин, мы скажем так – спасибо, товарищ начальник, что деньги наши сберегли, пропить мужикам не дали! Спасибо, что сберкассу вовремя закрыли.

– Ну, уважаемые женщины, пропить-то деньги не только мужикам не дали. Вы от них, по-моему, нисколько не отставали!

В зале сначала засмеялись. А потом поднялся хохот. Всеобщий, дружный. До слез.

Но это уже были слезы облегчения. Вроде все разрешилось по-людски, по-хорошему!

– А еще особое спасибо, Георгий Александрович, – это уже другая женщина, – что о детях наших позаботились. За это двойное, ну, я даже не знаю как сказать, ну очень большая вам благодарность! От всех наших и женщин, и мужиков. От всех нас, бульбухтинцев!

Георгий поднялся.

– Ладно. Давайте, так и порешим. Не будем делать никаких оргвыводов. Кому они нужны. Мне нет, а вам? – снова смеются в зале. – Но у меня условие. На Руси всегда так было, что – «делу время, а потехе час». Мы с вами все перевернули. Но «дело» то сделать надо! Раз уж этот «час» и забрал всё наше свободное время! Так что теперь работаем без выходных. Отпуска все задерживаем. Или вообще отменяем. Потом, после завершения стройки, отгуляете. Надо запланированные дома к зиме в эксплуатацию сдать. Сутками будем работать, но дома надо сдать! Всем понятно? Все согласны? Есть по этому поводу какие-то вопросы? Давайте сейчас все обсудим и порешим, чтобы потом недовольных не было!