— Надо позвонить Доку, — пробормотала она.

— Позвоним. Как только приедем в Кайенту. Остановимся в «Холидей Инн», закажем кофе и тортик.

Это ее на короткое время успокоило. Яркие огни, пластиковые столы, центральное отопление, нормальные американцы, платящие налоги, с бритвами! с прическами! поедающие нью-йоркские стейки с гарниром из овощей, салат, теплые рогалики в салфетке, вино в маленьких бутылках — как все это напоминало дом, нормальную жизнь, надежду.

Дорога прошла мимо туннеля железной дороги Блек Меса — Лейк Пауэлл. Хейдьюк остановился.

— Что?

— Это займет всего минуту.

— Нет! — закричала она, — нет. Я устала, я хочу есть и тут везде полно полиции, я боюсь.

— Всего минуту, — он исчез.

Она закрыла лицо руками и поплакала немного, затем отключилась. Во сне она слышала щелчки кусачек, злое рычание чего-то, похожего на тигра в джунглях ночью, погружающего зубы в беспомощную плоть. Она проснулась от звука аварии, резкого звона падающих проводов.

Хейдьюк вернулся, тяжело дыша, сдерживая болезненное удовлетворение. Он прыгнул на место, выжал сцепление и рванул вперед, повернул налево на хайвэй и поехал на север в сторону Кайенты, Монумент Вэллей, Мексикан Хат, бескрайние каньоны Юты — там было спасение.

Проезжая мимо развязки Блек Меса, среди машин туристов, пикапов навахо, и полицейских автомобилей они увидели огни пылающего склада. Автономный источник энергии горел. Угольный конвейер, проходящий в сорока футах над дорогой также двигался. Замедлив джип, Хейдьюк внимательно посмотрел на этот критический момент для электростанции.

— Не останавливайся, — сказала она.

— Да, конечно, — сказал он.

Но через милю ему пришлось остановиться. Он съехал на боковую дорогу, выключил фары и заглушил мотор. Он посмотрел на бледное лицо Бонни в темноте.

— Ну, в чем дело? — спросила она, проснувшись.

— Я должен.

— Должен что?

— Отлить.

— И все?

— И еще закончить дело.

— Так я и думала. Я знала. Слушай, Джордж Хейдьюк, ты этого не сделаешь.

— Надо завершить начатое.

— Ладно, я не пойду с тобой. Я устала. Мне надо отдохнуть. С меня довольно взрывов, пожаров, стрельбы и крушений. Я сыта всем этим по горло, меня уже тошнит. Просто тошнит.

— Я знаю.

Он взял свой рюкзак, наполнил его едой, водой, инструментами и дал девушке инструкции. Она поедет дальше и будет ждать его в «Холидей Инн» в Кайенте, кто может придумать место безопаснее? Сколько у нее денег? Сорок долларов. Она может воспользоваться карточкой отца, Галф Ойл, там ее примут. Открыть кредит и вызвать доверие. Не обращать внимание на риск. Уже слишком поздно. Принять горячую ванну. Позвонить Доку и Смиту, условиться о встрече в заброшенной шахте Хидден Сплендор, в Дир Флет возле Вуденшу Батте. Если он, Хейдьюк, не вернется в Кайенту послезавтра к вечеру, она должна оставить джип там и ехать в Хидден Сплендор с Доком и Редким. Напомнить Доку чтобы не забыл магний. Это очень важно. Что еще? Он вынул один из мешков из джипа, бензопилу, точило и канистру.

— Желаю, чтобы у тебя все получилось, — сказала она, — тебе тоже надо отдохнуть.

— Не беспокойся, я буду под деревом послезавтра и буду спать весь день.

— Ты не ел человеческой пищи с полудня.

— У меня достаточно солонины в рюкзаке, чтобы протянуть неделю. Кроме того у нас здесь тайник. Все, уезжай.

— Скажи мне, что ты хочешь сделать?

— Тебе не нужно это знать. Ты прочтешь обо всем в газетах.

Она вздохнула.

— Поцелуй меня.

Он нетерпеливо поцеловал ее.

— Ты любишь меня? — спросила она. Он ответил, что да.

— Сильно?

— Убирайся отсюда, твою мать! — зарычал он.

— Хорошо, хорошо, не надо кричать.

Сидя за рулем она завела мотор. Ее влажные глаза блестели в дымке огней приборов. Он не обращал внимание. Она поднесла согнутый указательный палец к глазам, чтобы предотвратить слезы. Меняя свою шляпу на кожаное сомбреро, он ничего не замечал. Она нажала на газ.

— Можно тебя на минутку?

— Да? — надевая перчатки, он смотрел на яркие огни башен погрузки.

— Единственное, что я хочу сказать тебе, Хейдьюк, перед тем, как уеду. На всякий случай, если вдруг мы больше не увидимся.

Он смотрел по сторонам, но только не на нее.

— Постарайся покороче.

— Ублюдок, сукин сын. Что я хочу тебе сказать, я тебя люблю, вонючий сукин сын.

— Здорово.

— Ты меня слышал?

— Да.

— Что я сказала?

— Что ты меня любишь, и я этому рад. А теперь убирайся к чертовой матери отсюда.

— Пока.

— Пока.

Глаза блеснули, она уехала. Одна, едущая по асфальтовой дороге в Кайенту, с бьющимся сердцем, ее поршни носились вверх и вниз в сумасшедшем темпе, Бонни Абцуг снова залилась сладкими слезами. Она едва видела дорогу. Попробовала включить дворники, но это слабо помогало.

В конце концов оставшись один (Господи, какое облегчение!) Хейдьюк расстегнул джинсы, и начал гордо мочиться, как жеребец, на твердой земле, все было позади, и банки пива, и бутылки с лимонадом, сминаемый алюминий и разбитое стекло, упаковки по шесть штук и забытые винные кувшины в Навахоленд, США (Господи, какое облегчение!). В этот момент он видел рассыпанные звезды в сотнях световых лет от солнечной системы, мерцающие коротко, но смело на дрожащих осколках его золотой росы. Он подумал в этот момент о вселенской общности вещей. Как говорят колдуны, мы все на самом деле одно целое. Целое что? Да и какая разница?

Великолепие его размышлений утешило его, когда он приступил к своим одиноким и неблагодарным трудам. Возродившийся, с бензопилой в одной руке, с мешком в другой и с восьмидесятифунтовым рюкзаком за широкими плечами, Джродж В. Хейдьюк пошел вперед — непоколебимый и стойкий — в сторону лязгающих машин, с красными глазами и железными челюстями, прожекторами медные башни… Врага. Его врага? Чьего врага? Единственного врага.

23. В Хидден Сплендор[7]

Бонни подняла свою палочку с можжевеловых углей, посмотрела на жареный алтей, насаженный на кончик. Она зубами стащила его и проглотила одним куском, как жареную устрицу.

— Я всегда думала, что это едят только дети, — сказал Смит.

— Мне нравится, — сказала Бонни, — и я старуха двадцати восьми лет. Док, дай мне еще.

Он дал ей сумку, она насадила еще один на палочку. Солнце клонилось к западу за Генри Маунтейнс. Прохладная тень потянулась от Елк Ридж. Внизу, в тысяче футов и в пяти милях южнее линии обзора, голые скалы Начурал Бриджес Нейшнл Монумент сияли тусклым золотом в вечернем свете.

Они ждали.

Она вздохнула.

— Дай мне посмотреть газеты.

Чавкая черным алтеем она четвертый раз — а может в десятый — читала отчет на одиннадцатой странице, о последних похищениях в Блек Меза. «Власти разоблачают широкомасштабный саботаж». «Поезд с углем второй раз сошел с рельсов». Стальные клинья нашли возле следов. Загадочные взрывы взорвали башни погрузки и склады. Имя на песке: «РУДОЛЬФ РЫЖИЙ, МСТИТЕЛЬ ВО ИМЯ ПРИРОДЫ». Расследование продолжается. Полиция подозревает, что работала организованная банда, по имени «Бешеные псы». Клан ренегатов из семьи Шошон. Транспортер угля был разрушен взрывами в четырех местах. «Джем ов Аризона», самый большой в мире экскаватор, был разрушен из-за пожара в двигателе. Ущерб нанесен на сумму порядка полумиллиона долларов. Единственный ключ — «РУДОЛЬФ ЗНАЕТ». Линия электроснабжения перерезана следующей ночью. Надпись на песке: «РУДОЛЬФ РЫЖИЙ ЗНАЕТ». Охлаждающие элементы изрешечены пулями, 80 000–вольтный трансформатор разрушен. Слесари по ремонту труб бастуют третью неделю. Линии электропередачи и железные дороги патрулируются с воздуха. Угледобывающие компании запуганы и возмущены актами вандализма, «Дело рук идиотов», заявил координатор природной компании общественной службы штата Аризона. Приборы слежения были установлены на угольный конвейер. Профсоюзы монтажников труб отказываются признать факт промышленного саботажа. «ПОМНИТЕ ФОРТ САМНЕР — РУДОЛЬФ». Семейный совет обещал провести расследование в группе диссидентов навахо, известной под именем «Сыновья Дьявола». «ПОМНИТЕ РАНЕНОЕ КОЛЕНО — РУДОЛЬФ РЫЖИЙ». Американское движение индейцев отрицает причастность к инциденту в Блек Меза. Отдел общественной безопасности, родовая полиция Навахо, офис шерифа округа Коконино просят помощи у ФБР.