В 1922 г. в шестой книжке журнала «Печать и революция» Брюсов подверг уничтожающей критике новый сборник стихов Ф. Сологуба «Свирель. Русские бержереты». «Скучные стихи», «злополучный замысел», «подделки под старинные подделки» — таков далеко не полный перечень обвинений в адрес «большого» (тем не менее!) «мастера»[842].

До сих пор оставалась неизвестной другая, прямо противоположная по оценке рецензия. Она предназначалась для собранного, но неосуществившегося журнала «Ирида» и сохранилась в архиве библиографа и историка литературы Александра Григорьевича Фомина (1887–1939)[843].

Автором рецензии, укрывшимся под инициалами «Г.Н.», была, согласно атрибутивной помете А. Г. Фомина, Галина Всеволодовна Никольская. Сведения о ней крайне скудны. Г. В. Никольская родилась в 1897 г. в Туле. В 1917 г. служила в Российской Книжной палате (где участвовала в забастовке против Октябрьского переворота), позднее — в Институте книговедения (здесь под ее руководством была осуществлена большая библиографическая работа «Ленин и о Ленине» — список публикаций за 1924 г.), Институте речевой культуры, затем (до смерти в 1942 блокадном году) — в рукописном отделе ГПБ.

Список ее опубликованных работ невелик: обзорная статья «Русские писатели о Достоевском» в однодневной газете Русского библиологического общества «Достоевский» (1921. 12 ноября), публикации в «Красном архиве» («Письма А. В. Суворова». 1941. № 3; «Из дневника В. П. Гаевского». 1940. № 3; «Из переписки Н. И. Костомарова с редактором „Исторического вестника“ Шубинским». 1939. № 2) и др. В 1966 г. в рукописный отдел ГПБ поступила ее рукопись «Плеханов-литературовед в русской периодике 1923–1929 гг. (Библиографический обзор)» (1930; Л. 1–21).

Была ли своевременно не опубликованная рецензия на сологубовскую «Свирель» единственным опытом Г. В. Никольской — литературного критика, покажет время.

На прилавках и столах книжных магазинов лежит множество маленьких, изящно изданных книжек: в них стихи, но как мало в них поэзии! Недолгий период воспевания фабричных труб, «вонзившихся в дымное небо», грохота «тяжкого молота», лязга «стальных колес» миновал, кажется, безвозвратно. Лирика широкой волной потопила и залила всю «фабрично-трубную» поэзию, но как мало в ней истинно-художественного, ценного, подлинно-лирического… Среди всего этого моря стихов, груды разноцветных, на прекрасной бумаге отпечатанных книжек с именами известными, малоизвестными и совсем неизвестными нет того, без чего стихотворение — не стихотворение: поэзии. Одним из немногих исключений, и исключением самым ярким, является книжка Ф. Сологуба «Свирель». К ней так подходит немного манерный подзаголовок: «Русские бержереты». Ф. Сологуб один из крупных (а м<ожет> б<ыть> и самый крупный) художников слова нашего времени. Те слова, которые он говорит, всегда новы, звучны, значительны. Творчество, создавшее жуткую Недотыкомку, поэзию одинокой и гордой души, и наряду с этим «Свирель», должно быть широкого размаха и большой глубины.

Нежной, немного архаичной, немного наивной, светлой буколической поэзией веет со страниц книжки Ф. Сологуба. Это — простодушные, всем издавна знакомые и издавна милые переливы пастушеской свирели, чистая и вечная поэма пастушеской любви. Мелькают классические для такой поэзии имена Лизы, Филисы, Сильвандра… Рассказывается о том, как

И о том, как близ ручья

Ручей, лес, луга, цветы, весна… И наивные, робкие мечтания вместе с весной:

Есть стихотворения слабее, но есть совершенно безукоризненные, классические по форме, по красоте образов, и в то же время изящной простоте. Таковы: «Цветов благоуханье…», «Небо рдеет…», «Не знают дети…», «Солнце в тучу село…», «Не дождь алмазный выпал…»[847] и их можно перечитывать без конца, вдыхая в себя этот дивный чистый аромат, которым полны эти прелестные «русские бержереты»…

Ф. Сологуб был страстным любителем и знатоком книг, которые собирал в течение всей своей жизни. Самые общие представления о его книжном собрании содержатся в «Описании библиотеки Ф. Сологуба», составленном вскоре после смерти писателя и хранящемся в архиве Р. В. Иванова-Разумника (ИРЛИ. Ф. 79. Оп. 1. № 33. Л. 1–4):

Полка 1. Русские книги — 45, иностранные — 27.

Полка 2. Русские книги — 107; из них шахматная литература — 32, Ðîçà Ðèñêè[848] — 10; Словарь Даля[849] — 4.

Полка 3. Иностранные книги — 58.

Полка 4. Русские книги — 33; в том числе «История внешней культуры»[850] — 2.

Полка 1. Сочинения и переводы Анастасии Чеботаревской — 45; кроме того, русская книга — 1; иностранные — 3.

Полка 2. Переводы Александры Чеботаревской — 30; «Дневники писателей»[851] — 22, кроме того, русские книги — 4, иностранные — 4.

Полка 3. Русские книги — 30; иностранные — 1, книг с автографами — 20.

Полка 1. Иностранные книги — 22.

Полка 2. Русские книги — 22; ин<остранные> — 16.

Полка 3. Миниатюрные издания: русских — 6, ин<остранных> — 7.

Полка 1. Русские книги — 18; ин<остранные> — 15.

Полка 2. Русская литература в алфавитном порядке от А (Авдеев) до Г (Гончаров), всего — 32; из них автограф один (В. Брюсов).

Полка 3. То же от Г (Греков) до Л (Левитов) — 32, автограф один (Кузмин).

Полка 4. То же от Л (Левитов) до М (Мей), всего — 32.

Перед нами неоконченный путеводитель по библиотеке Ф. Сологуба. Должны были существовать еще один или несколько шкафов, в которых хранились книги второй половины русского алфавита и сочинения самого Ф. Сологуба. Такое предположение подтверждают и публикуемые нами два взаимодополняющих друг друга документа из архива писателя: «Журнал Ф. Сологуба с перечнем книг, которые были ему подарены авторами, с копиями их автографов (1892–1912 гг.)» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. № 59. Л. 1–170) и «Машинописная опись книг Ф. Сологуба (А — П. А. Катенин)», дополняющая «Журнал…» и составленная не ранее 1912 г. (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. № 103. Л. 1–21).