— Простите, что потревожил в неурочное время, мистер президент.

— Ничего, присаживайся.

— Благодарю, сэр.

Они сели на высокие, в колониальном стиле, стулья с прямыми спинками.

— Так что же привело тебя ко мне в субботу, да еще в столь поздний час?

— Наши агенты, ведущие расследование по делу об убийстве Мартинеса, взяты под наблюдение.

— Раньше ты мне ничего об этом не говорил.

— Прямое указание мистера Бендера. В общем, обычная практика в делах, затрагивающих национальную безопасность.

— Понимаю.

— Они кое-что обнаружили.— О'Брайен замолчал.

— Что-нибудь важное?

— Не уверен.

Сэм Бейкер подождал, но О'Брайен ничего не добавил.

Президент понял, что это действительно важно.

— Если речь идет о серьезном, Генри, то давай обсудим.

— Это касается самого мистера Бендера.

Президент откинулся на спинку стула.

— Мистер Бендер преступил закон?

— Не знаю.

— Но подозреваешь?…

О'Брайен молчал.

— Генри, мы все отвечаем перед законом. Я, ты. И мистер Бендер. Я хочу, чтобы ты это помнил.

— Да, сэр,— кивнул О'Брайен.

— Так о чем речь, Генри?

— Наше вскрытие показало, что у Мартинеса был СПИД.

— Ты имеешь в виду эту… болезнь? — растерянно переспросил президент.

— Да, сэр.

— Какая трагедия! Что скажут его друзья, семья…

— Мистер Бендер распорядился подделать результаты вскрытия.

— Подделать?

— Чтобы избавить от позора его товарищей, жену. Чтобы не повредить контрас, избежать шумихи в газетах. Поэтому упоминание о СПИДе из заключения изъято.

— Что ж… — произнес президент после паузы.— Наверное, этого делать не следовало. Но, Генри, право, не знаю… Можно ведь судить и по-иному: человека воскресить уже нельзя — но его имя можно сохранить незапятнанным в памяти народа. Не так ли?

— Конечно, сэр. Я все это так и воспринял. Но вот сегодня мы записали разговор между нашими двумя агентами — теми, что ведут это расследование.

Он вынул из кармана лист бумаги, вручив его Бейкеру. Это была запись телефонной беседы:

"Р. Конечно. Я так и намерен делать. Послушай, Джо, а ты слыхал когда-нибудь про такое место, как Форт Диитрих? Это в Мэриленде.

М. Ну и что тебе этот Диитрих?

Р. Там армия проводит исследования биологического оружия. Сдается мне, что там как раз и взяли вирус СПИДа. Тот самый, который потом впрыснули Мартинису.

М. вешает трубку.

Р. Алло? Алло? Джо? Ты меня слышишь?

Р. вешает трубку".

Президент молча смотрел на непривычную фонетическую запись слов "Диитрих" и "Мартинис". Запись, которая тем не менее не могла скрыть страшную догадку…

— Не уверен, что правильно все понял,— наконец проговорил Бейкер.— Ты хочешь сказать, что кто-то впрыснул Мартинесу СПИД?

О'Брайен вынул свой блокнот и полистал.

— У полковника Мартинеса не было обнаружено симптомов СПИДа во время медицинского обследования в госпитале "Уолтер Рид" в минувшее воскресенье. Два дня спустя заболевание было ярко выраженным. Подобное возможно лишь при заражении чистым вирусом.

— Но как это могло произойти без того, чтобы полковник знал об этом?

— Мы полагаем, это случилось, когда у него брали кровь в военном госпитале "Уолтер Рид", сэр.

— И ты опросил людей, которые брали у него кровь?

О'Брайен снова пролистал блокнот назад.

— Кровь брал военврач капитан Арнольд Беквит. Он, его жена и дочь были застрелены в четверг — за час до того, как двое наших агентов приехали к нему домой, чтобы опросить его.

— Застрелены насмерть?! — Бейкер сидел теперь совсем прямо.— Все трое?

— Да, сэр.

Президент поднялся.

— Что, черт подери, у нас происходит?

О'Брайен тоже поднялся, но не спешил отвечать на поставленный вопрос.

— И ты прямо связываешь полученную от мистера Бендера инструкцию о подделке результатов вскрытия с этим телефонным разговором?

— Необязательно.

— Но считаешь, что они имеют друг к другу какое-то отношение?

— Мы не можем этого утверждать.

— Но что думаешь ты? — президент повысил голос.

— Мистер президент,— потупил голову О'Брайен.— Это вопрос, на который я не могу ответить.

Бейкер взъерошил волосы, снова сел.

— Ладно, Генри. Следи за всем этим. И держи меня в курсе.

— Да, сэр. Сделаю все от меня зависящее.

— Спасибо, что пришел. Спокойной ночи.

Когда О'Брайен ушел, Сэм Бейкер не лег спать. Он еще долго сидел один, вспоминая. На заседании Совета национальной безопасности Раух обмолвился насчет яда. Похоже, Раух и Бендер в сговоре, чтобы помешать охоте за Петерсеном. И если все это не просто пустые догадки, то дело чревато настоящим кошмаром. А если подтвердятся эти подозрения, то кошмар этот коснется не только его самого, но и всей нации.

23.50.

День тянулся нескончаемо долго. Рольф Петерсен провел его в ожидании звонка.

Проснувшись без пяти шесть, он включил ТВ и прошелся по всем каналам и программам утренних новостей. Новостью номер один по-прежнему оставалось скандальное происшествие с вице-президентом Истменом, который позволил себе проявить прямую враждебность по отношению к президенту.

Об убийстве полицейского возле дома сенатора Фэллона только упоминалось — тут Петерсен испытал легкий укол разочарования. Должны же они были оценить хотя бы его профессионализм! В конце концов, главная цель терроризма — это "паблисити". Газетная шумиха. Она должна "сбивать людей с толку, притом куда вернее, чем любая политическая кампания. И наиболее эффективными были поэтому как раз те террористические акты, которые можно запечатлеть и транслировать по телевидению. Те, которые сопровождались заголовками на всю газетную полосу!…

Увы, Петерсен вынужден был признать, что убийством полицейского уже никого не удивишь. И когда на экране появилась заставка "Фэмили тайз"[100], он выключил телевизор. Вышел, сел в машину и отправился в ближайшую закусочную — взять тост, кофе, последние выпуски вечерних газет.

Вернувшись, первым делом справился у администратора, нет ли каких новостей. Ничего. Петерсен зашел к себе, снова включил ТВ. По местной хронике убийство, правда, освещалось несколько более подробно. Вот тело полицейского накрывают принесенным из соседнего дома одеялом; вот заворачивают в мешковину и увозят на "скорой помощи". Вот, как обычно, во весь экран удостоверение с фотографией жертвы; вот возмущенный мэр, начальник полицейского управления и встревоженные соседи Фэллона. И наконец, неизменные в подобных случаях рыдающие члены семьи. Завершали всё дежурные соболезнования, принесенные от имени выздоравливающего сенатора этим педиком Ван Алленом. Какое уж тут "паблисити" — сплошное разочарование…

Какое-то время он смотрел "мыльные оперы". Потом снова местную хронику. На сей раз про убийство едва вспомнили, зато во всех подробностях показали, как надежно обеспечивается безопасность в доме Фэллона. Местную полицию укрепили за счет штата, придав ей с полроты национальных гвардейцев и парочку бронетранспортеров "М-113", перекрывших движение по Кресент-драйв. В следующих выпусках новостей по каналам центральных телекомпаний убийства уже вовсе не давали. Подумаешь, вчерашний полицейский: все равно что прошлогодний снег.

Зато Петерсен теперь знал все, что ему надо, относительно обстановки вокруг дома сенатора. Он достал справочник Балтимора и свою карту. Отметил на ней два частных аэродрома, сдававших на прокат вертолеты,— один в районе Роки-пойнт, другой — рядом с Пятнадцатой автострадой. Это была дальняя городская окраина, из обоих мест до Вашингтона даже дальше, чем от его мотеля. Впрочем, есть еще аэродром в Колледж-парк, всего в двух милях к северу. В случае чего это значительно сократит летное время — каких-нибудь десять минут в воздухе…