— Сегодня рухнула карьера молодой женщины. И все потому, что однажды, в далеком прошлом, она оказалась в руках беспринципных мужчин и они использовали ее самым жестоким образом, какой только можно вообразить. То, что случилось с Салли Крэйн,— ее вина, и она должна ответить за нее. Но не только ее. И я не позволю превратить ее в козла отпущения за вину, которую должны разделить и другие лица. Салли пала не одна. У нее были сообщники.

Журналисты заерзали в своих креслах.

— А вот это,— сказала Миртл,— это приятно.— Она положила перед Манкузо правительственный чек к оплате. Он даже присвистнул.

— Это все мне?

— Да, сэр. Это единовременно выплачиваемая сумма за неиспользованные выходные дни и дни по болезни. Без вычетов налога. Видите? — Она показала ему чек.

— Да-а.

— Без федерального. Без окружного. Чистый доход. Теперь соберите все вместе и положите в бумажник.

Он сделал, как ему было сказано.

— Даже если бы я получал каждую неделю одну из этих сумм, я почувствовал бы себя богачом.

Она открыла следующую пачку бумаг.

— Вы подумали о том, что собираетесь делать дальше?

— Когда?

— Ну, когда вы выйдете в отставку.

— Не знаю,— сказал Манкузо.— Может, отправлюсь в Голливуд сниматься в кино.

Миртл улыбнулась.

— Да вы не сомневайтесь,— заметил Манкузо.— Я чертовски хороший актер.

Стив Чэндлер в своей студии 3Б, посмотрев прямую трансляцию, переключился на монитор, где шла передача из галереи для прессы в сенате. Рабочие сцены сгрудились вокруг единственного кресла. Проверяли, чтобы Брайант Гамбел мог дать интервью с Салли Крэйн в живой эфир. Это был как раз тот исключительный случай, о котором мечтают репортеры. За который они готовы дорого заплатить. Как только Фэллон закончит от нее отмываться, Салли Крэйн примется выкладывать все грязное белье на стол. Это не только поднимет класс программы "Тудей", но весь ее штат по крайней мере месяц сможет обедать за счет этого шоу.

Чэндлер соединился по телефону с ведущим.

— Она уже в гриме?

— Она еще не показывалась,— ответил тот.

— Позвоните в охрану. Убедитесь, что они пропустят ее сразу наверх. Фэллон не собирается выступать там вечно.

— У Салли Крэйн было все, о чем могла мечтать любая девушка: ум, личностные качества, любящая семья, прекрасное образование,— продолжал Терри.— Она росла с верой в Американскую Мечту, в нашу Конституцию, в искренность нашего правительства. Но ее ожидало горькое разочарование.

Он оторвал взгляд от страниц, разложенных перед ним на подиуме.

— Многие из вас знали Салли. Многие из вас восхищались ею.— Его глаза сверлили лица журналистов, переходя от одного к другому.— Как и она, вы свидетели, как обманом и клятвопреступлением позорила себя одна администрация за другой. Начиная с Уотергейта и кончая Ирангейтом.

— Вот дерьмо собачье, он рвет мне сердце,— сказал Стив Чэндлер.

Сэм Бейкер смотрел выступление Фэллона по телевидению, когда к нему прибыл О'Доннелл.

— Извините, что помешал вам,— сказал О'Доннелл.

— Ничего,— отвечал президент. Он нажал кнопку дистанционного управления, и экран погас.— Фэллон пытается найти выход из положения, связанного с той женщиной.

— Отвратительно.

— Печально.

— Я выехал сразу же,— сказал О'Доннелл, пытаясь поддержать разговор.

— Да, я ценю это, Чарли. Я хотел, чтобы вы лично услышали мое решение.

О'Доннелл сцепил руки на коленях.

— Я решил добиваться включения меня в список кандидатов на пост президента,— сказал Бейкер.— И для этого пойти на все.

— С… кем? — с трудом выговорил О'Доннелл.

— Не с Фэллоном.

— Тогда Фэллон может добиваться включения его в список кандидатов на пост именно президента, а не вице-президента. И притом сам.

— Потому я и выдвигаю себя, Чарли. Я должен остановить его.

О'Доннелл покачал головой:

— Не думаю, чтоб съезд избрал вас, Сэм. По крайней мере в паре с Истменом.

— Чарли, у меня в кармане заявление Истмена об отставке.

— Что?!

— Оно не датировано. Я официально дам ему ход, когда выберу подходящий момент. Таково наше соглашение.

— Пресвятая дева Мария,— тихо сказал О'Доннелл.

— Как только я выберу подходящего напарника, Истмен уйдет, и можно будет вести избирательную кампанию надлежащим образом.

— Умно, Сэм, но не сработает,— улыбнулся О'Доннелл.— Я не уверен в победе, кого бы вы ни взяли в пару.

— Тогда мы должны найти подходящего и преданного сторонника, который не побоится проиграть.

— Не знаю никого, кто бы согласился,— пожал плечами и развел руками О'Доннелл.

Президент сидел молча. Внезапно О'Доннелл понял, куда клонит Бейкер.

— Это будет тяжелая борьба, Чарли,— сказал президент.— И придется проглотить не одну горькую пилюлю, прежде чем мы дойдем до финиша. Не могу пообещать вам ничего, кроме тайной ненависти на съезде и разочарования после него. Но мы совершим мужественный поступок. И я готов пойти на это.

О'Доннелл опустил голову и, казалось, что-то пробормотал. Но на самом деле он усмехнулся про себя.

— Вице-президент О'Доннелл!— наконец сказал он.— И это я.

Он откинулся назад и оттянул большими пальцами подтяжки.

— Что ж,— продолжал он,— я достаточно поработал в конгрессе. Дворняжки кусали меня за пятки. Теперь пришло мое время ответить этим псам тем же. Пошлю-ка я их всех к черту, Сэм. Раз я вам подхожу, я — ваш.— Он протянул через стол свою большую руку, и президент пожал ее.— Кто говорит, что мы слишком стары для борьбы?

— Благослови вас бог, Чарли,— сказал президент и накрыл его руку своей.— Но существует еще одна закавыка. И надо знать всю правду, прежде чем приниматься за работу.

— Мартинес,— мрачно кивнул О'Доннелл.

— Да,— сказал президент и нажал кнопку внутренней связи.— Кэтрин,— сказал он,— просите Директора присоединиться к нам.

Открылась дверь, и вошел О'Брайен.

— Мистер президент, мистер спикер.

— Пожалуйста садитесь, Генри,— сказал президент.

О'Брайен выбрал кресло в конце стола. Он явно испытывал дискомфорт. Очевидно, никто не подготовил его к подобной встрече.

— Генри, я хочу, чтобы вы рассказали спикеру, что обнаружилось при вскрытии трупа Мартинеса. Особенно что показал анализ крови.

На мгновение О'Брайен онемел. Затем он обшарил все свои карманы, но его маленькой записной книжки там не было.

— Анализ… крови?

— Да.— И президент подался вперед в своем кресле.— Генри, вы помните, когда мы вместе толковали в ЦПО[130]? Когда вы сказали мне, что я могу на вас рассчитывать?

— Да.

— Сейчас я как раз рассчитываю на вас.— И президент сел, выжидая.

Взгляд О'Брайена метался между двумя сильными мира сего. Он вспомнил слова Манкузо. Тот был прав: он не должен был позволять им проделать это.

О'Брайен вздохнул. И заговорил:

— У полковника Мартинеса был СПИД.

В последовавшей затем тишине О'Доннелл прошептал:

— Боже ты мой. Значит… все это правда.

— Спасибо, Генри,— улыбнулся президент.— Спасибо за то, что вы сказали нам правду.— Затем он повернулся к О'Доннеллу. Ни разу за все эти годы в правительстве он не видел великого спикера палаты представителей столь потрясенным.— Да,— сказал Сэм Бейкер.— Это правда. Исполнительная власть Соединенных Штатов, заключив преступный сговор, заразила Октавио Мартинеса.— Он поднялся, подошел к своему письменному столу, выбрал две копии отпечатанного на машинке документа и протянул по одной каждому.— Это отчет адмирала Рауха о попытке убийства посредством заражения полковника Мартинеса. Здесь все есть. Кто приказал использовать вирус СПИДа, как его достали, имя доктора, который снабдил им,— все. Генри, я хочу, чтобы вы послали это в пятницу в ведомство по наблюдению за деятельностью разведки. Вместе с полным вашим отчетом.