— Мы поговорим утром.— Бендер направился к двери.— И не волнуйся, Сэм. Мы возьмем их за глотку.— Он крепко стукнул кулаком о ладонь. И вышел.

Сэм Бейкер ссутулился в своем кресле и поглядел на книгу, оставленную на краю стола. Затем взялся за телефон.

— Будьте любезны спикера О'Доннелла.

Через мгновение О'Доннелл был у телефона.

— Да, мистер президент?

— Чарли, ты слышал, что одобрило фракционное совещание губернаторов?

— Да.

— Приходи пораньше завтра утром,— сказал президент.— Я тебе сообщу свое решение.

О'Доннелл вздохнул с облегчением.

— Приду обязательно.

И они оба повесили трубки.

23.50.

Салли только заснула, когда зазвонил телефон. Она слышала, как воют дождь и ветер у нее за окном на Джорджтаун-стрит. Телефон зазвонил снова. Она поднесла его к уху.

— Да, слушаю.

— Салли Крэйн? — Голос был женский, но чей, она не могла узнать. Ее имя было произнесено с южной ленцой.

— Да. Кто?…

— Ваш друг выдал вас! — продолжал женский голос.

— Что?…

— Вы наняли Петерсена. А затем послали группу захвата — сжечь его.

Салли так и села на постели. Сна ни в одном глазу. Голова ясная. Она зажгла лампу рядом с постелью.

— Кто это говорит?

— Вы наняли людей, чтоб избавиться от Росса.

— Это ложь!

Но женщина издала только булькающе-хихикающий звук.

— Вы задирали юбку для Фэллона, еще когда были журналисткой в "Хьюстон пост". Разве не так?

— Кто это вам сказал? — Салли сжала руку в кулак.

Теперь женщина заворковала:

— Мужчина, милочка, который все знает. Достопочтенный Терренс Фэллон собственной персоной.

— Ах ты лживая сука! — вскочила и крикнула Салли.

— Неужели?… — Женщина рассмеялась мрачным, гортанным смехом.— Да, детка, именно он рассказал мне маленькую тайну. Как однажды ночью в Хьюстоне к нему домой пришел друг, чтобы помочь ему связать и поместить в сумасшедший дом его собственную жену.

У Салли рот открылся. Дыхание оборвалось.

— А этот друг? — продолжила женщина.— Этот друг оказался хорошенькой молоденькой девушкой. Вы меня поняли? Того сорта, что любит немного ремня в любовных делах.

У Салли задрожали ноги. Ей пришлось облокотиться о кроватную тумбочку, чтобы удержать равновесие.

— Его женушка никогда раньше не видела эту девушку, да и его с тех пор тоже больше не видела. Она даже не знает ее имени.— Женщина опять захохотала.— Но вы-то ее знаете, детка? — Тут голос стал ледяным.— Потому что это были вы, детка. Это были вы, сука вы этакая. Это были вы, Салли Крэйн.

Салли открыла рот, чтобы ответить. Но дыхание пресеклось.

— Загляните в утренние газеты, дорогуша,— сладко пропела женщина.— И приятных сновидений.

Салли вскрикнула:

— Кто это, черт подери?

Но телефон замер.

Мгновение Салли стояла, вглядываясь сквозь занавески и жалюзи в дождливую грозовую ночь. Потом швырнула телефон на пол, сорвала с вешалки свой банный халат и помчалась к двери.

Мэнди положила трубку. Затем повернулась и взглянула на Манкузо.

Он сидел рядом с ней на краешке постели в одних трусах. Отвернувшись, он уставился в стену и погрузился в раздумья. При свете лампы на тумбочке он выглядел старше, чем когда бы то ни было.

— Джо,— мягко позвала она.

Механически, не глядя на нее, Манкузо разжал руку. Когда она посмотрела, то увидела, что он держит пятидесятидолларовый банкнот.

Она положила свою руку на его и сжала пальцы.

— Нет, нет, дорогой. Это было бесплатно.

Он сидел все так же, холодный, неподвижный, выражение лица его не изменилось.

Она наклонилась к нему и спрятала свое лицо на его морщинистой шее. Затем всем телом нежно прижалась к нему.

— О, бедный малыш,— тихо сказала она.— Неужели ты никогда ничего не чувствуешь?

Салли распахнула входную дверь и бросилась вон в ледяную ночь. Под неистовым, проливным, холодным дождем, бьющим ей в лицо, Салли бежала по лужам, разбрызгивая их на разбитом тротуаре. Бежала к Висконсин-авеню. Ледяная вода намочила ее халат, спутала волосы, исхлестала ее босые ноги. На углу она пересекла булыжную мостовую прямо навстречу надвигающимся передним фарам автомобиля. Водитель резко затормозил, загудел, его пронесло мимо, а она все бежала вперед, бежала последний квартал до авеню, сверкавшей огнями, смахивая с ресниц капли дождя.

Не обращая внимания на людей, что изумленно смотрели на нее, она бросила доллар продавцу газет, выхватила одну из пачки, которую он открывал, оторвала первую страницу и поднесла к свету фотографии на третьей полосе. В отчаянии она смотрела на них.

Фотографии были тщательно отретушированы и кадрированы, но она узнала их. Однажды она позировала вот так в квартире на Фэкелти-Роу в Хьюстоне. Много лет назад. На этих фотографиях она позволила использовать себя. То был не единственный случай, когда она разрешала вот так себя использовать. Она знала, что доставила удовольствие мужчине, которым бредила и должна была сделать своим, неважно какой ценой. Когда она пробежала глазами всю страницу вплоть до рисунка полицейского художника и своей нынешней фотографии, она заскрежетала зубами. И со свистом выдохнула воздух.

Она стояла на углу улицы под неистовым, хлещущим, ледяным дождем. Ее дыхание сконденсировалось в облачко вокруг ее лица. Оно трепетало. Найти эти фотографии кто-то и мог. Рамирес знал про нее и Петерсена. Но только один человек знал, что она сделала с Хэрриет Фэллон,— человек, который наблюдал за ними.

Ее белокурые волосы потемнели от воды и прядями свисали на лоб. А лицо превратилось в маску Медузы, пока ее пальцы рвали газету в клочья.

СРЕДА

17 АВГУСТА 1988

ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ

0.10.

Когда Крису Ван Аллену хотелось отпраздновать что-нибудь эдакое, у него всегда был под рукой верный слуга — ямаец Морис. Крис заказывал кило красной икры и две кварты "Дом Периньон". Потом посылал Мориса наверх переодеться, и, когда тот возвращался в чем-нибудь длинном, изящном, они устраивали себе маленькую вечеринку. Гуляли до тех пор, пока выпивка и изнеможение не брали свое. Они как раз веселились, когда зазвонил телефон. И не перестали, даже сняв трубку.

— Привет, это Крис. Извините, меня нет дома, чтобы вам ответить…

Но тут Крис услышал голос Терри:

— Черт бы тебя взял, Крис. Раз ты дома, отвечай!

Крис приник к трубке.

— Да, это я, Терри.

— Ты видел, черт бы тебя взял, ты видел проклятую газету?

— Нет, Терри. А что такое?

— Да там…— тут он оборвал себя.— Возьми газету. И будь готов. Сейчас. Немедленно!

Когда Терри повесил трубку, Крис бегом спустился по лестнице и рывком отворил входную дверь. Снаружи бушевал ветер, дождь хлестал по лицу, и по коже его сразу побежали мурашки. Он посмотрел: на крыльце газет не было.

Захлопнул дверь, взбежал по ступенькам и заорал:

— Морис!

— Да, любимый?

— Черт тебя возьми! Беги на авеню и купи мне газету.

— Какую газету, дорогой?

— Не знаю, черт бы тебя подрал! Купи все!

0.15.

Салли распахнула входную дверь и услышала в своей квартире телефонный звонок. Она только успела стянуть с себя до нитки промокший халат и тут же схватила трубку.

— Салли? Это Од. Бог ты мой…

Салли звонила ее подруга из "Вашингтон пост". Единственный журналист в этом городе, которому Салли могла действительно доверять.

— Салли, это правда? На тех… это ты на тех фотографиях?

— Од, не спрашивай меня, пожалуйста.

— Мой бог, Салли… а когда это все снималось?

Салли нахмурилась.

— Од, это между нами?

— Лапочка, это же такая история…

Салли бросила трубку. Теперь она знала, что ее ждет. Через час, может быть, раньше, улицу запрудят, дом окружат журналисты и охотники за новостями — стервятники налетят на беспомощную жертву. У нее было мало времени.