— Не неволь, и руки у меня уже не те, подвести могут, — чувствовалось, что Родин уже сдается.

— Я уже говорил, беда у меня, Родя, — в голосе Интеллигента что-то неуловимо изменилось, он слегка похолодел. — Жизнь поперек легла, я дважды по мокрому прошел. Ты мне поможешь.

Намек был столь прозрачен, что Иван Парфентьевич сразу и ответить не смог. Ясно, что два убийства или три — и обвиняемому и суду совершенно безразлично.

— Хорошо, — Родин мелко кивал, словно собеседник мог его видеть. — Когда ждать?

— Скоро, Родя, днями. Спасибо и удачи тебе.

В классе, похожем на школьный, майор Волин проводил занятия офицерского состава. Он держал в руках книгу в твердом переплете:

— Нечасто встречающийся прием: на обложке книги одно название, — майор открыл книгу, — на титульном листе то же, — он перевернул несколько страниц, — а содержание — грубая антисоветчина. Капитан Бравин!

Бравин встал, майор посмотрел на него с симпатией и спросил:

— Почему, Олег Сергеевич, вы заглянули в книгу?

— Этот господин не походил на человека, который читает Чехова. И потом... книг у него было несколько. Зачем, спрашивается, в дорогу брать целую библиотеку? — Бравин пожал плечами.

— Не темни, Олег, было что-то еще, — сказал кто-то.

— Вы же сами знаете, — ответил Бравин, — словами это не передать.

— Интуиция, — подсказали из класса.

Бравин оглянулся:

— Толя, ты это произнес как ругательство.

Раздался смех, майор сделал паузу, кивнул Бравину:

— Садитесь, — и продолжал: — К сожалению, у нас не только победы. — Он взял со стола иллюстрированный журнал, показал всем фотографию обнаженной девушки в потоке воды: — Что это?

— Порнография.

— Эротика.

— Искусство, — сказал майор.

— Она же голая...

— Обнаженная, — поправил майор, — по вашей мерке, половину Эрмитажа следует закрыть, — он взглянул сердито. — Я говорил и буду повторять бесконечно. Кто вы, лейтенант Тулин, для приезжающего к нам гостя?

— Советский человек, — хмуро ответил Тулин.

— Первый! — майор поднял палец. — Первый советский человек, когда встречаете, и последний, когда провожаете, каждая наша ошибка — пятно... Скверно для всех нас, — майор вновь взял журнал, пожал плечами. — Возможно, человек впервые приехал... Стыдно.

Возвращаясь с офицерских занятий, Бравин встретился со своими пограничниками, и они вместе пошли по аллее.

— Олег Сергеевич, — спросил Трофимов, — вам приходилось вступать в... — Трофимов сделал зверское лицо и взмахнул руками. — В схватку?

— Нет, судьба миловала, — Бравин рассмеялся.

— Товарищ капитан... — многозначительно произнес прапорщик Грузинцев.

Бравин подмигнул ему: помалкивай.

— Сколько лет на границе, — торжествующе произнес Трофимов, — а не приходилось. Чего же вы нас до седьмого пота гоняете... Защита такая... Защита иная...

Все притихли, глядя на Бравина, который согласно кивал. Ободренный всеобщим вниманием, Трофимов продолжал:

— Времена Карацупы давно прошли. И не на заставе мы, на КПП. «Здравствуйте, пограничный контроль. Прошу предъявить документы». А вы каждый день нам повторяете, что возможна попытка прорыва особо опасного преступника.

— Вы абсолютно правы, Василий, — Бравин остановился, взглянул на несколько разочарованные лица и повторил: — Правы. Только я не знаю... что вас ждет за поворотом. Неясно? Жизнь внезапно остановит вас и скажет: «Здравствуйте, пограничный контроль». И я стараюсь, чтобы вы на своем КПП оказались на высоте. Спасибо за службу, отдыхайте. — Бравин пошел к выходу.

— До свидания, товарищ капитан, — нестройно ответили ребята.

— Что нас ждет, за каким поворотом? — недоуменно спросил пограничник.

— Вон за тем, — Грузинцев показал на угол здания.

— Там меня ждет столовая, — сказал Трофимов, и все рассмеялись.

Бравин уже подходил к шлагбауму, когда его окликнули:

— Капитан! Олег Сергеевич!

Бравин повернулся и увидел замполита майора Ильина, который быстрыми шагами догонял его.

— Домой? — спросил майор. — Значит, нам по дороге. Да, совсем забыл, — он похлопал по карманам, достал бумажку. — Ты интересовался журналистом Югановым... Он в полном порядке. Я говорил с редактором журнала. Талантливый, порядочный... — майор, вспоминая, рассмеялся. — Только Юганову люди забыли сообщить, что он уже взрослый.

— Прекрасно, значит, я ошибся, — сказал Бравин.

— Это постоянные напоминания о бдительности сказываются. Два убийства, такое ограбление, вряд ли преступник пойдет через нас...

— Однако ясно, что пойдет... Здесь ли или в другом месте, но пойдет, не передаст награбленное кому-то, убийца не останется в стране. У нас ему не жизнь, — сказал Бравин.

— Он пойдет через Шереметьево, в капстрану.

— Куда паспорт раздобудет, туда и пойдет, — возразил Бравин. — У него вряд ли есть выбор.

Майор Ильин притворяться не умел, и его попытка изобразить, что встреча их случайна, смущала его самого.

— Ты меня на чашку чаю не жаждешь пригласить? — спросил майор.

— Хочешь увидеть Наташку, выяснить, каковы дела семейные у капитана Бравина?

— Хочу, — признался майор и облегченно вздохнул. — Я буду вслух говорить, о чем последние дни думаю, а ты хочешь — мотай на ус, а не хочешь — вежливо улыбайся.

— У меня нет усов, и я знаю, о чем думает замполит, — сказал Бравин.

— Поделись со мной, — усмехнулся майор. — Интересно послушать.

— Замполит думает, что капитан Бравин неплохой офицер и человек, но в личной жизни у него не все ладно. И надо бы ему помочь, да неизвестно, как ухватиться. А ты не хватайся, Петр Иванович, оставь мою личную жизнь в покое. Я разберусь, — голос у Бравина при последних словах стал сух и неприятен.

— Рад бы, Олег, да не могу, — майор развел руками и виновато улыбнулся. — Ни как офицер-коммунист, ни как приятель твой.

— Офицер, коммунист, — перебил Бравин, — это одно! А приятеля я могу послать так далеко, где и шпал никто не укладывал.

— Считай, я уже туда сбегал и вернулся, — майор взял остановившегося Бравина под руку, подтолкнул вперед. — Скажу тебе парадоксальную вещь: из-за того что ты высоконравственный человек, порой витаешь в облаках, ты становишься наивен...

— И глуп?

— И глуп, — согласился майор.

Бравин сделал быстрый шаг в сторону, оглядел пустой переулок.

— Это не касается Наташки! — сказал майор. — Это касается только тебя! Лично!

Бравин расслабился, шумно выдохнул.

— Два офицера на гауптвахте, ЧП вселенского масштаба. К тому же бить слабейшего безнравственно.

— Прости, — пробормотал Бравин. — Надо подать рапорт, уйти в отпуск.

— Верное решение, но сейчас тебя никто в отпуск не отпускает. Так вот, о твоей глупости, — упрямо продолжал майор, когда они двинулись дальше. — Ты пользуешься успехом у женщин. Знаешь это, но не придаешь данному факту ни малейшего значения. У тебя знаменитая красавица жена. Несколько наших дур, я лично знаю двух, имеют на тебя определенные виды.

Бравин фыркнул, махнул на товарища рукой:

— Дон Жуан из местных!

— Ничего смешного. У этих дур есть мужья — твои товарищи по службе. У окружающих есть глаза и плохо подвешенные грязные языки. И потому личная жизнь капитана Бравина никакая, к чертовой матери, не личная! В нашем коллективе портится климат, Олег.

— Я в чем-то виноват? Я подал хоть малейший повод? — Бравин в который раз остановился.