12.03.80. С ВНИИТМ договорились о финансировании, позвонили Голодняку, но ему уже не нужно!? Создается впечатление о нем как о несерьезном партнере, опять начались разговоры о серийном заводе.
18.03.80. Я и Хандога были в Киеве. Голодняк организовал нам встречу с ведущими специалистами по различным вопросам и помощником Глушкова Самсоновым. Шел разговор о создании системы. Наконец-то первый серьезный разговор! Голодняк пытался вести разговор о 10 образцах, но это уже не ставилось основой для начала работ. В принципе, было сказано, что на 90% вопрос решен, но необходима встреча нашего руководства с Глушковым. Договорились о такой встрече через неделю.
В процессе бесед стало понятно, что все-таки для Института кибернетики разработка устройств сопряжения с БЦВМ очень серьезный вопрос.
18-19.03.80. У нас состоялось совещание с ЦКБ КМЗ по определению состава и ТТХ прицельного комплекса. Мы настаивали на комплексе из двух панорам, они с этим не соглашались. Протаскивали свою идею о дневно-ночном прицеле и панораме, но в итоге подписали наши требования. Очень серьезный вопрос по ночному каналу, получить требуемую дальность в приемлемых габаритах невозможно. Необходимы принципиально новые решения!
27.03.80. Словиковский и я ездили на встречу с Глушковым. От ЦКБ КМЗ были Иванов, Погонин, Пыркин, Пятков и от СКБ Ротор Макаров, Орешкин и Винокуров.
На встречу с Глушковым они опоздали, были только мы. Принимал нас академик Глушков, его заместители, начальник СКБ, Голодняк, Подворчан и его специалисты.
В разговоре с Глушковым виден был его громадный кругозор и знание дела. У своих сотрудников спрашивал только по существу вопроса и интересовался, могут сделать или нет. Чувствовалось, что он подготовлен к встрече, возможно с подачи Данильченко, представляет наши проблемы, даже знает, что мы работаем по экипажу из двух человек.
Изложенную нами идеологию он поддерживает и считает это самым верным направлением развития систем танка.
Он задал вопрос, что будет с Преснухиным в этой ситуации. Словиковский сказал, что разработка будет вестись на конкурсных началах. На это Глушков ответил, что не хочет портить отношения с Преснухиным.
В заключение Глушков заявил, что он согласен вести разработку системы, но если на это дает добро Воронин или Финогенов. Договорились, что в апреле у Воронина должна состояться встреча всех заинтересованных сторон, на которой должны решить, что и как делать.
После совещания Голодняк всем нам еще раз рассказал о БЦВМ «Миг», при этом выявились в ней и недостатки по постоянной памяти. ЦКБ КМЗ в этой машине серьезно заинтересовалось и Иванов сказал, что они могут взять на себя разработку и изготовление этой машины у себя на заводе.
Представители СКБ Ротор в основном молчали и их позиция была неясна, видно к этим разговорам они совсем еще не готовы. Вечером перед отъездом вся наша компания отметила встречу в ресторане, в котором был рыбный день.
По приезду Словиковский доложил о встрече Морозову (Шомин болел) и тот через обком поставил в известность Воронина и он дал согласие на встречу в Харькове.
7-8.04.80. Для рассмотрения прицельного комплекса во главе с Некрасовым приехала бригада ЦКБ КМЗ, были Михайлов, Иванов, Абрамов, Пыркин. Из-за отсутствия Шомина совещание проводил Морозов. Сразу было видно, что Некрасов заинтересовался нашим изделием, он даже сделал ряд замечаний по машине в целом. Морозов докладывал неубедительно и не смог выделить положительные моменты предлагаемой компоновки, показывать мы не умеем!
Они опять пытались настаивать на варианте с дневно-ночным прицелом, но Некрасов в целом понял проблему и сказал, что будут искать пути построения наиболее оптимального комплекса.
Приятно было видеть, что он вел себя как главный конструктор, выяснял существенные вопросы и не спорил по мелочам и ему неоднократно приходилось удерживать Иванова от ненужных споров. Для разговора с Некрасовым необходим Шомин, видно было, что Морозов не в состоянии представить проблему в целом и не силен в полемике при отстаивании своих позиций.
В протоколе все-таки написали, что в комплексе должно быть три панорамы и Некрасов остался недоволен, что на него давят. Будут прорабатывать такой комплекс, но если найдут более лучший вариант, то предложат его для рассмотрения.
По БЦВМ они согласны полностью вести всю работу, включая разработку и производство, но только для нового изделия. Для существующего поколения они категорически отказываются и с БЦВМ еще, видно, проблем будет много.
8.04.80. Позвонил Бархоткин и в очень возбужденном состоянии сказал, что только от Преснухина. Начал возмущаться, что мы ведем переговоры с Глушковым и их оставляем в стороне. Напомнил, что я аспирант МИЭТ и можно все потерять. Требовал от нас ТЗ на систему и активизации работ. Мне пришлось рассказать об их бездеятельности в течение нескольких лет и неспособности сделать что-то конкретное, на что он заметил, что я не самый умный и т. д. Мы ни о чем не договорились и с этого момента с МИЭТ, по всей видимости, начинаются серьезные разногласия.
14.04.80. На работу после болезни вышел Шомин и Словиковский доложил ему о состоянии по БЦВМ. Он проявил интерес к этому вопросу, так как его это интересовало в разрезе перспективного танка, который без использования принципиально новых средств управления боем сделать будет практически невозможно.
16.04.80. Несколько раз звонил помошник Глушкова Самсонов, но встреча Глушкова и Воронина все врем откладывалась.
Шомин и, тем более Словиковский, Воронину об этом не докладывали. С одной стороны, они хотят, чтобы эта встреча состоялась, с другой – ничего для этого не предпринимают. Наступил какой-то застой.
17.04.80. В ВНИИТМ состоялось совещание по алгоритмам ТБВ, на котором присутствовал Коробейников. От него требовали записать одним из пунктов протокола, что мы должны выдать МИЭТ ТЗ на ТИУС. Он настоял на том, что ТЗ мы выдадим только после выхода решения на проведение работ и МИЭТ пришлось согласиться с этим. После того, как стало известно о наших контактах с Глушковым, они стали проявлять активность и пытаться убедить нас, что они хотят и могут сделать ТИУС.
21.04.80. Коробейникову позвонил Бархоткин и пытался убедить его, что их неправильно поняли, они очень хотят делать ТИУС и необходимо встретиться и выработать общую линию. Коробейников от такой встречи отказался.
25.04.80. Из Министерства пришло не совсем понятное письмо о том, что в мае в ВНИИТМ должно быть проведено совещание, на котором необходимо выработать идеологию ТИУС и согласовать требования к смежным министерствам. Опять начинаем то, что делали год назад. Впечатление жалкое, зайца начали гнать дальше и неизвестно, чем это закончится. Все эти события говорят о том, что Агапонов, Борисюк и Егоров действительно могут как-то влиять на политику Министерства.
15-16.05.80. В ВНИИТМ состоялось совещание руководителей отрасли по перспективным разработкам, работам ЛКЗ по Т-80 и ТИУС. Вопрос работах по ТИУС рассматривался неизвестно по чьему предложению. Борисюк докладывал по ТИУС корпуса и сказал, что ТИУС башни строится аналогично. От нас на совещании были Шомин и Морозов и оба были заинтересованы в проведении этой темы для нашего перспективного танка.
К совещанию, вероятно по предложению Агапова и Калашникова, был подготовлен проект решения о проведении НИР с целью оценки целесообразности разработки ТИУС и головной по теме ВНИИТМ. Против такого решения очень резко выступили Шомин и Борисюк, так как НИР уже проведен и необходимо делать ОКР. В результате подготовили и приняли решение, которое подписали Шомин, Попов, Исаков, Борисюк, Пугачев и Анищенко. По нему необходимо проводить ОКР по решению ВПК, головной по корпусу СКБ Ротор, по башне – ХКБМ.
Совещание, намечавшееся на май, было отменено. Агапонов все-таки прислал телеграмму за подписью Анищенко, что оно состоится в начале июня – пытается доказать свое.