Фонтаны на горизонте! Киты! — раздались возбужденные, радостные голоса.

Журба, оборвав речь, метнулся из каюты, за ним бросились Орлов и Степанов. Они бегом поднялись на мостик, где вахтенный помощник уже командовал:

Лево руля!

Матрос переложил штурвал. Маленький китобоец накренился так, что корма окунулась в кипящий бурун воды. Развернувшись, «Труд» понесся навстречу белым фонтанам.

Сколько их! — кричал бочкарь и считал: — Три... семь... одиннадцать!

«Труд» быстро приближался к китовому стаду. Орлов взглянул на гарпунерскую площадку. Там никого не было. Он приказал:

Вызвать гарпунера.

Над стадом китов с пронзительным криком носились грязновато-белые чайки.

Ишь, морские тещи, как стрекочут, точно на базаре, — заметил кочегар.

Вот! Вот! Крупный кит! — кричали матросы. — Эх, черт, несется, что твой курьерский!

Степанов и Орлов молчали. Они ждали гарпунера. А тот, как видно, не торопился.

Киты резвились уже вблизи судна; один из них, поднимая волны, перевалившись на спину, показывал белое брюхо, а потом, взмахнув хвостом, скрывался в глубине, чтобы вскоре показаться вновь.

Это он нашему гарпунеру хвостом сигналит, — съязвил кочегар.

Ну уж, сказал, — возразил матрос. — Нашего гарпунера этим не тронешь, он свое здоровье бережет!

Наконец на палубе появился Трайдер. Высокий, худой, в черном свитере, с выступающими острыми лопатками, н шел медленно, слишком медленно. В его длинном, со впалыми щеками лице было что-то хищное, ястребиное. На уши был низко надвинут кожаный шлем. Трайдер поднял руку в черной перчатке и тут же опустил ее, точно рука у него .была на шарнирах, — он поздоровался с моряками.

Гарпунер поднялся к пушке, неторопливо снял с нее чехол и не спеша стал готовить к стрельбе. За все это время он ни разу не взглянул на китов. Но вот, наконец, пушка заряжена. Трайдер подал на мостик знак, что будет охотиться.

На судне стало тихо. Гарпунер отослал от себя Журбу и начал поворачивать пушку в разные стороны, целясь то в одного, то в другого кита.

Чего он медлит? — негромко, но так, что услышали все, спросил кто-то из матросов.

Это тебе не Андерсен, — проговорил Журба, и в голосе его прозвучало сожаление.

Неожиданно прямо перед судном всплыл кит. Трайдер, почти не целясь, выстрелил. Гарпун со свистом прорезал воздух и, не попав в кита, упал в воду метрах в тридцати от судна. Линь натянулся.

Стоп! — резко отдал команду Орлов. Степанов посмотрел на капитана. Орлов стиснул зубы, скулы его подергивались.

Судно шло по инерции. На китобойце слышалось лишь шипение пара в лебедке, выбиравшей линь. Киты уходили. ; — Зачем ты меня, мама, родила? — послышался в группе матросов чей-то насмешливый голос.

Китобои с ненавистью смотрели на Трайдера. А он с невозмутимым видом начал укрывать пушку чехлом. Степанов спросил гарпунера:

Почему прекращаете охоту? Трайдер развел руками:

Сегодня есть неудачный день.

День хороший. Все от вас зависит, — настаивал Степанов.

Русский не понимает, день есть плохой, — покачал головой Трайдер. Выражение лица его было туповатым, но по глазам англичанина Степанов видел, что тот издевается. — He-понимает русский, — продолжал Трайдер, — сегодня карта плохая вышла.

С этими словами гарпунер прошел мимо помполита, спустился на палубу и под недобрыми взглядами китобоев скрылся в своей каюте на корме.

2

«Шторм» подводил к базе финвала. В небольшой бухте было тихо. Крутые, в расщелинах темные скалы, поросшие редким кустарником, отражались в воде.

Всю неделю база простаивала, людям нечего было делать. Вот почему сейчас встречать первого кита высылали все. Данилов, приложив ладони ко рту, крикнул:

— Ого-го! На «Шторме»! Поздравляем с успехом! Его густой голос прокатился над морем, откликнулся эхом в ущелье. Возгласы бригадира подхватили рабочие базы. Слива подмигнул Курилову:

Размочил сухой счет! Оленька тебя за это два раза поцелует.

Почему два? — улыбнулся Леонтий.

Двойная радость — кит и муж.

Курилов искал глазами Оленьку, но в массе, людей, облепивших борт базы, трудно было найти ее. Но вот над головами вскинулась факелом алая косынка. «Оленька!» — узнал Курилов, охваченный нежностью.

Кита подвели к слипу. Матросы вручную набросили на хвостовой плавник механический захват. Послышалась команда — и лебедки заработали. Тушу начали втаскивать на палубу. Из воды уже показалась половина ее, и в это время раздался такой звук, как будто лопнула туго натянутая гигантская струна.

Многотонная туша скользнула в воду. Поднявшаяся волна качнула китобоец. На «Приморье» зашумели. Слива выкрикнул:

Дырявые руки! Им бы только этими руками затылки почесывать да зря плату получать! Встречусь я с ними на берегу, будут они меня помнить!

Да хватит тебе, — попытался остановить боцмана Курилов, но это еще больше разозлило Сливу:

Ты, бочкарь, все в облаках витаешь, как птица!

Между тем на базе после первой растерянности бригадиры и рабочие, сгрудившись, рассматривали механический захват. Он не выдержал тяжести китовой туши, развалился на куски.

Что случилось? — подошел к рабочим встревоженный Северов.

Да вот, расползся по швам, — недоумевающе сказал Данилов.

- Новый?

- А как же. Вон и марка заводская, — показал Данилов, — какая-то заграничная.

Северов осмотрел обломок механического захватного приспособления. Блеснули буквы заводской марки.

— «Корнелиус», — прочитал Иван Алексеевич. — Сделано в Германии.

Можура снова направил «Шторм» в море. Грауль поднялся на капитанский мостик.

Я есть против идти в море!

Можура поднял руку к усам, но пальцы его не захватили клочка волос. Капитан посмотрел в глаза гарпунера и, встретив его твердый настойчивый взгляд, повторил:

Мы идем в море. Готовьте пушку!

Я есть против идти в море! — Грауль сделал движение навстречу капитану, точно хотел заставить его отступить.

Можура резко шагнул вперед, и это было так неожиданно для Грауля, что гарпунер вздрогнул и отпрянул.

На мостик поднялся Курилов. С палубы он заметил, что здесь происходило что-то необычное.

Готовьте пушку! — Можура с трудом сдерживал гнев.

Грауль хотел возразить, но, скользнув взглядом по Курилову, вдруг усмехнулся:

О, конечно! Зачем время пускайт свободный? Я думал отдыхайт, но хочу быть ударник, как Андерсен.

Улыбаясь, Грауль ушел с мостика. Можура сквозь зубы процедил:

Наглец!

Курилов увидел, как лицо капитана покрылось багровыми пятнами. Можура достал трубку и, закуривая, проговорил с негодованием:

Над мертвым, подлец, издевается!

Капитан положил руку на плечо Курилова. Голос его стал мягче:

Долго еще мы будем терпеть их, Леонтий? А? Не пора ли нам от них избавиться? — И, не ожидая ответа, добавил: — На вас, молодежь, надежда. Но уж больно вы все смирные.

Это как сказать, — усмехнулся Курилов.

Посмотрим! — пыхнул трубкой Можура и добавил: — Сегодня надо обязательно найти кита и заставить Грауля добыть его. Заставить!

3

Швед Лунден, заменивший на китобойце «Фронт» не вернувшегося с Гавайских островов Нильсена, ничем-не походил на своего предшественника. Кругленький, упитанный, с постоянной улыбкой на одутловатом, с желтым отливом лице, он, казалось, не ходил, а катался по судну. Его можно было видеть везде — ив кубрике, и на мостике, и в кочегарке, и в камбузе у дяди Мити.

То там, то тут слышался его тоненький веселый голосок. В своей коричневой жилетке и мягких меховых полусапожках Лунден напоминал доброго дядюшку. Он охотно и щедро угощал моряков поджаренными орешками и по каждому поводу восклицал:

Чольт возьми, камрады!

Но как только речь заходила о китах, или кто-нибудь обнаруживал желание подойти к гарпунной пушке, Лунден весь взъерошивался и сердито покрикивал: