— Может статься, ты придешь к иному выводу, — пробормотал Броган. — Однако все эти толки отдаляют осуществление твоего плана. Отошли свою подругу, подбрось дров в огонь, разденься и подойди ко мне.

Маталия окаменела, услышав, что он отдает приказания, и сжала кулаки. Ее раздирала внутренняя борьба: с одной стороны, именно это ей и хотелось сделать, с другой — не хотелось подчиняться приказам незнакомца. Она подошла к постели и сверху вниз посмотрела на связанного, потом нарочно оглядела веревки. От нее не укрылось, как у Брогана свело скулы, хотя он и пытался делать вид, будто нисколько не возмущен столь прозрачным напоминанием о том, кто здесь хозяин.

От ее взгляда у Брогана и вправду свело желудок, и бушующая внутри него злость едва не прорвалась наружу. Сохраняя предельную выдержку, он посмотрел ей в глаза и потряс веревки.

— Достаточно прочно для тебя? — спросил он с вызовом.

Маталия приподняла бровь, но отвернулась, ничего не ответив. Подойдя к Коллин, она шепотом сказала:

— Мне, наверно, будет легче, если ты ничего не увидишь. Я немного волнуюсь, но привязан он надежно и не сделает ничего такого, что было бы мне не по душе.

Коллин снова перевела взгляд на постель и пристально посмотрела на Брогана, который спокойно выдержал ее взгляд. Раздраженно фыркнув, Коллин направилась к двери, бросив с порога:

— Хорошо, но все равно будь осторожна. И помни, что мужчин нулено подбадривать, чтобы все прошло как надо, а приказывать им нельзя.

Маталия улыбнулась:

— Не беспокойся. Как только удостоверюсь, что он послушен, отстегну кинлеал и положу его на камин, чтобы наш герой не пугался.

При упоминании об оружии у Брогана екнуло сердце. Он торопливо стал обшаривать взглядом ее одежду, пытаясь разглядеть выпирающую под тканью рукоятку, но увидел лишь шелковые юбки. Он закрыл глаза и глубоко задышал, уговаривая себя сохранять терпение. Оставшись наедине с Маталией и вспомнив про ее цель, Броган испытал совершенно неожиданный прилив возбуждения, хотя ему было не совсем понятно, чем оно вызвано — то ли открывшейся возможностью побега, то ли осознанием того, что вскоре она окажется на нем верхом.

Маталия подошла к камину и подкинула в огонь еще два полена. Когда занялось пламя, она решила, что откладывать дальше нельзя, повернулась и подошла к изножью кровати. Ей никак не удавалось сохранять спокойствие, глаза потемнели, от страха и волнения ее трясло.

Броган молча наблюдал за сменявшимися на ее лице эмоциями. Свисавший на лоб изумрудный амулет раскачивался, привлекая взгляд то к лицу, то к волосам. Волосы, распущенные по плечам, как и подобало незамужней девушке, и, судя по всему, недавно вымытые, блестели и мягко струились. В отблеске пламени черная вышивка на платье казалась серой в сравнении с этими сверкающими локонами.

Маталия рассматривала тело Брогана, одновременно завороженная и напуганная его размерами. Она снова закусила нижнюю губу: может, Коллин все-таки права и лучше оставить эту затею? Она невольно сделала шаг назад и поднесла ко рту кулак, покусывая большой палец, пока Броган, наконец, не нарушил тишину:

— Только не говори мне, что ты вдруг испугалась, маленькая фея. — Его серые глаза были как густой дым, и Маталия задрожала. Она ничего не ответила, только глубоко вздохнула и завела руки за спину, чтобы расстегнуть кованый пояс. В тишине раздалось громкое позвякивание цепи и треск пылающих поленьев.

Маталию раздирали противоречивые чувства. Она хотела этого, очень хотела, но теперь, когда момент, наконец, настал, она не знала, что делать дальше. Ведь самое большее, что ей удалось вчера, — это усесться на Брогана. Она смотрела на пленника сквозь ресницы своими сине-зелеными глазами, думая, поможет ли он ей в этот раз, и даже не представляла, как она соблазнительна. Дрожащими пальцами девушка стала теребить завязки платья.

Брогана слегка удивило ее очевидное волнение. Он-то думал, что она будет вести себя так же нахально, что разоблачится в считанные минуты и усядется на него верхом. Он был готов к нападению, а не к этой Целомудренной робости. Броган рассматривал потолок, стараясь не думать о предстоящем наслаждении и пытаясь целиком сосредоточиться на мести. Он это сделает, но не так, как она рассчитывает. Поражения с его стороны она не дождется. Догадается она об этом или нет, но он сам будет вести ее. Он заставит ее рыдать от желания и усмирит, а она капитулирует перед властью наслаждения, которое он ей подарит.

Броган снова перевел взгляд на Маталию. Она растерянно на него смотрела, развязав шнурки своего шелкового платья, которое теперь висело на ней мешком.

— Надо совсем раздеться, — сказала она скорее для себя, чем для него, и Броган коротко кивнул в знак согласия. Он стиснул зубы, готовясь увидеть ее прекрасное тело. «Спокойно, — говорил он себе, — спокойно».

Маталия потупилась, потом нерешительно подняла взор.

— Да, — сказала она вслух. Броган даже не понял, с чем она соглашается: столько чувств было вложено в это простое слово, что к одежде оно, очевидно, не имело отношения.

Девушка крутилась и вертелась, пытаясь выскользнуть из шелкового платья, но ей мешали округлые формы. От желания у Брогана перехватывало дыхание, но он сумел справиться с эмоциями. Когда наконец ее тело вынырнуло из волн морской пены, Броган почувствовал, как ему захотелось прикоснуться к этой русалке, представшей перед ним в мерцающих отблесках огня. У него напряглись мышцы рук, и он невольно потянулся к ней. Гнев овладел им с новой силой, его тело жаждало, чтобы Маталия нашла в себе мужество подойти к постели.

Девушка глубоко вздохнула. Ей вдруг стало неловко оттого, что она стоит у постели в одной рубашке. Она влезла на кровать, уселась между раздвинутых ног Брогана и вытянула рубашку из-под колен так, что скрыла ею талию и бедра. Ее захлестнул восторг, и она облизнула губы, которые тут же заблестели. Она снова взглянула на Брогана, поразившись свирепому выражению его лица.

— Я бы хотела сесть сверху, — нерешительно пролепетала Маталия, испугавшись, что у нее снова ничего не выйдет.

Броган не без труда оглядел ее снизу, увидев наконец, где из-под ткани выпирает пристегнутый кинжал.

— Я в твоем распоряжении, прекрасная дева, только выполни одну мою просьбу.

Маталия выпрямилась, прищурившись.

— Я тебя не развяжу, — грубо сказала она, но Броган молча посмотрел на нее и перевел взгляд на ее прикрытые груди.

— Доставь мне удовольствие увидеть тебя... целиком.

Маталия удивленно дрогнула и стала озираться, будто испугавшись, что за ними наблюдают.

— Здесь больше никого нет, кроме меня, бродячего странника, которого ты больше никогда не увидишь. Почему бы не оказать мне такую незначительную услугу? — Броган говорил таким низким, властным голосом, что Маталия немедленно задрала сорочку. Она чувствовала, как Броган дюйм за дюймом ласкает и пожирает взглядом ее обнаженную плоть, пока рывками стягивала с себя рубашку, постепенно обнажая бедра, талию, грудь. Ее мгновенно объял жар.

Наконец Маталия освободилась от сорочки и бросила ее на пол. Она по-прежнему сидела на коленях и глядела на связанного Брогана, будто спрашивая, что делать дальше. Потом, устав дожидаться, наклонилась и улеглась на него. Оба охнули, когда соприкоснулись телами: Маталия — потому что еще никогда не ощущала всем телом мускулистого мужского тела, Броган — потому что был со слишком многими женщинами, но не мог припомнить, чтобы у кого-нибудь была такая атласная кожа.

Маталия вдыхала его запах, тычась носом ему в шею. Она провела губами по его коже и прикоснулась к его губам.

Броган дернулся, внезапно сбросив ее так, что она свалилась на бок.

— Нет! — прорычал он, злобно глядя в ее удивленные бирюзовые глаза.

— Что нет? — спросила она, опираясь на локоть и глядя на него сверху вниз.

— Не смей меня целовать!

Маталия смотрела на него в замешательстве:

— Но разве мы не должны для начала поцеловаться?