Штурм Рамзеса застал их врасплох во время завтрака, когда они поджаривали рыбу. Несмотря на огромное численное превосходство противника, пираты сражались отчаянно. Один их главарь, тот самый великан, отразил нападение двух десятков пехотинцев, но в конце концов был раздавлен их числом.

Больше половины пиратов были убиты, их корабль горел, но главарь отказался склонить голову перед Рамзесом.

— Как твое имя?

— Серраманна.

— Откуда ты родом?

— Из Сардинии. Ты победил меня, но другие корабли придут и отомстят за меня. Десятки кораблей обрушатся на вас, и ты не сможешь их остановить. Мы хотим все богатства Египта и получим их.

— Вам недостаточно своей страны?

— Мы созданы, чтобы завоевывать. Ваши немощные воины не смогут долго сопротивляться нам.

Потрясенный наглостью пирата, один пехотинец поднял свой топор, намереваясь проломить ему череп.

— Назад! — приказал Рамзес, повернувшись к воинам. — Кто из вас согласен биться врукопашную с этим варваром?

Не нашлось ни одного добровольца.

Серраманна рассмеялся.

— Какие вы воины!

— Что ты ищешь?

Этот вопрос удивил великана.

— Богатства, конечно!.. Потом — женщин, лучшего поместья с землями, еще…

— Если я дам тебе все это, согласишься ли ты стать главой моей личной охраны?

От изумления глаза гиганта вылезли их орбит.

— Убей, но не смейся надо мной!

— Настоящий воин умеет принять решение мгновенно: желаешь ли ты служить мне или умереть?

— Пусть меня освободят!

Два воина боязливо развязали ему руки.

Рамзес был очень высок, но Серраманна был еще выше. Он ступил два шага к соправителю. Египетские лучники направили на него стрелы. Если он бросится на Рамзеса и схватится с ним врукопашную, чтобы задушить его в своих огромных ручищах, смогут ли они выстрелить, не задев сына Сети?

Рамзес прочел в глазах сарда желание убивать, но продолжал спокойно стоять скрестив руки, как если бы это его совсем не касалось. Противнику не удалось разглядеть на его лице никаких следов страха.

Серраманна стал на землю одним коленом и опустил голову.

— Приказывай, и я буду повиноваться.

Глава 52

Высшее общество Мемфиса было возмущено. Неужели оно давало армии недостаточно доблестных сыновей, неужели они были недостойны обеспечивать охрану соправителя? Видеть подобного варвара во главе его личной охраны было оскорбительно для знати, даже если присутствие Серраманны, сохранившего свой нелепый сардский наряд, и отбивало всякую охоту к нападению. Пусть другие пираты, повинные в грабеже, были сосланы на рудники, где они искупали свою вину, но ведь их главарь занимал теперь завидное положение. Если он ударит Рамзеса ножом в спину, то никто не пожалеет.

Шенар радовался этому очередному просчету, который лишний раз доказывал, что его брата привлекает только грубая сила. Ведь он не удостаивал своим посещением пиры и приемы, предпочитал им нескончаемые прогулки верхом в пустыне, стрельбу из лука, упражнения с мячом и опасные схватки со своим львом.

Серраманна стал его любимым товарищем. Они передавали друг другу свое мастерство борьбы врукопашную или с оружием, соединив силу с гибкостью. Египтяне, помещенные под командование гиганта, ни на что не жаловались: они тоже прошли интенсивную подготовку, сделавшую из них отборных воинов, которые могли жить и питаться в исключительных условиях.

Рамзес сдержал свои обещания. Серраманна стал обладателем поместья из восьми комнат, с колодцами и садом, уже засаженным деревьями. Его погреб был полон амфор со зрелым вином, а его постель охотно принимала очарованных могучим телосложением чужеземца ливиек и нубиек, не из числа недотрог.

Хотя он хранил свой шлем, латы, меч и круглый щит, но быстро позабыл свою Сардинию. Там он был бедным и презираемым, здесь, в Египте — богатым и уважаемым. Он был бесконечно признателен Рамзесу, ведь он не просто сохранил ему жизнь, но предоставил ему те условия, о которых он мечтал. Тот, кто вздумал бы угрожать соправителю, имел бы дело с ним.

В четырнадцатый год царствования Сети ожидался слабый разлив Нила. Недостаточный подъем воды мог повлечь за собой голод. Как только Фараон получил подтверждение этому от специалистов из Асуана, которые сверились с записями за многие предыдущие годы, он вызвал Рамзеса. Несмотря на недомогание, не покидавшее его теперь, Фараон отправился с сыном в Гебель-Зильзиле, в то место, где берега Нила сближались. По древним верованиям, там из двух пещер исходила Хапи, энергия паводка, дающая чистую и благодатную воду.

Чтобы восстановить гармонию, Сети принес в жертву реке пятьдесят четыре жбана молока, триста белых хлебов, семьдесят пирогов, двадцать восемь мисок меда, по двадцать восемь корзин винограда, фиг, фиников, гранатов, плодов зизифиса, а также огурцы, фасоль, глиняные фигурки, сорок восемь кувшинов ладана, золото, серебро, медь, алебастр, пироги в форме бычков, гусей, крокодилов и бегемотов.

Через три дня уровень воды поднялся, но недостаточно. Надежды уже почти не оставалось.

Дом Жизни Гелиополиса был древнейшим в Египте. В нем хранились книги, скрывающие тайны земли и неба, записи секретных ритуалов, карты неба, царские хроники, пророчества, тексты мифов, труды по медицине и хирургии, трактаты по метаматематике, расчеты землемеров, ключи к толкованию снов, словари иероглифов, учебники по архитектуре, скульптуре и росписи, списки ритуальных предметов, которые должны были иметься в каждом храме, календари праздников, сборники магических заклинаний. Поучения, составленные древними, и тексты «Превращения в свет», позволяющие путешествовать в ином мире.

— Для фараона, — заявил Сети, — нет места более важного. Когда тобой овладеют сомнения, приди сюда и обратись к архивам. Дом Жизни — это прошлое, настоящее и будущее Египта. Внимай его наставлениям, и ты узришь, как узрел я.

Сети попросил главу Дома Жизни, пожилого жреца, уже потерявшего связь с внешним миром, принести ему Книгу Нила. Один из служителей исполнил эту просьбу, Рамзес узнал его.

— Ты не Бакхен, управляющий царских конюшен?

— Я был им и одновременно служил в храме. Но когда мне исполнился двадцать один год, я оставил светскую службу и полностью посвятил себя религии.

Крепкого сложения, с квадратным некрасивым лицом, теперь уже без короткой бороды, которая придавала ему раньше грубый вид, с могучими руками и низким хриплым голосом, Бакхен не походил на образованного человека, погруженного в мудрость древних.

Он развернул папирус на каменном столе и удалился.

— Не пренебрегай этим человеком, — посоветовал Сети. — Через несколько недель он уедет в Фивы и начнет служение Амону Карнака. Его судьба еще пересечется с твоей.

Фараон стал читать древний папирус, составленный одним из его предшественников третьей династии, жившим за тринадцать веков до него. Проникнувшись духом Нила, тот указывал, что нужно делать, чтобы умилостивить его во время слабого паводка.

Сети нашел решение: такое же жертвоприношение, как в Гебель-Зильзиле, нужно было совершить еще в Ассуане, Фивах и Мемфисе.

Из этой долгой поездки Сети вернулся совсем разбитым. Когда гонцы сообщили ему, что паводок достигнет почти обычного уровня, он приказал номархам с особым вниманием следить за состоянием дамб и водохранилищ, где удерживалась вода. Теперь, когда бедствия удалось избежать, нельзя было потерять ни капли воды.

Каждое утро Фараон, все больше спадавший с лица, принимал Рамзеса и рассказывал ему о Маат, богине правосудия, символизируемой женщиной хрупкого сложения или пером. Она указывала направление и руководила полетом птиц. Она одна должна была царить, дабы поддержать связь между различными живыми существами. Благодаря соблюдению божественного закона, солнце продолжало светить, пшеница — расти, слабый был защищен от сильного, выручка и взаимопомощь были повседневными правилами жизни Египта.

Произносить и осуществлять Маат должен был Фараон. Воплощать справедливость было важнее, чем тысяча громких деяний.