Когда похитители или похититель позвонил в очередной раз, Калганов-старший безропотно согласился на все его требования, ибо понимал, что человек, сумевший углядеть такое миниатюрное устрой-ство, способен на многое!
Обнаружив в бинокль своего горячо любимого ребенка, стоящим в целости и сохранности, всего в каких-нибудь ста шагах позади со-седнего дома, Изя сбросил стянутые резинкой двадцать стодолларо-вых купюр из кухонного окна, в находящиеся далеко внизу кусты ши-повника, а сам, наскоро одевшись, ринулся вон из квартиры, встречать похищенное злоумышленниками живое сокровище. Встреча их про-изошла неподалеку от денежного места. Крепко взяв сына за руку, отец повел того домой. Он был явно доволен собой. Еще бы, ведь ему удалось, так эффектно отделаться от злобных похитителей детей.
Мотя тоже был доволен. А как же иначе, наконец-то у него появи-лись деньги для организации собственного дела.
Лишь один человек не поимел, чего хотел, из этой истории. Это инженер-изобретатель из квартиры рядом. Изготовленный им по чертежам образец ни в какую не хотел работать! А он так рассчиты-вал с помощью этого устройства обессмертить свое имя. Обратиться же за разъяснением к соседу он почему-то постеснялся.
20 апреля 2007 г.
А помнишь, как вы бывало?
Когда в то светлое июньское утро единственный отпрыск самого господина Шендеровича, владельца трехэтажного особняка из бело-го мрамора площадью примерно 5000 квадратных метров, а заодно и всего окружающего пространства в радиусе пятидесяти киломе-тров, состоящего из лесов, полей и рек, короче, из всего того, чем так привык гордиться обычный советский человек, начал свою обычную ежедневную возню с домовенком Никодимом, приехавшим погостить к своему дедушке Нафане, который уже несколько веков базировался на чердаке данного особняка, что был построен еще самим князем
147
Сергей Редькин. Шустрые ребята
Голициным в начале 18 века, ничто не предвещало из ряда вон вы-ходящего, если не считать того, что младший Шендерович проиграл подряд целых три схватки по вольной борьбе , чего прежде с ним не случалось. Обычно он никогда не уступал больше двух. О чем он и не преминул напомнить своему приятелю. На что тот, посовето вавшись по сотовому с дедом, не постеснялся намекнуть мелкому хо-зяину дома на то, что с сегодняшнего дня игра в поддавки им больше не практикуется.
— Почему? — не удержался и спросил любознательный мальчик? — А потому, — ответил ему Никодим, — что пора положить ко-нец беспределу господ Шендеровичей, хотя бы в данном конкретном
месте!
— А на кой это вам надо? — решил уточнить Арончик. — Вот доложу папе, и он враз выпрет вас отсюда!
— А в нос хочешь? — обиженно рявкнул домовенок?! И, не долго думая, со словами:
— Блин горелый! Понаехало тут шушеры всякой! Сидели бы себе тихо, коли в гостях, так нет же, обязательно права им надо качать! — закатил сыну олигарха звонкую оплеуху.
Ну и пошло-попрыгало, да так, что пыль столбом! Угомонились только тогда, когда Арончик ухитрился скрыться
в папин сейф от внука местного сторожила. Закрывшись изнутри для подстраховки, аж на целых четыре оборота, младший из Шенде-ровичей принялся яростно названивать папе по спутниковому теле-фону, но тот почему-то упорно не желал брать трубку.
Никодим же, приведя изрядно попорченную его оппонентом одеж-ду в порядок, предпочел спешно ретироваться с поля боя, покинув его, чтобы попасть на чердак к деду, ясное дело через люк в полу, который был замаскирован в камине. Эту уловку сварганил ещё его папа, ког-да был маленьким, чтобы иметь возможность, когда ему было надо, успешно осуществлять свои детские шалости. Но, когда его отец узнал об этом, он сразу же строго-настрого запретил чаду впредь заниматься подобным. И с тех пор люк так и стоял добрую сотню лет неисполь-зованным. И лишь совсем недавно дед открыл его секрет любимому внуку, ибо тот постоянно жаловался на различного рода притеснения, оказываемые ему со стороны младшего Шендеровича.
Когда горничная Люся наконец-таки перебралась и в эту залу для проведения уборочных работ, барчук все ещё сидел внутри сейфа, и только когда Люся подала голос, запев арию Розины из «Севиль-
148
III. Бытовые истории с небольшой долей перебора
ского цирюльника», он решился оповестить её о своем присутствии, злобно чирикнув:
— Заткнись кобыла!
Горничная обладала, по его мнению, чересчур уж пышными фор-мами.
— Лучше скажи, ты там одна?
— А то нет барин! Кто же еще отважиться к вам войти, когда вы не в духе?! Но я чего-то не пойму, откуда вы верещите-то?
— Да, блин, полез в сейф к папе за карманными, да по ошибке за-крыл не с той стороны, вот теперь в темноте никак не могу вставить ключ, куда следует.
— Так это, очень-то не переживайте, скоро ваша матушка с бала на вертолете вернется, она вас враз вызволит.
— Да не, мне ждать нельзя, дело есть срочное! Я тебе щас шифр скажу, а ты потом его на замке наберешь и меня откроешь. Записывай: 111 110 000, поняла?
— Ага, уже кручу!
Выйдя на свободу, Арончик, как истинный джентльмен, отбла-годарил барышню стодолларовой купюрой, а заодно и извинился за то, что обозвал её лошадью. Потом приказал ей никому, даже его родителям, не говорить об этом. В противном случае обещал сжить со света!
— Так, сказала госпожа Шендерович, — распахивая, как можно шире, дверцу личного сейфа своего мужа, — поглядим, что можно слямзить на этот раз?!
О, кто-то уже меня опередил! Интересно, кому это понадобилось стоко бабок? Неужто сам хозяин решил малость потратиться?! Хотя, на него это не похоже. Да и дома-то он в последний раз лишь поза-вчерась был. А ведь я сегодняшним утром здесь значительно больше налички видела, даже после того, как я поскребла чуток по сусекам, там еще более чем достаточно оставалось. Похоже, это мелкого рабо-та! Придется заставить его раскошелиться.
— Сынок, ты зачем взял столько денег из папиного сейфа, вдруг он заметит?
— А я ему звонил, хотел предупредить, но он почему-то не брал трубку!
— Ясненько, а маме на сохранение отдать половину не желаешь?! Мало ли что, не дай бог потеряешь!
— Я бы с радостью, но у меня их уже нету!
149
Сергей Редькин. Шустрые ребята
— Снова врешь матери, гаденыш, а ну живо выворачивай кар маны!
— Ты чо, совсем что ли? Да разве в них такое количество поме-стится!
— А ведь верно, а ну признавайся живо, куда дел деньги? Не то все папе расскажу! — Куда-куда, да выкуп заплатил! Чтобы впредь не обижали наше семейство.
— Кому это?
— Да блин, нечистой силе! — Не поняла, выражайся яснее!
— До чего же ты бестолковая у меня, да Нафане с его подлым внуком!
— От дают, совсем оборзели чурки окаянные. Мы их, понимаешь ли, приютили по доброте душевной, а они тут же пакостить начали! Говорила я Витюше: «Гони ты этого чертового домового отсюда на-хрен!» А он мне — нельзя, мол, как-никак здешний старожил. Почи-тай, с самого основания тут обретается!
А внук-то этого самого Нафани Никодим и вовсе, полный отмо-розок! И чего ты, идиот эдакий, в нем нашел?! Вот теперь и получай личную благодарность за свою доброту.
— Да ладно, хватит трындеть, папа вернется, я ему сам все доложу. — Не смей грубить мне, скотина! Я все-таки родила тебя! Что же мне делать, ведь я уже обещала заплатить ювелиру за колье!? Вот
гляди, сынок, правда же мне идет?
— Идет-то идет! Да где денег-то взять на оплату?!
— Сынок, а может, поищешь у себя для мамочки? А то неудобно как-то перед людьми. — Скока стоит?
— Сущий пустяк, пятьдесят тысяч евро!
— Ого, лишь немногим меньше, чем я заплатил этим! А своих у меня едва ли с четверть от этой суммы наберется, сама знаешь, какие нынче расходы!
— Сынок, помоги уж мне, я в долгу не останусь!
— Да чего уж там, свои все-таки люди! Жди, я скоро вернусь! После того, как Арончик все же сумел наскрести для матушки так необходимые ей пятьдесят тысяч, та довольная, не мешкая удалилась вновь на вертолетную площадку, чтобы завезти долг ювелиру лично. И снова маленький Арончик, ему лишь полгода назад исполнилось