И тут я увидел карга.

10

Сомнений не было. Для неопытного глаза карг первого класса — а только таких и использовали в работе по Очистке Времени — ничем не отличался от обычного человека. Но у меня имелся опыт. Кроме того, я знал его лично.

Это был тот самый карг, которого я обезвредил и оставил в номере гостиницы в Буффало с куском свинца под левой скулой.

В настоящий момент времени — до встречи в Буффало — он стоял целый и невредимый, без дыры в голове. Такой же опрятный и спокойный, он уверенно опустился на палубу, не обращая на окружающие пустые забавы никакого внимания. Судя по золоченым галунам на обшлагах и потускневшему медному эфесу сабли, он представлялся важной особой. Капитаном или старшим помощником. Подчиняясь приказу, пираты утихомирились и выстроились в потрепанные ряды.

Сейчас последует детальное распоряжение о грабеже корабля и убийстве оставшихся в живых.

Судя по тому, что мне было известно об условиях содержания пленников на испанских парусниках, быстрая смерть казалась намного предпочтительнее долгого путешествия, в конце которого ждали каторжные работы на галерах. Я уже начал обдумывать, где бы притаиться и подождать удобного случая, когда дверь сбоку открылась. Точнее, ее пытались открыть. Я загораживал проход, так что створка продвинулась дюйма на два и уперлась в бок. Кто-то яростно толкнул ее изнутри и попытался протиснуться наружу. Я увидел ботинок, руку в голубом рукаве с золотыми пуговицами. Внезапно незнакомец выстрелил. Похоже, зацепил пистолетом за что-то. При первом же звуке карг обернулся, пристально посмотрел на дверь надстройки и долго-долго, наверное, не меньше минуты, не отрывал взгляда, затем извлек красный, усыпанный жемчугом пистолет с расширенным дулом, торопливо поднял и прицелился…

Грохнуло так, словно взорвалась бомба, из ствола вылетели пламя и дым. Свинец сочным хлопком ударил в цель, вроде как мяч по перчатке вратаря. Парень в двери рванулся, проскочил в щель и тяжело рухнул ничком. Потом дернулся пару раз, точно его тыкали палкой, и затих.

Карг повернулся к матросам и отрывисто прокричал команду. Те возмущенно зароптали, с разочарованным видом оглядели палубу, но затем повернулись к борту.

Вместо осмотра и грабежа — приказ убираться. Все выглядело так, словно карг добился своего. Через пять минут последние из абордажной команды вернулись на галеон. Карг спокойно и неподвижно стоял на корме, как может стоять только машина. Потом осмотрелся и направился ко мне. Я совсем притих и решил изображать труп.

Он перешагнул через меня и настоящий труп и вошел в рубку. Оттуда донеслись неясные звуки, как будто рылись в ящиках и заглядывали под циновки. Потом он вышел. Я слышал, как удаляются шаги, и приоткрыл глаза.

Он стоял у леерного ограждения и спокойно обрывал защитную пленку из фольги с термитной бомбы. Когда раздался предупреждающий свист, карг обронил заряд сквозь открытый люк у своих ног так беспечно, словно опустил сливку в мартини.

Пройдя с тем же хладнокровием через палубу к борту, он ухватился за канат и с похвальным проворством забрался на галеон. Затем кто-то прокричал команду. Корабль тотчас ожил: паруса задрожали и поползли вверх, часть людей бросилась натягивать выборочные тросы. Рангоуты галеона дрогнули и с сильным шумом и треском оторвались от оснастки обреченного корабля. Высокий борт испанского двухпалубника удалялся, натянутые паруса наполнились гулким хлопаньем. Совершенно неожиданно я остался один и, продолжая лежать, наблюдал за тем, как уменьшается уходящий по ветру с поднятыми парусами вражеский корабль.

В этот момент в трюме послышалось зловещее шипение. Я понял, что взорвалась термитная бомба. Из люка повалил дым, сопровождаемый языками пламени. Я подскочил и, шатаясь, прижался к стенке надстройки, не в силах оторвать взгляда от адского пламени, бьющегося подо мной. Какой бы стальной каркас не был у этой калоши, он ее не спасет: в 5000-градусной жаре сгорит не только сухой хворост.

Несколько драгоценных секунд я пытался разобраться в происходящем, извлечь хоть какой-то смысл. Огонь шипел и трещал, вздымая палубу. Тень от обломка грот-мачты отбрасывала плавную дугу, словно грозила пальцем застреленному каргом человеку.

Тот лежал на животе, уткнувшись в ворох влажных кружев, пропитавшихся кровью из багряной лужи под горлом. Одна рука подогнулась, другая откинулась в сторону. В ярде от пустой руки валялся пистолет.

Через три шага я нагнулся и подобрал оружие. Это был 7-миллиметровый микрореактивный пистолет производства Пекс-Центра, рукоятка как влитая легла на мою ладонь.

Иначе и быть не могло. Пистолет был мой. Я посмотрел на руку из которой он выпал. Похожа на мою. Пересиливая себя, я перевернул труп и взглянул на лицо. Это было мое лицо.

11

Последовавшая за выполнением задания стандартная психообработка начисто заблокировала в моей памяти всю последовательность событий, но теперь барьер рухнул. Я все вспомнил. Время: где-то десятью годами раньше — относительное, или 1578 год — местное. Театр действий: Карибское море, около шестидесяти миль на юго-запад от острова Св. Томаса. Цель: поиск корабля под командованием карга, который орудовал в водах Новой Испании. Я вспомнил вхождение в контакт, погоню и абордаж, вспомнил, как ожидал в кабине подходящего момента для единственного хорошо проверенного выстрела с целью уничтожить источник вмешательства. Это было одно из первых моих поручений, отчет о благополучном завершении которого давным-давно ушел в хранилище и стал частью истории Чистки Времени.

Теперь же все переменилось. Дело пересмотрено в связи с появлением нового свидетельства. Я оказался продублированным в собственном прошлом.

Тот факт, что двойник является нарушением любого закона управления путешествиями во времени, представляет лишь крохотный аспект проблемы и становится теперь вовсе ничтожным под грудой неувязок. Чистка прошлого, столь мучительно претворяемая в жизнь Пекс-Центром с целью исключения разрушительных последствий вмешательства Старой Эры, терпела крах.

И если выпадет кусочек тщательно выкладываемой мозаики, то весь комплекс возводимых на ней сооружений может на полозе соскользнуть вниз в темпоральном катаклизме и сжаться в ледяной ком, который ни Пекс-Центр, ни кто-либо не в силах растопить.

Имея надлежащий рычаг, можно перевернуть мир. Но для рычага необходима точка опоры. Такой опорой на протяжении последних шести десятилетий служила деятельность Пекс-Центра, направленная на сооружение в доисторических временах некой платформы, на которой держались бы все дальнейшие постройки.

Теперь, по моей вине, фундамент дал трещину. Я вспомнил первоначальный ход событий: как я дождался удобного момента, рывком открыл дверь, прицелился и, прежде чем андроид уловил системой управления введенный фактор, трижды выстрелил ему в грудную полость. Он упал, захватчики в ярости бросились на меня, но тут же натолкнулись на защитное поле. Пиратов охватила паника. В ужасе перед невидимой преградой они отступили на галеон, отчалили и с расправленными по ветру парусами ушли в сумерки истории. Тем временем я направил галиас — специально оборудованное, замаскированное под корабль базовое средство транспортировки — к точке подбора грузов в годографе К-673, откуда его вернули на консервацию и отстой в хранилище Пекс-станции технического обслуживания.

Теперь события развернулись иначе.

Я заблокировал дверь и помешал другому "я" завершить поручение, тем самым разрушив целый сегмент перестроенной темпокарты и обратив планомерную стратегию Пекс-Центра в хаос. Карг удалился восвояси цел и невредим, а я остался лежать на корабле — мертвей некуда — со свинцовой пулей в горле.

И в то же время стоял на палубе, глядя на свой труп и мало-помалу осознавая всю безвыходность своего положения. Я попал в ловушку.

Агент Пекс-Центра — человек, которого трудно ликвидировать, поскольку он защищен всеми достижениями весьма развитой науки и техники.