Громко выстрелила пробка от шампанского. Вспенившаяся жидкость подползла к горлышку и выплеснулась ему на манишку. Он раздраженно скинул фрак и Сорочку, оставшись обнаженным до пояса. Какое это имеет значение? Скоро он будет совершенно гол. И она тоже, хочется ей этого или нет.

Он начинал чувствовать себя одураченным, и ему хотелось реванша за свою попранную гордость.

Не переставая чертыхаться, он потянулся за бокалом. Наполнил и опрокинул в себя одним махом. Посмотрел на закрытую дверь и решил, что, если она не появится через пять минут, он сам войдет к ней.

Эрин услышала, как он бранится, и отошла от двери. Сундук стоял на полу возле ширмы, и ей ничего не оставалось, как открыть его и вынуть одежду, приобретенную ею самой. Это было воздаяние за его оскорбление — абсолютно немодное, безвкусное однотонное платье из муслина, по виду настоящий куль.

Райан был безмерно благодарен своему другу за то, что тот снабдил его не одной бутылкой, потому что шампанское помогало ему умерить гнев. Эрин все не появлялась. Он уже просрочил назначенный им самим срок. Одна секунда отделяла его от прыжка. Она сидела в той комнате больше получаса, и оттуда не было слышно ни звука. Хватит, ну же — хватит!

— Вы не собираетесь присоединиться ко мне, миссис Янгблад? Или вы предпочитаете, чтобы я не утомлял вас изысканными прелюдиями и прошел прямо в спальню?

Эрин хотела ответить ему колкостью, но сдержалась. «Однажды, мой высокомерный супруг, вы узнаете, что значит просить, а не требовать».

Она сделала глубокий вдох и распахнула дверь.

Райан поначалу опешил. Ничего не говоря, он недоуменно смотрел на ее распущенные по плечам смоляные волосы, поблескивающие вызовом ореховые глаза и насмешливую улыбку на губах. Она стояла, упершись руками в бедра, слегка расставив ноги и задиристо откинув голову назад.

— Я предпочитаю свое собственное белье, мистер Янгблад, — сказала она. — Вашу коллекцию я вернула мадам Эстель. Я думала, что вам это известно. Разве я не ясно сказала вам, что не собираюсь быть вашей содержанкой? — раздраженно добавила она.

Удивление исчезло с его лица.

— Я никогда не хотел, чтобы вы были моей содержанкой, Эрин! — гневно вскричал он. — И потом Эстель ничего не говорила мне. Может быть, — медленно произнес он, переходя на ровный тон, — она побоялась? Побоялась, потому что не знала, как я отреагирую на такое оскорбление.

— Это вы… вы оскорблены? — запинаясь, выдавила из себя Эрин, ошеломленная его словами. — А как, по-вашему, должна была чувствовать себя я? Что-то я плохо себе представляю, как моего будущего мужа вообще осенило выбрать мне белье в таком месте.

— Когда вы перестанете играть роль жеманной девственницы, Эрин? — вскипел он. — Вам это не идет. Я послал вам эти вещи потому, что имел глупость думать иначе. Тешил себя мыслью, что найду в вас настоящую страсть, что с вами меня не будет тянуть к другой женщине. Но вас не это волнует. Я понимаю, вы вышли замуж за меня по материальным соображениям и ради положения в обществе…

— А зачем вы согласились? — Она больше не могла сдерживать негодования. Шагнула из дверей и остановилась, упершись глазами в обнаженный мужской торс. Райан стоял совсем близко, крепкий, широкоплечий, с густыми зарослями на груди и соблазнительной змейкой на животе. Все-таки он потрясающе привлекателен, подумала она. — Почему вы решили жениться на мне… когда уже были помолвлены с кем-то?

Райан пожал плечами. Ах, она требует объяснений. Что ж, он обязан дать ей их.

— Начнем с того, что я никогда не хотел жениться на ней. Это была идея моей матери. Она все и устроила.

— Вы уже подарили ей обручальное кольцо.

Он снова пожал плечами.

— Я могу позволить себе дарить не одно кольцо, Эрин. — В душе он ругал себя за эти слова. Он не хотел вести себя так. Но она приперла его к стене, и ему надо было как-то обороняться.

— Низкий человек! Что вы себе позволяете?

— Я ваш муж, Эрин. — Он снова приблизился к ней. — Вы получили, что хотели. Теперь моя очередь.

Инстинктивно она отступила назад, хотя в действительности у нее не было перед ним страха. Она не боялась насилия. В его глазах отражался лишь чувственный огонь предвкушения наслаждения.

Он поднес бутылку ко рту, задумчиво поднял глаза и сказал:

— Я-то думал, что вы разделите со мной это шампанское.

— Допивайте его сами.

Он криво усмехнулся и стал медленно покачивать головой из стороны в сторону.

— Нет, моя милая, — прошептал он. — У меня есть кое-какие задумки.

Почувствовав себя неспокойно, она начала пятиться в спальню.

Он последовал за ней, как кот, охотящийся за мышью, продолжая отпивать мелкими глотками из бутылки и приговаривая:

— Вы ничего не извлекли из предшествующих уроков, моя прелесть. Вы еще не усвоили, кто здесь хозяин и кто — раба? Что же касается вашего балахона, — презрительно фыркнул он, — то вам он ни к чему.

Его рука, изловчившись, схватила ее за ворот и легко сдернула с нее одежду.

— Вы с ума сошли! — закричала она, пытаясь загородить себя руками и ища глазами, чем бы прикрыться.

При виде ее обнаженного тела он остолбенел и с минуту стоял, словно парализованный. Почувствовав, как твердеет его мужская плоть, он отставил бутылку, чтобы освободиться от панталон.

Она следила за ним, рассерженная и напуганная одновременно.

Когда на нем тоже не осталось одежды, она не удержалась, чтобы не взглянуть и не увидеть прямого доказательства его желания… и намерения.

Последовал легкий толчок, от которого она опрокинулась спиной на кровать. Райан подобрал бутылку с шампанским и медленно опустился рядом. Она насмешливо посмотрела на него и холодно сказала:

— Что же вы тянете? Берите быстрее, что вам хочется, и дело с концом.

— Быстрее, говорите? — повторил он, смеясь над ее опрометчивым заявлением. — Вы, должно быть, шутите, Эрин. Предлагаете испортить ни с чем не сравнимое удовольствие? Ведь это нечто такое, что нужно делать со вкусом, смаковать, как шампанское или тонкое вино. — Он замолк, делая большой глоток, а затем продолжил: — Я долго пытался представить себе, как мы будем наслаждаться. И кажется, придумал.

Она вскрикнула, потому что в эту минуту прохладная жидкость медленно полилась ей на грудь. Он начал размазывать влагу кончиками пальцев.

— Что… что вы делаете?.. — закричала она.

Она была в ярости и при всем при том чувствовала какое-то приятное покалывание во всем теле, словно под кожей забегали иголочки.

— Успокойтесь, моя прелесть. Я не собирался так запросто окатить вас ведром шампанского. Этот превосходный напиток требует бережного обращения. И я не растранжирю ни капли.

Райан наклонился и лизнул ее грудь, наслаждаясь вкусом благородного напитка и ощущением напрягшегося от прикосновения соска. Он посасывал его и одновременно массировал ладонью и мял упругое полушарие другой ее груди. Потом принялся слизывать шампанское и с этой груди. Он слышал, как гулко застучало ее сердце, видел, как начала вздыматься ее грудь, когда в ней проснулось желание. Она опустила голову на подушку и, вцепившись в нее руками, выгибала спину, трепеща в ожидании… И все же она старалась владеть своими чувствами, и он заметил это, несомненно, заметил: ей хотелось выдать свою страсть за пассивное подчинение воле мужчины, притвориться, что она просто не в силах ему противиться. Однако ей не удалось ввести его в заблуждение — он прекрасно знал все эти игры и наивные уловки. Райан сейчас находился в родной стихии. Он по праву считал себя искуснейшим соблазнителем и весьма гордился собой. Его изобретательность была безгранична, что позволяло доводить любовные игры до логического завершения, и едва ли нашлась бы женщина, которой это завершение пришлось бы не по вкусу.

Он продолжал свои игры с ее телом, а тонкая струйка шампанского все стекала ей на живот и ниже — в укромную ложбинку между ног. Жаждая полноты ощущений, он величайшим усилием воли удерживал себя, тянул с развязкой, преодолевая неистовое желание — войти в разгоряченную сладостную плоть, ощутить влажный бархат женского естества. Но Райан умел сдерживать себя, он мог часами заниматься ласками, если они заставляли женщину трепетать и стонать в сладострастном экстазе.