— Нет, — осторожно сказал он, — с востока.

Она, казалось, подумала о чем-то и изучающе посмотрела на него. Сжав губы, поморщилась, так как у нее был синяк, причинявший ей боль. Потом спросила:

— И что вы обнаружили? Нашли ли какое-нибудь…

Она замолкла. Видимо, только тут она поняла, что у нее на губе синяк. Дотронувшись до больного места, она вдруг догадалась. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, он сказал:

— Да, совершенно верно.

Она неподвижно смотрела на него, сдерживая гнев. Наконец, чуть-чуть расслабившись, холодно произнесла:

— Если вы позволите себе сделать подобное еще хоть раз, я буду считать себя вправе застрелить вас.

Молтби без улыбки покачал головой.

— И проведете остаток жизни в полном одиночестве. Вы же сойдете с ума. — Тут же он понял, что она в таком гневе, что обычная логика вряд ли подействует на нее. Быстро улыбнувшись, он добавил: — Кроме того, вам пришлось бы стрелять мне в спину. Не сомневаюсь, вы сделали бы подобное по долгу службы, но никогда — по причинам личного характера.

К его удивлению, на глазах Глории появились слезы. Это были, конечно, слезы злости, но слезы-то были настоящие. Она быстро шагнула к нему и влепила ему пощечину.

— Ты, робот! — Она разрыдалась.

Он смотрел на нее с сочувствием, затем рассмеялся и сказал язвительно:

— Если память мне не изменяет, леди, сказавшая это, — та самая женщина, которая обратилась по радио с громким посланием к планетам Пятидесяти Солнц. В нем она поклялась, что за пятнадцать тысяч лет земляне забыли о предрассудках в отношении роботов. Возможно, — добавил он, — при ближайшем рассмотрении проблема оказалась более сложной?

Ответа не последовало. Благородная Глория Сессилия промчалась мимо него и исчезла внутри корабля. Через несколько минут она вновь появилась, и Молтби заметил, что следы слез исчезли.

— Что же ты обнаружил во время обхода? Я откладывала вызов корабля до твоего возвращения, — спокойно произнесла она.

— Я думал, они просили тебя выйти на связь в 010 часов.

Женщина пожала плечами. В голосе ее прозвучала нотка высокомерия:

— Они принимают мои вызовы, когда я выхожу в эфир. Ты обнаружил признаки разумной жизни?

Он пожалел ее: не каждому человеку доводится испытать столько потрясений, сколько их пришлось на долю Первого капитана и сколько, возможно, еще придется испытать. Он сказал:

— В долине в основном болота и джунгли, очень старые. Хотя некоторые деревья громадные, на срезах почему-то не видно колец роста… Попалось несколько странных зверей и четвероногое создание с двумя руками, которое наблюдало за мной издали. Где-то поблизости должна быть деревня. Мне пришла мысль: разобрать корабль на части и перенести их на более твердую почву. Ну а ученым с корабля можно сказать следующее: “Мы находимся на планете солнца типа “Же”. Оно, вероятно, больше среднего желто-белого солнца и имеет большую температуру на поверхности. Больше и горячее потому, что, несмотря на его отдаленность от планеты, здесь достаточно тепла, чтобы в северном полушарии могли существовать субтропики. В полдень солнце было почти на севере, теперь оно поворачивается к югу. Ось склонения на глаз около сорока градусов, что означает возможность прихода холодов, хотя возраст и тип растений на планете не подтверждают это”.

Леди Лорр нахмурилась.

— Да, не много. Но, конечно, я только администратор.

— А я только метеоролог.

— Вот именно. Пошли. Вдруг мой астрофизик сможет извлечь что-то полезное из этого?

“Твой астрофизик!” — хотелось сказать Молтби, но он промолчал. Он вошел за ней в секцию корабля и закрыл за собой дверь.

Пока она усаживалась перед астровизором, он с усмешкой осмотрел внутренность главного капитанского мостика. Даже весьма внушительного вида пульт управления, занимавший целую стену, выглядел сейчас бутафорией. Вся машинерия, которая контролировалась отсюда, осталась далеко в космосе. Когда-то корабль господствовал во всем Облаке — теперь собственный пистолет Молтби был более эффективным оружием. Он почувствовал на себе взгляд Глории.

— Не понимаю, — сказала она, — они не отвечают. Молтби не смог удержаться от иронии:

— Может, у них есть действительно важная причина, чтобы ты вышла на связь именно в 010 часов.

Едва заметное подергивание щеки говорило о ее раздражении, однако она не произнесла ни слова.

— В конце концов, это не имеет значения, — холодно продолжал Молтби. — Они и так делают то, что нужно в подобных случаях. Все дело в том, чтобы не просмотреть малейшего шанса на спасение. Лично я думаю, что нас сможет спасти только чудо.

Казалось, она его не слышит. Нахмурив брови, она спросила:

— Как получилось, что мы никогда не слышали радиопередач Пятидесяти Солнц? Я давно собиралась спросить об этом. За десять лет в Облаке мы ни разу не поймали даже шороха от работы ваших радиостанций.

— Все передатчики работают на чрезвычайно сложной частоте, меняющейся каждую одну двадцатую секунды. Если бы ваши приборы отмечали щелчок каждые десять минут, и…

Голос из астровизора помешал ему закончить свою мысль: на экране появился исполняющий обязанности Первого капитана “Звездного роя” Рутгерс.

— О, наконец-то, капитан, — сказала женщина. — что произошло?

— Мы высаживаем наши силы на Кассидор VII, — последовал ответ. — Как вам известно, Устав требует, чтобы Первый капитан…

— Да, да, конечно. А сейчас вы располагаете временем?

— Нет. Я вырвался на минутку, чтобы узнать, все ли у вас в порядке, а теперь переключаю вас на капитана Планстона.

— Как проходит высадка?

— Отлично. Мы вступили в контакт с правительством. Похоже, они подали в отставку. К сожалению, мне надо идти. До свидания, моя леди.

Лицо исчезло с экрана, и он погас. Наверное, это было одно из самых коротких “приветствий”, которые кому-либо и когда-либо приходилось слышать. Но, погруженный в собственные мрачные мысли, Молтби едва обратил на это внимание.

Итак, все кончено! Хитрость, отчаянные уловки лидеров Пятидесяти Солнц, его собственная попытка уничтожить огромный военный корабль — все оказалось тщетным в борьбе с непобедимым противником. Какое-то время он переживал горечь поражения, потом вдруг подумал, что борьбы в его жизни больше не будет. Но и эта мысль не улучшила его настроения.

На красивом волевом лице Достопочтенной Глории Сессилии он заметил смешанное выражение торжества и раздражения. Не было сомнения, что она чувствует себя причастной к тем великолепным событиям, которые происходят сейчас там, в космосе. Но от нее не ускользнуло значение отрывистости, краткости ее последнего разговора с исполняющим обязанности Первого капитана корабля.

Экран вновь засветился, и появилось лицо человека, которого Молтби раньше не видел. Это был пожилой мужчина с тяжелым подбородком и нудным голосом. Он сказал:

— Это большая честь для меня, Ваша милость. Надеюсь, мы сможем придумать что-нибудь, что поможет вас спасти. Никогда нельзя терять надежды, пока, как говорится, не забьют последний гвоздь в твой гроб.

Он захохотал кудахтающим смехом. Леди Лорр произнесла:

— Капитан Молтби сообщит вам всю имеющуюся у него информацию, а вы, не сомневаюсь, сможете дать ему совет, капитан Планетой. К сожалению, мы не астрофизики.

— Нельзя быть экспертом по любому вопросу, — самодовольно сказал капитан Планетой. — Э-э… капитан Молтби, так что вам стало известно?

Молтби кратко изложил то, что узнал, после чего молча выслушал указания. Их было немного.

— Выясните продолжительность времен года. Этот желтый эффект солнечного света и темно-коричневый интересны. Сделайте следующие фотоснимки на ортохроматической пленке… Используйте три светофильтра: красный, синий и желтый. Исследуйте спектр света… Я хочу проверить: нет ли там ярко-голубого солнца, ультрафиолет которого задерживается плотной атмосферой, а весь свет под воздействием тепла оказывается на поверхности в желтой полосе спектра. Особых надежд я не питаю… Большое Облако буквально нашпиговано голубыми солнцами. Пятьсот тысяч из них ярче Сириуса. Наконец, получите информацию о временах года у туземцев. Это очень важно. До свидания!