- Куда, шеф?

- А ведь не шефом ты меня звал, когда я у тебя трое суток дома проторчал, Миш.

- Тогда ты был таким же потерявшимся щенком, как и многие в этой стране. Человек, который счастья пришел искать, сам не зная, чего он ищет. А сейчас, ты тот, кого можно уважать. И поэтому я к тебе так обращаюсь, а вовсе не потому, что ты мой начальник. И хоть ты теперь и зовешься Денисом, но я один из немногих, кто помнит, как тебя на самом деле зовут.

- Того человека больше нет - тихо сказал я, глядя в окно.

- Может и хорошо, что так. Только поверь, не бывает ничего спрятанного поглубже, что рано или поздно на свет не вытаскивают.

- Ты это к чему, Миш?

- К тому, чтобы ты не стремился отказываться от того, кем ты был. Это тебе еще может пригодиться.

Я задумчиво посмотрел на него.

- А ты карьеру психолога сделать не планировал?

- Нет, Дайрус. Я - водила, но ты, похоже, не понимаешь, что это значит.

- И что же?

- А то, что когда ты на дальнем перегоне сажаешь попутчика, и едешь с ним сотню несколько сотен километров, то успеваешь поговорить с ним обо всем. Так происходит один раз, другой, третий... А потом, ты видишь человека на улице, и по тому как он движется, выглядит, или просто курит, ты уже можешь сказать о том, что его терзает. Вот тебя сейчас терзает то, что тебе нужно вернуться к прошлой жизни. Не хочешь этого делать, но тебе нужно.

- Говоришь так, как будто у тебя уже есть для меня совет, что мне делать.

- А он и есть. Стань снова Дайрусом. Стань тем, кем был.

Я усмехнулся.

- Ты, считай, и не знал того человека. Он был жестким, холодным, расчетливым. Манипулятором, каких свет не видывал, способным просчитать все на несколько лет вперед, и устроить все так, как ему требовалось. До последней мелочи. Он не мог быть любящим мужем, и уж тем более любящим отцом.

- И ты боишься, что утратишь семью. Жену, дочь... Боишься.

- Боюсь.

Семеныч некоторое время молчал, а потом тихо сказал:

- Если он и вправду был таким человеком, который был способен просчитать все на несколько лет вперед, то он вполне способен просчитать, как сделать то, что нужно и не потерять то, что имеется. В том числе и семью.

Долгое время мы смотрели друг на друга.

- Знаешь, поехали, перекусим и смотаемся к электростанции, а потом в офис. Надо собрать всех. У меня будет, что им сказать.

Он, молча, завел мотор, и мы отправились по названному мной маршруту.

Спустя несколько часов, которые я провел в раздумьях, я собрал общее совещание. Все работники моей компании, вплоть до уборщицы Клавдии Васильевны, были собраны в конференц-зале, и с замиранием ждали того, что же я им скажу.

- Я рад видеть вас всех здесь, друзья, - начал я - и, как я думаю, многие из вас уже в курсе того, что сегодня я ездил на переговоры, которые имеют колоссальное значение для нашей компании. Речь пойдет и об этом, но не только.

Неожиданно, впервые за все время моего пребывания здесь, мои планы стали приобретать очертания плетения. Я очень четко увидел шаги, которые собирался предпринять, и видел, к каким последствиям они приведут. Я видел вплетаемые нити судеб сидящих передо мной людей, которые ловили каждое мое слово, и понимал, что не могу подвести их, поскольку исполнение моего плетения требовало довериться им. Полностью. Безоговорочно. И мне требовалось такое же слепое доверие с их стороны.

- Как бы то ни было, я хотел бы начать вовсе не с этого. Для начала - я хотел бы объявить об изменении вашей заработной платы. С этого дня она увеличивается вдвое.

Народ радостно зашумел, но стоило мне поднять руку, как все мигом затихли.

- Во-вторых, я хотел бы объявить о том, что весь персонал, который был со мной все это время, может рассчитывать на то, что, чтобы ни происходило в стране, что бы ни случалось в мире, вы не будете уволены со своей работы. Я надеюсь на то, что и те, чей срок выхода на пенсию подойдет через десяток-другой лет, все еще останутся с нами.

- Денис Павлович, в чем дело? - поинтересовалась главный бухгалтер.

- Дело в том, что наша компания будет следовать определенному плану, который я составлю, и, поскольку я доверяю только людям, сидящим передо мной, вы потребуетесь мне все, чтобы этот план воплотился в реальность. Я прошу вас довериться мне, какими бы странными не казались некоторые шаги, которые мы предпримем. Итак, давайте пройдемся по первому пункту этого плана. На сегодняшних переговорах я получил землю и разрешение на строительство здания, которое станет офисом нашей компании.

Восторженный рев заглушил мои последние слова, и мне пришлось подождать, пока все снова успокоятся.

- В связи с этим, я попрошу наших прокладчиков посодействовать при постройке этого здания, и изначально заложить энергетический контур, который я разработаю лично. Будет большая просьба к вам ни на сантиметр не отклоняться от той схемы, которую я вам дам. Также, я попрошу вас после постройки здания, как бы ни менялась ситуация, не вносить изменений в этот контур, и это условие предельно жесткое, как и то, что он не должен будет пересекаться ни с бытовой электросетью, ни с коммуникационными линиями. Если возникнет крайняя необходимость, построим еще одно здание рядом, но изначальный контур не должен претерпевать изменений. Весь процесс прокладки этого контура я буду курировать лично.

Мою тираду встретили в полной тишине. Чувствовалось, что во всех головах крутится вопрос "Что же он такое задумал?", но ни один человек не высказал его вслух.

- Также я прошу вас о том, чтобы нигде кроме офиса компании, вы не обсуждали ничего, что происходит в ее стенах. Даже с родными и близкими.

Честно говоря, я слишком хорошо знал человеческую природу, и слишком хорошо понимал, что после подобного высказывания они в любом случае ринуться обсуждать это, поэтому чуть заранее заготовил заклинание Запрета, которое и выпустил в этот момент.

- Я верю, с этим вы справитесь, - сказал я.

- Вообще ни с кем?

- И что бы ни происходило. Но у меня будет для вас еще одно известие. Вскоре после того, как мы построим и до последней мелочи отладим все в новом офисе, я отойду от дел, и передам управление делами компании одному человеку, которого знаю уже достаточно давно, и которого должным образом проинструктирую обо всем. Это не значит, что когда вы будете иметь дело с ним, для вас что-то изменится. Поверьте, если и изменится, то только в лучшую сторону.

Зал в ожидании смотрел на меня.

- А сейчас - я прошу вас высказываться.

В полной тишине поднял руку бригадир команды прокладчиков.

- Да?

- Будут привлекаться новые люди. Они тоже ничего не должны знать?

- Хороший вопрос. Не просто не должны знать. Совсем ничего не должны знать. И они никогда не будут занимать руководящих должностей, даже низшего звена.

- Тогда другой вопрос. Что это за контур? Мне надо знать хотя бы приблизительно, к чему готовиться.

- Готовьтесь к тому, что этот контур должен будет выдерживать максимальное напряжение, которое мы сможем создать. Это будет предельно высокоэнергетический контур. Это все, что я могу сказать по данному вопросу.

- Тогда вопрос у меня, - сказал шеф службы безопасности - мы переходим на режим секретности?

- Считайте что так. В свою службу будете подбирать людей не просто умеющих хранить секреты, а тех, кому после всех проверок сможете доверять еще и лично. Кстати, это относится не только к вашей службе, но и вообще ко всему персоналу.

Народ облегченно зашумел. Секретность объекта для них подразумевала военные разработки и тому подобные вопросы, и воспринималась намного легче, чем то, что их нежно любимый шеф начал в чем-то темнить.

Мне же оставалось наладить несколько контактов, для подтверждения статуса секретности и связи с военными. Начало было положено. Дайрус во мне возвращался.

Когда вечером того дня я вернулся домой, Оля подошла ко мне, и, поцеловав, поинтересовалась: