Валленштейн
(гневно)
Проклятье! Ну, тогда я сам…
(Хочет выйти.)
Терцки
Чтоб жертвой стать их ярости слепой?
Герцогиня и графиня
Нет, ради бога!
Илло
Только не теперь!
Графиня
Остановите!
Валленштейн
Прочь!
Макс
Пока солдаты
Разъярены кровавою расправой,
Повремени, — раскаянье придет…
Валленштейн
Прочь от меня! Я слишком долго медлил.
Отважились они на преступленье
Лишь потому, что не был я пред ними.
Они должны лицо мое увидеть…
Меня услышать… Это ль не мои
Войска? Не я ль их грозный полководец?
Да разве им забыть мое лицо?
Я солнце их в кровавой мгле сражений!
Я безоружным выйду на балкон
К бунтовщикам и обуздаю их.
Мятежные умы направлю я
В привычное русло повиновенья.
(Уходит, сопровождаемый Илло, Бутлером и Терцки.)
Явление двадцать первое
Графиня. Герцогиня. Макс и Тэкла.
Графиня
(герцогине)
Его увидят… Есть еще надежда!
Герцогиня
Надежда? Нет ее.
Макс
(он стоял, в течение последнего явления, в стороне, с выражением внутренней борьбы)
Стерпеть нет сил.
Я к вам пришел с решимостью в душе
И с твердой верой в правоту свою,
Но почему я чувствую себя
Проклятия, презрения достойным,
Бесчеловечным, ненавистным всем,
Кого люблю, кто дорог мне, кто страждет
Столь тяжко, без вины, кому я мог бы
Единым словом счастье даровать?..
О, что за распря в сердце возмущенном
И мрак в душе! Как верный путь найти?
Ты правду мне сказал, отец, что слишком
Самоуверен был я, — вот теперь
Колеблюсь я, не знаю, где мой долг.
Графиня
Не знаете? Вам сердце не подскажет?
Так я скажу! Отец ваш совершил
Измену вопиющую, на друга
Он посягнул и опозорил нас.
Вы сын его: нетрудно догадаться,
Как поступить сейчас вам надлежит;
Явить вам надо верности пример,
Чтоб гнусное исправить злодеянье
И чтобы имя Пикколомини
Позору и проклятью на века
Не обрекли потомки Валленштейна.
Макс
Где правды зов, чтоб следовать за ним?
Желаньям и страстям подвластны мы.
О, если б с неба ангел мог слететь
И зачерпнуть рукою непорочной
Нам правду из хрустального ключа!
(Взглянув на Тэклу.)
Как мог я думать о другом? Иного
Ждать ангела?
(Подходит к ней и обнимает ее.)
О нет, на это сердце,
Непогрешимо-чуткое, святое,
И на твою любовь я положусь;
Безвинному твоя поддержка — счастье,
Виновный же тобой отвергнут будет.
Но будешь ты меня любить, когда
Останусь с вами? Если да, — я ваш.
Графиня
(многозначительно, Тэкле)
Подумай…
Макс
(перебивает ее)
Нет, не думая, скажи мне,
Что чувствуешь.
Графиня
Подумай об отце!..
Макс
(перебивает ее)
Не отвечай, как Валленштейна дочь,
Которая обдумывает трезво,
Принять ли ей корону, отвечай
Как нежно мной любимая, тревожась
За друга и за тысячу героев,
Которым он высокий даст пример.
Забыть ли мне мой долг, мою присягу?
Метнуть ли в лагерь моего отца
Убийственный снаряд? Ведь, покидая
Орудие, он существом живым
Становится, в нем обитает дух,
Богини мщенья им овладевают,
Эринии кровавые, и гонят
По самому коварному пути.
Тэкла
Мой Макс…
Макс
(перебивает ее)
О Тэкла, не спеши с ответом!
Я знаю, благороднейшее сердце
Тебе подскажет самый тяжкий долг.
Пусть победит простая человечность,
Да будет в ней величие твое!
Подумай, чем я герцогу обязан
И чем ему отец мой отплатил.
Ведь преданность друзей, ведь проявленья
Признательности, чистой и свободной —
Святой закон души! Природа мстит
Жестоко нарушителю его.
Все это взвесь и сердцу своему
Дай вынести свободно приговор.
Тэкла
Тобой давно он вынесен, — так действуй
По первому движению души…
Графиня
Несчастная!
Тэкла
Как может быть ошибкой
То, что тебе подсказывает сердце,
Столь чистое? Ступай исполни долг!
А я тебя любить не перестану.
Каким бы твой ни оказался выбор,
Ты неизменно будешь благороден
В своих поступках… Верю, не смутит
Раскаянье покой души твоей.