Новый год я встретил у М. Ф. Де-Пуле вместе с Н. С. 3. ..Пошлет ли мне бог счастье! Я так долго мучился! И теперь, сказать правду, мне не очень весело: тут по своему делу мечешься, как угорелый, до поздней ночи, а в доме между тем неумолкаемый крик и шум, на дворе - песни извозчиков, в кухне - перебранка дворников (,кухаркой, в амбаре - воровство овса, и все это требует моего надзора и разбирательства, минуты не дает мне покою! Вот уже целый месяц я не прочитал за недосугом ни одной строчки, черт знает что такое!..

"Кулака", мой милый Николай Иванович, нечего мне оставлять про запас. Слава богу, что Василий Александрович , так добр и великодушен. Пусть он печатает все, исключая дряни, на которую я укажу. Иначе книга по своей тонине должна будет продаваться за ничтожную цену, следовательно, вырученная за издание сумма не покроет моего долга, а платить наличными, выручаемыми за продажу книг в Воронеже, деньгами значит обнажать магазин. Последнее чересчур неловко и нерасчетливо. Мои знакомые в этом отношении совершенно со мною согласны, не восставайте и Вы на меня, мои милые друзья, Николай Иванович и Иван Алексеевич.

Вчера я имел несчастие узнать печальную новость об удалении фон Крузе с поприща его благотворной деятельности 5. Грустно! Наша литература понесет в его лице огромную потерю.

У нас нет ничего нового. Семейство Ив. Ал. посылает ему поклоны. Я, с своей стороны, его обнимаю от всей души.

Сию минуту я узнал от достоверного человека, что Гарденин выписывает большой запас французских книг; поэтому Н. Пав. нужно будет крепко позаботиться о достаточном объеме этого отдела моего книжного магазина и обратить особенное внимание на его строгий выбор.

В заключение письма позвольте мне, мой милый Николай Иванович, обратиться к Вам с одним вопросом: неужели Вы сердиты на меня за что-нибудь по поводу распродажи мною Ваших вещей? Я не знаю даже, получили ли Вы мое письмо, при котором был приложен подробный счет всего мною проданного. Пожалуйста, выведите меня из недоумения.

Весь Ваш

И. Никитин.

No. Слышно о новом издании стихотворений Губера 6. Скажите об этом Ник. Пав. Пусть он возьмет его в нескольких экземплярах; старых не нужно. Да, простите меня за бестолковость письма: пишу и толкую с столяром и извозчиками.

35. Н. И. В TOP OB У

1859 года, января 5. Воронеж.

Письма мои, мой милый Николай Иванович, летят к Вам одно вслед за другим. Вот что значит сделаться коммерческим человеком! Сидень поднимается на ноги, немой отверзает уста. Говоря откровенно, мне досадно на самого себя за то, что я вечно адресуюсь к Вам с поручениями, просьбами и т. подоб. Но как быть? - нужда! Вот и теперь та же история: примите на себя труд прилагаемую здесь записку передать Н. П. Курбатову 1, если он в Петербурге; если же нет и Вы между тем знаете его адрес в Москве, отправьте эту записку в виде письма в Москву. Я счел нужным прибавить несколько дополнительных замечаний в отношении моего книжного дела. Нового ничего у нас нет, да и распространяться о чем-либо некогда: спешу на почту, досыта наговорившись с красильщиками и штукатурами. И. А. мой глубокий поклон. Письмо его к Н. С. я передал.

Всею душою любящий Вас

И. Никитин.

36. Н. И. ВТОРОВУ

1859, 19 января. Воронеж.

Вспоминая начало моего знакомства с Вами, мой малый Николай Иванович, вспоминая нашу близкую взаимную связь, которая с течением времени росла и крепла, - я невольно опускаю голову. Так много, так много, мой сердечный, мой бесценный друг1, Вы для меня сделали! Сколько испытал я наслаждения в малом кружке Вашего семейства! Сколько провел я в нем счастливых минут! Вас окружает какая-то особенная, благодетельная атмосфера: всякий, кто в нее входит, непременно облагораживается, очеловечивается, поднимается в собственных глазах. Видит бог, я не лгу, не думаю льстить Вашему самолюбию. Нет! Я не могу молчать, я не хочу душить в самом себе чувство благодарности к Вам, мой друг, к Вам, любящая душа, к Вам, милое существо, готовое служить своим ближним до самопожертвования! Итак, не отвергайте моей благодарности! Она - не красноречива, но

чиста и прямодушна. Доказательство ее чистоты эти слезы, которые текут по моим щекам и которые я не хочу отирать... О, если б Вы в это мгновение были подле меня, - как бы крепко, как бы крепко я Вас обнял!

Ив. Ал.1 извещает меня, что Вам угодно было принять на себя хлопоты по изданию моих стихотворений. Господи! да как же, наконец, Вас достает? Откуда Вы берете и время и силы для своего бесконечного труда? Но - я молчу, молчу: Вы не любите, когда в глаза говорят Вам правду о Вашем уме и сердце; собирать дань похвал не в Вашем характере.

Я немедленно возьмусь за пересмотр своих старых и новых стихотворений и, без сомнения, в первой моей книжке многое исключу. Ради Христа, не восставайте против моего желания! Зачем же я буду печатать дрянь? Для числа? - Это было бы глупо.

К Курбатову я не пишу ничего: он, наверное, уже выехал теперь из Вашей северной столицы в Москву. Как я рад, что Вы познакомили его с г. Сеньковским. Успеет ли Н. Павл. взять в Москве на комиссию обои? Об этом я прошу его хлопотать, насколько хватит у него ума и ловкости: обои были бы значительной поддержкой моего книжного предприятия.

Весь Ваш

И. Никитин.

37. Н. И. ВТОРОВУ

1859 г., февр. 20.

Мой милый друг, Николай Иванович.

Хоть я и лежу в постели и чувствую, что у меня слишком мало сил для того, чтобы писать, но все же мне хочется перекинуться с Вами словом. О себе я не стану говорить ничего: болен и болен, - что ж такое? Бог милостив, может быть и выздоровею. В эту минуту, лучше сказать в эти последние дни, у меня много накопилось неотрадных дум по поводу открытия моего книжного магазина, и этими думами я хочу с Вами поделиться.

Н. П. Курбатов ! приехал в Воронеж 15 числа вечером, выпил у меня два стакана чаю и немедленно отрра-вился к какому-то родственнику, где и пробыл до пол!очи.

На другой день встал в 11 час. утра, тоже напился чаю, сказал мне кое-что о том, как он покупал книги, каких ему хлопот и трудов все это стоило, и снова отправился к своему родственнику, у которого уже окончательно поселился и живет доселе. Вот два дня сряду я не видал в глаза своего помощника по книжной торговле. Книги между тем пришли (из С.-Петербурга) третьего дня, и Курбатов устанавливает их на полки, но дело делается до такой степени медленно, что на меня находит невыносимая тоска. В довершение удовольствия я узнал, что французских книг куплено на сумму около 1200 руб. сер. Сердце облилось у меня кровью от этой новости! Боже мой! Да куда же девать в Воронеже такую пропать книг? Кому их здесь продавать? Ведь у нас заранее было условлено сделать из французской литературы экстракт, взять только одно лучшее и новейшее, на это было предположено израсходовать до 700 руб., никак не более. И вот набрана всякая дрянь, пошлейшие переводы с латинского, греческого, и пр., и пр. Что мне делать - не знаю. Иван Алексеевич говорит, что Вы, мой друг, еще прежде меня увидели нелепость, сделанную Курбатовым, и взяли с Исакова расписку, чтобы он известное число книг принял от меня обратно. Если это так, - я, немедленно по своем выздоровлении, сделаю выбор и все, что найду для себя ненужным, отправлю в С.-Петербург. И не стыдно ли было г. Исакову подрезать меня на первом шагу! У нас самые мелкие торгаши, какие-нибудь шорники, лошадники и проч., народ - выжига, и те помогают своему брату в то время, когда он в первый раз начинает торговую деятельность, и те говорят: "Ну, пусть он оперится, дай бог ему, надо ему помочь..." Заметьте, - торгаши, а на книгопродавца мы привыкли смотреть как на человека более или менее образованного и порядочного. Где ж тут совесть? Где тут смысл?.. О Курбатове я не говорю ни слова; его обманывали, как малого ребенка, напр., извозчику на , лошади из Москвы до Воронежа он передал более 60 руб. ассиг. ..Это - ужас! Тем более досадно, что я до мельчайших подробностей дал Н. Пав. совет, как и где нанимать извозчиков и по какой цене. Потом он выписал газеты, которые го- дятся в печку, купил "Морской сборник"2, последняя штука даже и не смешит, до того она нелепа. Да мало ли что! Обо всем этом мне говорят добрые люди, сам я еще не видал, сколько добра привезено на счет моего кармана. Вообще дело с Курбатовым у меня, кажется, расклеится, почему - поговорю подробнее в другой раз. Еще я слышал, будто бы он сказал одному из своих знакомых, что половину счета издержек, сделанных им в дороге, он потерял. Как Вам это покажется?.. Встает г. Курбатов в 10 или 11 часов и является в магазин, что называется, не спеша. Когда будет открыт магазин - не знаю. Книг русских очень мало, недостает многих капитальных произведений, а некоторые взяты в самом ничтожном числе экземпляров. Учебников вовсе нет. Если Вы позволите, мой друг, я бы прислал Вам деньги, на которые Вы купите нужные для меня книги. Будьте так добры, отвечайте мне с первою почтою. Г-на Сеньковского поблагодарите за участие, принятое им в моем деле. Я на этот раз не пишу к нему, с одной стороны, потому, что не успел узнать от Курбатова его адрес, а с другой, и потому, что чрезвычайно устал. Все знакомые Вам кланяются. Добрые Н. С. и И. А.3 помогают Курбатову убирать мой магазин и погоняют его, сколько возможно; жаль, что малый попался неподатливый и неповоротливый. Боже мой, боже мой! неужели Курбатову суждено кончить свой [век], как кончает у нас большая часть: жить в деревне, говорить о правде, гласности, прогрессе и наедать живот? Грустно!