Но в его день рожденье Диана поняла, что это так. Они отмечали это событие, как всегда в Воксхолле, это уже была своеобразная традиция, да и у Виктора были хорошие отношения с хозяином ресторана «Валентайм»[13]. На это торжество пригласили только близких людей и нескольких деловых партнеров. Диана в тот день была, как всегда хороша. Ее выбор пал на белое платье с черной отделкой от мадмуазель Шанель. Все края длинного платья были отделаны черной лентой с поетками, а сама белая ткань платья совершенно матовая, лиф плотно облегал грудь и сжимал талию, горловина была небольшой – лодочкой, а юбка свободно ниспадала от талии. Платье она дополнила ниткой жемчуга с рубиновой брошью, а прическу украшал ободок, которые начинали носить многие модницы, часто украшая их перьями или камнями, или и тем и другим, но Диана не стала этого делать. Ее правило – это простота. В тот вечер они много все веселись, и в тот вечер все казалось таким простым. Они еще немного были детьми, и иногда они позволяли себе немного взбалмошности.

Диана вывела Виктора на террасу, она куталась в меховое манто, при этом крепко сжимая руку супруга. Она поцеловала его в губы, и положила его руку к себе на живот. Ей так многое хотелось сказать мужу, но пускай глаза скажут все сами за нее. Он снова поцеловал ее, чтобы он делал без нее. Они вместе уже год, для вселенной это ничтожность, для истории крупинка, для него год счастья.

- Что с тобой, дорогая? - спросил он, дрогнувшем голосом, боясь спугнуть это чудесное мгновенье, что опутало их. Ее губы слегка приоткрылись, она прижала его ладонь к себе еще сильнее.

- Виктор, - она лишь губами произнесла его имя, настойчиво прижимая руку к плоскому животу, делая круговые движение рукой.

- Диана, милая, что с тобой? – он обеспокоено посмотрел в ее глаза, что с ней твориться.

- Милый мой, - уголки ее губ дрогнули, она встала на цыпочки, пятки вскользнули из туфель, - мне нужно столько тебе сказать. Без тебя я бы погибла, я так люблю тебя, и хочу сделать тебя таким же счастливым, как ты сделал меня. Я думала я умру без тебя, так и не узнав твоей любви, но судьба неожиданно подарила мне тебя. Боже, я так люблю тебя. У нас будет ребенок, - несколько секунд он просто смотрел на нее, долго вглядываясь в ее лицо, она уже подумала, что он разочарован, но он прижал ее к своей груди, шумно втягивая в легкие запах ее духов. Он так крепко ее обнимал, что она чуть не задохнулась. Она не стала задавать глупый вопрос – рад ли он, Диана просто нежно гладила его рыжие волосы.

- Радость моя, - прошептал он, - радость моя, - она оторвалась от него, слегка отходя от него, чтобы видеть его. Только теперь она заметили и поняла, почему он так долго прижимал ее к себе, чтобы она не видела его мужских слез. Диана провела пальцами по его щеке, ее сердце было готово лопнуть от переполнявшей ее нежности. Он поцеловал ее ладонь, словно стеснялся, что она видела его слезы.

- Виктор, - он снова прижал ее к себе, - о, миленький мой…

- Лучший мой подарок это ты, - Диана положила его руку снова к себе на живот, - это самый лучший мой день рожденье. Я очень люблю тебя, любовь моя…

Диана только смогла улыбнуться. Нет, он все-таки был удивительным, она вышла замуж не за холодного ирландца, а за человека с горячим сердцем, который любит ее, так сильно, что не боится показаться ей слабым. Она снова погладила его по щеке, слов было больше не надо его глаза сказали все за них.

₪

Через неделю, после того, как все узнали о положении Дианы, пришло и ее время. Каталина тоже ждала ребенка. Она не знала, что ей скажет ее муж. В последние недели они почти не понимали друг друга. Ее воспитали для семьи, чтобы она рожала детей мужу, чтобы во всем слушаться его но, Лондон подействовал на нее, как пьянящее вино, и она уже не могла безропотно соглашаться с мужем. Джейсон часто ходил хмурым, не разговаривал по вечерам с ней, а потом даже не одаривал ее скромным поцелуем на ночь. Напряжение между ними росло, с ним явно что-то творилось. Каталина узнавала у Урсулы, как делала в госпитали, но Урсула сама много не знала. Он не хотел делиться с ней, она не хотела расспрашивать его. Неужели ребенок вновь вернет нежность в их отношения, неужели он сможет изменить Джейсона?

Каталина ждала его вечером, нервно меря спальню. Он вошел в дом тихо, Роза помогала ему раздеться, открывая дверь спальни. Он заметил, как у Кат дрожат руки, как она пугливо смотрит на него, словно он собирается ее ударит сию же минуту. Каталина села на кушетку перед кроватью, смотря на ноги в ночных туфлях. Джейсон переоделся в халат, он думал, что она уже легла спать, но Каталина продолжала сидеть на кушетке.

- Что с тобой Кат? – тихо спросил он, откидывая край покрывала, ложась в постель, - иди сюда, ты наверное замерзла, - она послушно залезла в постель прижимаясь к нему, - ну, так что случилось? – она отодвинулась от него, стараясь не смотреть в его глаза, - Так, что же произошло? Я тебя спрашиваю…

- Нам надо поговорить, - Каталина натянула покрывало до подбородка, - мы женаты с тобой два года, дорогой. Ради тебя я бросила свою семью, свою страну, Рамона, - она увидела, как при чужом имени он вздрогнул.

- Ты… ты впервые произнесла это имя в нашем доме, - в его голосе был и гнев и было недоумение.

- Да, - она замолчала, - в последние время что-то у нас не получается. Я вижу, как трепетно относится Виктор к Диане, и вижу, как ты порой холоден ко мне, - он шумно втянула в себя воздух, - Ты слишком многое решаешь за меня.

- Я мужчина, - просто ответил он.

- Но это не дает тебе право управлять моей жизнью. Я равна тебе, давай не будем забывать это, - она замолчала, - Джейсон, у нас будет ребенок. Да, я решила все сама, ты в праве на меня злиться, но это было мое решение. Я бы хотела бы побыть без тебя, я имею ввиду нашу жизнь.

- Что я делаю не так? – взбешено спросил он, - почему, ты не спросила меня? Почему приняла сама такое решение? Неужели ты мне настолько не доверяешь?

- Да, - проронила она, - потому что, ты решил, что ты решаешь все, но это не так!

- Я твой муж, и ты подчиняешься мне! – крикнул он.

- Иди к черту! – Каталина была уже на пределе, - я соберу свои вещи и уеду в Мадрид, к отцу и Рамону.

- Ты никуда не поедешь с моим ребенком под сердцем! – взревел Джейсон.

- И с моим тоже! – Каталина спрыгнула с постели, отчаянно сдерживая слезы, - это и мой ребенок! Я ненавижу тебя, о как, я ненавижу тебя! – он подбежал к ней, больно хватая за руку.

- Ты ведь так не думаешь! – прошипел он, - ты ведь этого не чувствуешь!

- Чувствую! – процедила сквозь зубы Каталина. Он снова больно сжал ее мягкую плоть плеч, прижимая к стене. Джейсон впился в нее губами, грубо шаря по ее ногам.

- Нет, милая моя, ты чувствуешь страсть, вот что, ты ко мне испытываешь! – она сжалась от отвращения к себе самой, ее тело предавало ее. Он отошел от нее, - я буду спать в кабинете.

Джейсон выбросил белый флаг, но это еще не победа. «Мужчине тяжело признавать, если они не правы, еще сложнее извиниться, но даже. Если женщина не права, это значит, что это мужчина ввел ее в подобные заблуждения. Женщина должна сделать все, чтобы мужчина ползал у нее в ногах, на коленях вымаливая у нее прощение. Женщина же никогда не должна унижаться перед мужчиной, это умоляет ее достоинство», - писала Джорджина, и Каталина с этим была согласна. Через час дверь спальни отворилась, Джейсон лег в постель, обнимая жену, она вздохнула, ощущая, что победила. С первыми проблесками, она ожидала, что он станет просить у нее прощение, но похоже Джейсон был не намерен этого делать. Ну, что ж она умеет тоже ждать.

Спустя пять дней Джейсон пригласив жену в ресторан, признал, что был не прав. Он всегда считал, что иметь жену, это показывать свой достаток. То, как выглядит супруга всем говорит, какая семья. Он так увлекся материальной стороной их жизни, совсем упустив из виду духовную. Каталина была права, она тоже может многое решать, и он ей не указ. Он боялся ее потерять, и страх прежде всего двигал им, как и многих других мужчин. Мужчины, как дети, не понимающие, что за существо находящееся рядом с ним, не понимая кто такая женщина. И вряд ли когда-нибудь они это поймут…